Твой сын нам больше не внук, произнесла бывшая свекровь, и трубка с глухим шипением упала в ящик.
Вадим, воскликнул я, услышав, как мой друг Вадим поднимает трубку, ты собираешься наконец прислать деньги на зимние сапоги Мише? Зима уже на пороге, а у него из старой обуви уже почти нет ничего, чем можно ходить.
Алёна сжала телефон, будто пыталась выжать из него не только голос бывшего мужа, но и остаток его совести. С другой стороны провода послышался неуверенный, постоянно оправдывающийся вдох.
Алёна, ты же знаешь, сейчас тяжело. На работе завал, премию задержали
Я слышу эти отговорки каждый месяц, перебила я его. Вадим, это твой сын. Ему нужны сапоги, а не новая игра. Я не прошу у тебя чудес, я лишь хочу, чтобы он не замерз.
Понимаю, пробормотал он. Но мама Мама считает, что ты слишком часто просишь. Говорит, алименты должны хватить.
Какие алименты? Тех трех рублей, которые ты переводишь раз в квартал, когда твоя мать напоминает? На эти деньги даже шнурки не купишь!
Алёна почувствовала, как по щёкам катятся слезы, полные гнева и бессилия. Она стояла в крохотной кухне своей однокомнатной квартиры в Москве, где пахло вчерашним борщом и влажным бельём, развешанным на верёвке над плитой. За стеной в единственной комнате спал Миша, её шестилетний сын, её радость и постоянная тревога.
Я ещё раз поговорю с ней, пообещал Вадим, неуверенно. Может, чтото получится.
Не утруждай себя, отрезала Алёна и бросила трубку в сторону.
Говорить с её матерью, Тамарой Павловной, было всё равно что биться головой о бетонную стену. Холодная, властная женщина, привыкшая, что всё в её мире крутится вокруг её желаний и её сынанедотёпы. Алёна вытерла слёзы тыльной стороной ладони, подошла к кровати и посмотрела на спящего мальчика. Миша лежал, раскинув руки, светлые кудри разбросаны по подушке, рядом потрёпанный плюшевый заяц. Она поправила одеяло, поцеловала сына в щёку и шепотом сказала: ради него я готова на всё.
Внезапный звонок заставил её вздрогнуть. На экране высветился незнакомый московский номер, но сердце ёкнуло она знала, кто это. Медленно она вернулась к кухне и взяла трубку.
Слушаю.
Алёна? Это Тамара Павловна.
Голос бывшей свекрови был холоден, как лёд, без лишних приветствий. Сразу к делу.
Да, Тамара Павловна, здравствуйте.
Я просила Вадима передать тебе, чтобы ты перестала звонить с вечными просьбами. Похоже, до тебя не дошло. Слушай меня внимательно, и больше мы к этому вопросу не возвращаемся. У Вадима начинается новая жизнь, новая, нормальная семья. Мы больше не будем поддерживать тебя и твои проблемы.
Алёна молчала, чувствуя, как внутри всё замерзает.
Что касается мальчика Тамара сделала паузу, подбирая самые резкие слова. Твой сын нам больше не внук. Забудь наш адрес и номер телефона. Всего хорошего.
Короткие гудки прозвучали, как выстрел в тишине кухни. Алёна опустила трубку, но осталась стоять, глядя в одну точку. Не внук. Прямо и страшно, будто можно просто вычеркнуть из жизни ребёнка, который носит их фамилию, у которого глаза отца и упрямый подбородок деда. Она села на табуретку, обхватив голову руками. Это был конец, не просто развод, а полное отлучение от той жизни, где когдато были надежды, праздники в загородном доме и ощущение, что у её сына есть настоящая, полная семья.
Утром она проснулась с тяжёлой головой, но с ясным пониманием: надеяться больше никому нельзя. Теперь только она и Миша. Вдвоём против всего мира. Алёна работала швеей в небольшом ателье на Тверской, получала небольшую зарплату, но хватало на скромную жизнь. Теперь предстояло затянуть пояс ещё туже.
Мамочка, а мы поедем к бабушке Тамаре на выходные? спросил Миша за завтраком, покачивая ногой под столом. Она обещала показать мне новую машину, которую папа купил.
