Мам, ты сегодня можешь посидеть с Савелком? спросила Эльвира тихим, будто шёпотом ветра, голосом. Мне надо срочно в офис, документы ждать.
Эльвира, у меня сегодня встреча с редактором в семь вечера, листала Ольга ежедневник, будто листок, к которому приклеены часы. Не получится.
Мам, всё время ты занята! Он же наш внук! Неужели работа важнее семьи?
Ольга сжала губы, словно крошки ветра. Манипуляция через чувство вины привычный сонный шепот.
Эльвира, я тебе говорила, что рожать ребёнка с человеком, которого почти не знаешь, слишком рано, её голос стал эхом в пустой комнате. Это твой выбор, твоя ответственность.
Понятно, холодно отозвалась Эльвира, её слова падали как лёд на стекло. Значит, тебе всё равно на меня и ребёнка. Спасибо за поддержку.
Дочь повесила трубку, и звонок растворился в тишине.
Ольге исполнилось пятьдесят два, и в тот момент, когда её лёгкие наконец смогли выдохнуть, в её жизнь вошёл Михаил спокойный, надёжный, как старый дуб, принявший её со всеми ветками её прошлого. Пятнадцать лет она вела две дочери, працювала на двух работах, отказывала себе всё. Пять лет назад Михаил стал её вторым дыханием.
Дочери выросли, получили образование. Старшей Эльвире и Михаилу досталась однокомнатная квартира, младшей Ладе студия в новостройке в Сочи. Ольга нашла работу в издательстве, записалась на курс английского, откладывала деньги на путешествие в Грецию мечту всей жизни.
Но в двадцать три года Эльвира вышла замуж за первого встречного. Через полгода родила. Ольга предупреждала о поспешности, но дочь не слушала. Зять оказался безответственным, работу переключал, деньги приходили то в один, то в другой день. Эльвира разрывалась между младенцем и подработками, пытаясь хоть както свести концы с концами. С тех пор телефон Ольги гудел от звонков дочери, будто сирена в пустыне.
Ольга прислонилась лбом к холодному стеклу, её мысли растекались, как растаявший снег. Эльвира начала намекать на переезд к родителям, мол, будет проще. Ольга отказывала, говоря о своей жизни, работе, планах. Дочь плакала в трубку, жалуясь на загубленную молодость.
Через неделю пришли новые «потрясающие» новости. Двадцатилетняя Лада, только что закончившая институт, объявила о беременности. Отец парень, с которым встречалась три месяца, курьер, живёт в общежитии, без перспектив. Лада, сияя, бросилась к матери.
Мам, представляешь, мы с Витей будем родителями! воскликнула она, плюхнувшись на диван. У нас будет маленький! Как здорово!
Ольга посмотрела, и внутри зашипело раздражение. Опять та же картина, что и с Эльвирой.
Леночка, а вы с Витей планируете, как будете растить ребёнка? спросила Ольга, её голос был ровен, как вода в колодце. Где жить? В студии с младенцем? На что купить всё необходимое?
Лада замялась, потеребив край кофты.
Пока у Вити комната Потом придумаем. Мам, ты нам поможешь? Помощь нужна будет. Без тебя никак
Ольга поставила чашку на стол с резкостью, будто кидала камень.
Нет, Лада. Рожать ваше право, я не против. Но содержать молодую семью я не намерена. Квартира уже куплена, всё, что могла дать, дала. Теперь сами выкручивайтесь.
Лада вскочила, глаза наполнились слезами.
Как ты можешь так говорить?! Ты бездушна! Я твоя дочь! А ребёнок будет твоим внуком!
Именно поэтому я говорю правду. Вы взрослые, закончили институт, Витя работает. Если решили завести ребёнка, значит, готовы сами нести за него ответственность. Я свои обязательства выполнила. У меня своя жизнь, свои планы.
Какие планы? Что может быть важнее семьи?! крикнула Лада, хватая сумку. Катя права. Ты эгоистка!
Дочь бросилась из квартиры, Ольга осталась стоять в гостиной, закрыв глаза. Обе дочери объединились против неё, в семейном чате летели обвинения в эгоизме и черствости. Эльвира писала длинные сообщения о том, как тяжело, что мать должна помогать, а Лада поддакивала, добавляя, что никогда не думала, что мама окажется такой равнодушной.
Михаил поддерживал жену, обнимал её по вечерам, успокаивал, насколько мог. Но напряжение росло. Эльвира стала приходить с ребёнком без предупреждения, втискивая коляску в дверь и уходя, бросая: Мам, я на пару часов, присмотри за Савелком.
Ольга пыталась возразить, но дочь уже неслась по лестнице вниз. Михаил хмурился, но молчал. Лада звонила со слезами, требуя моральной поддержки, жаловалась, что Витя её не понимает, денег нет, она не знает, как быть.
Ольга ощущала себя бездонным колодцем, из которого можно черпать бесконечно. Вечер субботы был тихим. Ольга и Михаил планировали посмотреть фильм, обсудить детали поездки в Грецию. Вдруг раздался резкий звонок в дверь.
