Дорогой дневник,
Сегодня снова задумалась о той особой женской дружбе, которой я наслаждаюсь уже много лет. У меня, Аграфены Петровны, была одна удивительная подруга Людмила Сергеевна.
Ну всё, заканчиваем сегодня, сказала я, когда часы подсказывали, что наш общий знакомый уже почти пришёл с работы. Я всё ещё не успела приготовить ужин, а он ведь обещал позвонить, как только решат даты его приезда! под конец разговора я улыбнулась, ведь Людмила с мужем собирались навестить дочь в Польше, и, значит, в скором времени нам предстояло увидеться.
Как же печально, что Светлана живёт так далеко, а встречи стали дорогими и сложными, снова жаловалась я, когда они звонят. Потвоему телефону всё равно удаётся поговорить душой.
Несмотря на редкие встречи и совсем разные ритмы жизни, с Людмилой разговор всегда лился, будто мы не прерывались. С большинством подруг, завоёванных в зрелые годы после переезда, так не бывает. Мы ходим на одни и те же мероприятия, ездим в одни и те же места, но разговоров всё равно хватает. Мы не заставляем себя говорить пустое, а ценим каждый искренний диалог.
Мы знакомы с детства, с первого класса, но настоящая дружба расцвела после того, как я уехала из России. В школе каждая жила в своём уголке, слегка пересекалась, но я всегда мечтала о настоящей ПОДРУГЕ такой, как в книжках.
Писатели не врут: они берут вдохновение из жизни, а не из сказок.
Говорят, что мужская дружба крепка, но что она может? Пойти на матч, помочь перенести тяжести, поговорить о политике, одолжить деньги Душу друг другу они, в конце концов, не откроют. Женскую дружбу я делю на «подружек» и «подруг».
Подружек у меня было много: обсуждали моду, здоровье, книги, фильмы, путешествия, быт, воспитание детей и стариков. ПОДРУГА это иной человек: ты можешь быть с ней такой, какая ты есть, открыть ей самые сокровенные тайники без страха осуждения, а она поддержит, придёт к тебе в любую погоду, с бутылкой или без, и будет слушать одну историю в разных вариациях, вытирая слёзы.
Я знала, что такая подруга существует, потому что сама поступила бы так. Иногда ночной звонок был невозможен сначала не пустили родители, потом муж. Но в остальном я всегда готова была протянуть руку помощи.
Так я нашла свою подругу в Людмиле, преодолев долгий тернистый путь. Были ошибки: соседка по подъезду, с которой дружила с самого детства, разругалась изза сломанной куклы, подаренной родителями. Куклу испортил к догоняющий кузен, пролив на неё воду. Меня обвинили, и дружба оборвалась.
Другой раз подруга в США обиделась на пустяк, оборвала общение, несмотря на годы совместной эмиграции и мои искренние извинения.
Но звезда этой компании Марфа. Мы познакомились во втором классе. Марфа была маленькой, полноватой, с кудрявыми волосами, заплетёнными в густую косу. Её красота была скромной, но она компенсировала её живой энергией, уверенностью и звонким смехом, который то заразительный, то похож на весёлый хохот.
Мы жили рядом, каждый день возвращались на метро, и завели привычку покупать в уличной палатке вафельный стаканчик с мороженым «Коровка» с розочкой. Платила почти всегда я, ведь у Марфы не было карманных денег мама обычно давала ей один рубль в неделю со словами: «Вот тебе деньги не отказывай себе». Но я считала, что между подругами не должно быть мелких расчётов.
Ежедневное мороженое закалило нас: простуды обходили стороной, родители записали нас в секцию плавания, которую мы посещали вместе после занятий. Мы ходили в кино, театр, на выставки; если мне не нравился какойто художник, Марфа с полной уверенностью заявляла, что я просто ещё не доросла. Мы ездили в пионерские лагеря, участвовали в танцевальных и художественных кружках.
Я любила рисовать, но бросила занятия после того, как Марфа раскритиковала мою перепелку, превратив её в корову, хотя она была масляной живописью.
