12марта
Сегодня я открываю страницу дневника, чтобы записать то, что уже давно роилось в голове. Всё началось с того, что родители ждали маленького Юрочка, но беременность прошла тяжело, и ребёнок появился преждевременно. Плёнка в кювете, подвижные органы недоразвиты, пришлось наложить ИВЛ, две операции, отслойка сетчатки. Мы дважды прощались с ним, но мальчик выжил.
Быстро выяснилось, что почти не слышит и почти не видит. Физически он стал ползать, держаться за опору, брать игрушки, но умственное развитие стояло на месте. Отец както исчез в своей тишине, а мать, Юлия, продолжала бороться в одиночестве. В трёх с половиной лет Юрику поставили кохлеарные импланты слышит, но прогресса нет. Терапии с дефектологами, логопедами, психологами всё безрезультатно. Мама часто приходила ко мне с Юриком, предлагала новые методики, а он сидел в манеже, крутил чтото в руках, стучал по полу, кусал пальцы, иногда исполнял одинокий крик, иногда «мурлыкал» особым голосом. Юлия уверяла, что он её узнаёт, зовёт её «курлыканьем» и любит, когда её чешут по спине и ножкам.
Однажды пожилой психиатр назвал его «ходячим овощем» и посоветовал решить, что дальше: ухаживать или сдать. Это был единственный, кто откровенно высказался. Юлия отправила Юрия в специализированный детский сад и пошла работать. Через какоето время она купила мотоцикл всегда мечтала о свободе на дороге, и с группой единомышленников гудел мотор, стирая тревоги. Алименты отца шли в рублях, а она тратила их на сиделок в выходные Юрий, кстати, не требовал особого ухода, если привыкнуть к его «вою».
Один из мотоциклистов, Стас, сказал Юлии: «Ты меня зацепила, в тебе чтото трагичноинтересное». Она ответила: «Пойдем, покажу». Стас, подумав, что её зовут в постель, увидел Юрия, который бодро «мурлыкал», будто узнал мать. Стас воскликнул: «Ох, ни черта себе!», а Юлия ответила: «А ты что думал?». С тех пор они стали жить вместе, но Стас к Юрику не подходил (об этом поговорили заранее), а Юлия тоже не хотела, чтобы он был рядом. Стас предложил завести ребёнка, Юлия резко спросила, а если ещё один такой? Он молчал почти год, потом всё же согласился.
Родился Ванечка, полностью здоровый. Стас вдруг предложил «сдать» Юрия в учреждение, раз у нас уже есть нормальный сын. Юлия ответила: «Я тебя сдам». Стас отступил, поправив: «Я же просто спросил». Ванечка нашёл Юрия, когда ему было девять месяцев, и стал интересоваться им. Стас пугался, говорил, что нельзя пускать мальчика к «идиоту», но Юлия всё равно позволяла. Когда Ванечка ползал рядом, Юрий почемуто не выл, лишь будто прислушивался и ждал. Ванечка приносил игрушки, показывал, как играть, сам зажимал пальцы Юрия.
Однажды Стас заболел и остался дома на выходные. Он увидел, как Ванечка неуверенно ходит по квартире, бормочет чтото, а позади него, как привязанный, стоит Юрий, который до этого сидел в углу. Стас взбудоражил его, требуя «оградить» сына от «идиота», либо постоянно наблюдать. Юлия молча указала ему на дверь, Стас испугался, они помирились.
Юлия пришла ко мне и сказала: «Он буратина, но я его люблю». Я ответила: «Это естественно, любить ребёнка, независимо от». Юлия уточнила, что говорила о Стасе и о том, как Юрий опасен для Вани. Я подсказала, что Ваня ведущий в их паре, но присматривать всё равно нужно. Мы решили, что так и будет.
Через полтора года Ваня научил Юрия складывать пирамидки, сам говорил простыми фразами, пел песенки и рассказывал стишки. Юлия спросила меня, не вундеркинд ли он. Я предположила, что это изза Юрия, ведь не каждому ребёнку в полтора года приходиться быть локомотивом чужого развития.
Ваня, став уже чуть старше, стал учить Юрия есть из кружки, пить, одеваться, пользоваться горшком. В три с половиной года он задавал вопрос: «А что с Юрой?». Ваня отвечал, что тот почти ничего не видит, но всётаки видит, особенно в ванной над зеркалом, где свет лучше.
Офтальмолог, удивившись, осмотрел Юрия вместе с Ваней, назначил обследование и выписал сложные очки. Садик у Вани не ладился: воспитательница ругалась, что он «умник», а я настаивала, что он должен ходить в кружки и заниматься развитием Юрия. Стас, к моему удивлению, согласился и сказал Юлии: «Посиди с ними до школы, а не в этом дурацком садике». Через полгода Юрий произнёс: «Мама, папа, Ваня, дай пить, мяумяу». Оба мальчика пошли в школу одновременно. Ваня переживал, а Юрий сейчас в пятом классе делает уроки сначала с Юрием, а потом уже свои.
Юрий говорит простыми предложениями, умеет читать, пользоваться компьютером, готовит и убирает (под руководством Вани и Юлии), любит сидеть на скамейке во дворе, наблюдать, слушать, нюхать. Он знает всех соседей и всегда приветствует. Любит лепить из пластилина, собирать конструктор. Но больше всего на свете он обожает, когда вся семья мчится на мотоциклах по загородной трассе: он с мамой, Ваня с отцом, а ветер несёт их крики.
Итог, который я вынес из этой истории: иногда трудные судьбы требуют не только врачебных и педагогических решений, но и бесконечной любви, терпения и готовности принимать каждого таким, какой он есть. Ведь в конце концов именно любовь превращает овощ в живое существо, а жизнь в путь, достойный проезда.