Михаил открыл. На пороге стояла Эльвира с чемоданами и ребёнком в руках. За ней шла Лада, глаза красные от слёз.
Мам, мы временно переезжаем к тебе, заявила Эльвира, не здороваясь, и тащила чемодан в прихожую. Серёжа вечером привезёт остальные вещи. А нашу квартиру сдадим, чтобы деньги получать! И ты сможешь чаще сидеть с Савелком, чтобы у меня было время работать!
Что? Ольга замерла в дверях. Эльвира, ты о чём? Мы этого не обсуждали.
А что тут обсуждать? Ты моя мать, должна помочь. Кто ещё поможет
Лада протиснулась следом.
Мам, мне нужны деньги на детскую кроватку, хныкнула она, вытирая нос рукавом. У нас ничего нет. Витя мало зарабатывает, я в декрете не могу уйти, мне нужно работать.
Ольга почувствовала, как внутри чтото лопается. Вся усталость, раздражение, обида последних месяцев вышли наружу.
Нет, резко сказала она, шагнув вперёд. Эльвира, разворачивайся и уезжай домой. Лада, денег не будет. Всё.
Дочери замерли, уставившись на мать.
Ты что, мам? спросила Эльвира, качая на руках плачущего Савелка. Ты серьёзно?
Абсолютно, Ольга скрестила руки на груди. Я вас вырастила, дала образование, купила квартиры. Улетайте из родительского гнезда и летите собственным, а не вешайте мне детей на шею!
Как ты можешь так говорить?! закричала Лада. Мы твои дочери! Твоя кровь!
Могу, поэтому и говорю. Вы взрослые, сами выбрали, с кем связать жизнь, когда рожать детей. Я предупреждала, советовала. Вы не слушали. Это ваша ответственность, а не моя.
Эльвира переложила ребёнка на другую руку, глядя на мать с недоумением и гневом.
Ты меня выгоняешь? Серьёзно? Дочь свою на улицу выставляешь? С маленьким ребёнком?!
Я не выгоняю. У тебя есть дом! Ольга не отводила взгляда. И у тебя, Эльвира, есть муж! Разбирайтесь со своими проблемами сами.
Ты бездушная эгоистка! закричала Лада, топая ногой. Мы для тебя ничего не значим! У тебя только Греция в голове!
Да, мне важна Греция, спокойно ответила Ольга. Мне важны мои планы, моя жизнь. Я двадцать лет жила только ради вас. Что ещё от меня хотите? Чтобы я до гробовой доски вас нянчила?
Дочери переглянулись. Эльвира схватила чемодан, развернулась и пошла к выходу. Лада побежала следом. Ольга слышала, как они спускаются по лестнице, их шёпот превращался в отзвуки ветра, полные презрения и обиды.
Неделю не было ни звонка, ни сообщения. Михаил говорил, что она поступила правильно. Но внутри Ольги сжималась тревога: правильно ли? Не слишком ли жестко?
Позже она узнала, что Эльвира всё же сдала квартиру. Семья переехала к родителям мужа в тесную двушку, где свекровь воспитывала внука по своему усмотрению, а свекор ворчал, что молодёжь ленива.
О Ладе она услышала от соседки: дочь плакала на лавочке у подъезда, Витя испугался ответственности и исчез, оставив её одну с ребёнком и без средств.
Ольга стояла на кухне, раздумывая, как поступить. Жалость к дочерям боролась с решением не вмешиваться. Она дала им старт, а дальше уже не её дело.
Дочери снова звонили. Эльвира жаловалась на свекровь, плакала, что не может так больше. Лада рыдала о том, что осталась одна, что не справляется. Ольга слушала, сочувствовала, но не предлагала помощи, лишь совет.
Но дочери хотели, чтобы мать решала их проблемы, пустила их к себе, дала денег. Ольга каждый раз отказывала.
С Михаилом они купили билеты в Грецию на три недели, долгожданное путешествие, откладываемое раз за разом. Перед отъездом Ольга позвонила дочерям.
Мам, ты что, совсем что ли? спросила Эльвира. А как же мы?
Вы взрослые, справитесь, ответила Ольга, глядя на чемодан у двери. Когда вы научитесь решать свои проблемы сами и перестанете воспринимать меня как бесплатную няню и источник денег, я буду рада общению как равные. А пока взрослейте.
Ты нас бросаешь? прошептала Эльвира. Мам, а нам что делать
Я вас не бросаю. Вы имеете право на ошибки, а я имею право не платить за них, эти ваши ошибки, Ольга взяла куртку с вешалки. Я всегда буду вашей матерью, но не обязана жертвовать собой ради взрослых детей и их необдуманных решений.
Михаил ждал у машины. Ольга спустилась вниз, села в салон и вдохнула полной грудью. Для себя она решила: больше не будет терзаться чувством вины. Она дала детям образование, крышу, любовь, советы, но их не слышали. Миссия выполнена. Пора думать о себе.
Ольга представляла отпуск рядом с любимым: улочки Афин, музеи Пелопоннеса, каналы Салоников. Свободу, которую она заслужила. Всё было чудесным, словно сон, из которого нельзя проснуться.
