**Трое взрослых — одна кухня**
Проснулась я, как всегда, в половине седьмого. Сорок лет на заводе — привычка вставать с рассветом никуда не делась, хоть на пенсии уже третий год. Накинула халат, побрела на кухню — чайник поставить.
Тут шаги в коридоре. Дверь скрипнула, вошёл Дима, сын. Тридцать восемь, высокий, худой, волосы как у воробья после драки. В спортивных штанах и потёртой футболке.
— Доброе, мам… — пробурчал, глаза протирает.
— И тебе, — ответила я, за кофе тянусь. — Раненько сегодня.
— Надо. Проект горит.
Полез в холодильник, начал выкладывать: масло, сыр, колбасу, хлеб.
— Димуля, за собой прибери, — заметила я, глядя, как пакеты валяются.
— Сейчас, мам. Бутер схрумкаю — и приберу.
Тут быстрые шаги — на кухню влетает Таня, невестка. Тридцать пять, деловой костюм, волосы уложены, макияж лёгкий.
— Всем привет! — бросила она, к кофеварке направляясь. — Галина Степановна, вы мою кружку не видели?
— Какую твою? — насторожилась я. — Все в сушилке.
— Ну, ту, зелёную. Я просила её не трогать.
Я нахмурилась. В моём доме — всё общее.
— Тань, какая разница? — встрял Дима, масло на хлеб мажет.
— Тебе — нет, мне — есть! — отрезала Таня. — Галина Степановна, точно не видели?
— Не видела, — буркнула я. — Да и кухня тут моя, не вам за вещами следить.
Тишина. Таня схватила первую попавшуюся кружку, налила кофе — лицо кислое.
— Дима, ты не забыл, что сегодня Настя приедет? — спросила она.
— Нет. А что?
— Продукты надо купить. Я список написала.
Достала из сумки листок, положила рядом с бутербродом.
— Тань, зачем столько? — Дима пробежал глазами. — На неделю хватит.
— Настя же гость. Хочется красиво встретить.
Я у плиты кашу мешала, не выдержала:
— А я, выходит, гостей принимать не умею? Полвека людей за стол сажала — никто не жаловался.
— Галина Степановна, я не это… — вздохнула Таня. — Просто Настя диеты соблюдает.
— Диеты! — фыркнула я. — В наше время ели, что дают, и спасибо говорили.
Дима почувствовал грозу, быстрее бутер допил и встал:
— Ладно, разберётесь. Я на работу.
— Куда?! — всплеснула руками Таня. — А продукты?
— Ты же список составила.
— Составить и купить — не одно и то же!
— Таня, успокойся. После работы заеду.
— После — поздно! Настя в шесть!
Я кастрюлю на стол грохнула — все вздрогнули.
— Хватит! — рявкнула. — Дима, иди. Таня, не истери. Я сама схожу, сама приготовлю. Как-нибудь без ваших диет обойдёмся.
Таня рот открыла, но Дима её в щёку чмокнул — и на выход.
— До вечера! — донеслось из прихожей.
Дверь хлопнула. Мы остались вдвоём.
Я молча кашу по тарелкам раскладывала. Таня у окна кофе допивала, на часы поглядывала.
— Галина Степановна… — начала она. — Я не хотела вас обидеть. Просто…
— Просто что?
— Мы друг другу мешаем. На одной кухне две хозяйки — тесно.
Я половник отложила, на неё посмотрела:
— И что предлагаешь? Чтобы я в своём доме не готовила?
— Нет! Но может, договоримся? Обязанности разделим?
— Разделим? — я даже засмеялась. — Деточка, я тут готовлю, с тех пор как Дима под стол пешком ходил. А ты мне объяснять собралась?
— Я не объясняю. Просто нужен компромисс.
— Компромисс… — повторила я. — Это когда кружку прячешь, как клад?
Таня покраснела.
— Это мелочи.
— Нет. В семье всё общее.
— Но мы… — Таня запнулась, но было поздно. — Мы не совсем семья.
Я застыла.
— Что?
— То есть… мы семья, но… каждому нужно своё пространство.
— Пространство… — медленно проговорила я. — В моей квартире.
Таня поняла, что перегнула.
— Я не так выразилась…
— Очень даже так. Значит, я здесь лишняя.
Поставила тарелку — и вышла. Таня осталась одна, виноватая и растерянная.
Весь день на кухне было тихо и напряжённо. Я стучала кастрюлями, Таня на работу сбежала — домой до вечера не заглядывала.
Дима, вернувшись, сразу почуял неладное:
— Что случилось?
— Спроси у жены, — коротко бросила я.
Он — в комнату, к Тане:
— Что натворила?
— Ничего. Твоя мать считает, что мне на её кухне не место.
— Таня, ну что ты ей сказала?
Она пересказала утренний разговор. Дима лоб потер:
— Зачем так? Про «не семья»?
— А разве не так? Мы в её квартире, под её правила. Какая это семья?
— Она нас приютила, когда денег не было.
— Приютила, — горько повторила Таня. — Вот именно — как котят.
Тут я в дверях:
— Настя приехала. Поднимается.
И правда — через минуту на пороге подруга Тани. Стройная, в дорогом пальто, с чемоданом.
— Танюш! — обняла её. — Соскучилась!
— И я! — Таня заулыбалась. — Заходи!
Настя поздоровалась, осмотрелась:
— Как уютно! Кухня просторная!
— Да… — Таня натянуто кивнула.
За ужином Настя болтала про работу, путешествия, новые увлечения. Я курицу с картошкой приготовила, салат, пирог испекла.
— Галина Степановна, объедение! — хвалила Настя.
— Спасибо, — я скромно улыбнулась.
— А я вот на веганство перешла, — продолжила Настя. — Мясо не ем, молочное — тоже.
Я губы поджала. Таня поспешно тему сменила.
После ужина Настя помогала убирать. На кухне тесно — три женщины, как слепые котята, друг другу мешают.
— Насть, не надо, — сказала Таня. — Ты же гостья.И когда Настя уехала, а Галина Степановна с Таней мыли посуду вместе в тишине, обе вдруг поняли, что самое важное — не кто главный на кухне, а то, что они одна семья.