В начальной школе мы обе влюбились в одного мальчика, а потом одновременно отказались от него. Оказалось, что Марфа всё ещё питала к нему чувства, а я лишь ошиблась.
Моя бабушка качала головой и говорила:
Держись подальше от этой Марфы, она тебе завидовать будет.
Но я отмахивалась:
Ты, бабушка, ничего не понимаешь, мы настоящие подруги!
Я готова была уступать лидерство, принимать её безапелляционные суждения, терпеть опоздания. Всё это казалось мелочами по сравнению с уверенностью, что подруга будет рядом, как горка, если понадобится.
Марфа однажды заявила, что одноклассник, ухаживавший за мной, ему не подходит, и должна оставить меня в покое. Я списала это на её заботливый характер. Позже, когда мамапсихолог строго отчитала меня за близкие отношения с тем же парнем, Марфа успокоила меня и встала на мою защиту.
Наша дружба пережила поступление в разные институты, соблазны, свадьбы, где каждая стала свидетельницей у другой, и рождение первенцев. Позже мы разлетелись по разным странам: я в США, а Марфа в Израиль, и связь почти оборвалась.
Мы неожиданно встретились в Амстердаме, но радость сменилась недоумением: за годы Марфа уже несколько раз бывала в США, но не дала знать. Она хвасталась романами с моим самым верным поклонником, пытаясь вылить интимные детали, которые я не хотела слышать. Боль была ощутима, но в Амстердаме к нам присоединилась Вера из Москвы, и обиды, хотя и не полностью забыты, глубоко спрятались.
Несколько лет прошли в вялой переписке и редких встречах. За это время Марфа развелась и искала нового спутника, а у меня семейная жизнь тоже дала трещины, но дети росли, и казалось, что всё надо просто терпеть. Однажды стало невыносимо.
Появился старый знакомый, началась переписка, потом встреча на медицинской конференции, воспоминания о прошлом, и всё закончилось в постели. Завязалась интимная интрижка. Я не гордилась этим, но жизнь заиграла новыми красками, и я не могла и не хотела останавливать её.
Встречи были редки: то я вырвалась на конференцию, то он в командировку. Однажды кавалер предложил встретиться в Израиле, где у нас обоих были родственники. Марфа должна была прикрывать тылы. План был отнюдь не идеален, но мы рискнули.
Подруга приняла всё с энтузиазмом: одобрила моего «любовника» («Вот то, что тебе нужно, а не тот муж, с которым ты уже замужем!»), даже пыталась к нему подкрасться, пока меня не было дома, но её уволили. Мы ходили по модным галереям, дорогим ресторанам (я выбирала, он платил). Всё шло так хорошо, что мы решили съездить на три дня в Кфар-Шмуэль у моря.
Марфа собирала чемодан, надеясь, что её возьмут, но оплатить её поездку кавалер отказался.
Зачем нам кузнец? спросил он разумно, и оставили Марфу в Иерусалиме, придумывая отговорки, если позвонит супруг.
Три дня пролетели, как мгновение, и, возвращаясь в Иерусалим, я услышала звонок подруги:
Твой муж звонил ночью. Он меня поймал врасплох, я растерялась, всю ночь пыталась его успокоить, но, кажется, он уже всё понял, буркнула она. Лучше так, иначе бы ты и не решилась.
После этого последовали тяжёлые разговоры с мужем, склеивание брака, который держался ещё несколько лет.
Подруга? Что подруга? Вина её я не признаю, считая, что она лишь попыталась помочь. Я больше не поднимала эту болезненную тему.
Мы всё ещё иногда переписываемся, но не приглашаем друг друга на повторные свадьбы и больше не видимся.
Сегодня телефон прозвонил: Google Фото собрал новую подборку наших совместных снимков с Верой за годы встреч и путешествий.
Они уже наши мысли читают, недовольно подумала я, но с удовольствием погрузилась в созерцание фотографий и воспоминаний.
И, в конце концов, я вновь убеждаюсь: настоящая дружба всё же существует.