Сердце Алёны сжалось. Как объяснить ему, что бабушка больше не хочет его видеть? Что у папы теперь будет другой ребёнок, которому будут показывать новые машины?
Мишенька, у бабушки сейчас дел много, мягко сказала она, стараясь не дрожать. И у папы тоже. Мы с тобой в эти выходные в парк пойдём, покатимся на аттракционах, хочешь?
Миша задумался, но мысль о каруселях быстро победила.
Хочу! И сладкую вату!
И сладкую вату, улыбнулась Алёна, пряча за улыбкой боль.
Так началась их новая жизнь. Алёна брала любые подработки: укорачивает брюки соседям, пришивает молнии, шьёт шторы на заказ. Спит по четырепять часов, но когда видит довольное лицо сына, усталость отступает. Она научилась выкручиваться. Те самые зимние сапоги она купила на распродаже: не самые модные, но тёплые.
Иногда по вечерам, когда Миша уже спал, на неё накатывало отчаяние. Она садилась за швейную машинку, и под её ровный стук думала о несправедливости судьбы. Вспоминала Вадима нерешительного, инфантильного, когдато любимого. Вспоминала, как он делал ей предложение, как они мечтали о детях. И как потом родители, особенно мать, отвоевали его у неё, говоря, что Алёна ему не пара, что она из «простых», что у неё нет ни положения, ни денег. А потом какойто мелкий проступок, раздутый Тамарой Павловной, стал поводом для предательства, и Вадим, не выдержав давления, просто ушёл.
Прошёл год. Миша пошёл в первый класс. Алёна с гордостью вела его за руку на линейку. Он был в новом костюме, который она сшила сама, и держал огромный букет гладиолусов. Она смотрела на него и понимала: всё правильно. Они справятся.
В ателье, где она работала, сменилась хозяйка. Новую владелицу звали Ангелина Викторовна строгая, но справедливая женщина. Она сразу заметила аккуратность и талант Алёны.
У тебя золотые руки, Мариночка, сказала она, разглядывая идеально выполненный шов на шёлковом платье. А ты не думала о чёмто большем, чем просто подгонка по фигуре?
Например? удивилась Алёна.
Например, создать чтото своё. У тебя есть вкус.
Алёна отмахнулась: «Чтото своё», когда надо думать, как оплатить аренду и отправить сына в школу. Но слова Ангелины запали ей в душу. Однажды вечером, разбирая старые ткани, она нашла небольшой отрез яркого ситца в цветочек. В голову пришла идея: сшить крошечный комбинезон и шапочку для плюшевого зайца Миши. Получилось так мило, что она сразу принесла готовое в ателье.
Ангелина долго разглядывала миниатюрную одежку, а потом решительно сказала:
Завтра принеси всё, что ты ещё сшила. Игрушки, одежды для кукол, что угодно.
Алёна растерялась, но на следующий день принесла коробку со своими «поделками»: несколько кукольных платьев, костюмчик для медвежонка, вышитую рубашку с узором из лесных ягод. Ангелина выкладывает всё на прилавок у входа.
Эксперимент, коротко заметила она.
К вечеру ничего не осталось. Женщины, приходившие за заказать, с умилением разглядывали миниатюрные творения и покупали их для детей и внуков. Одна дама оставила заказ на целый гардероб для дорогой немецкой куклы своей внучки.
Алёна не могла поверить глазам. То, что казалось прихухой, оказалось востребованным. Она начала шить по вечерам не только шторы, но и эти милые вещички. Сначала для витрины ателье, а потом, когда заказов стало больше, создала страницу в соцсети, где выкладывала фотографии своих работ. «Мамино тепло» так назвала она свой маленький проект.
Деньги перестали быть вечной проблемой. Она смогла записать Мишу в кружок рисования, о котором он давно мечтал. Переехали в большую съёмную квартиру, где у сына была отдельная комната. Алёна расцвела: исчезла постоянная усталость, в глазах появился блеск. Она всё так же много работала, но теперь работа приносила не только доход, но и огромное удовлетворение.
Миша вырос спокойным, ласковым мальчиком. Он больше не спрашивал про отца или ту «другую» бабушку. Его миром была мама. Он гордился ею, хвастался перед друзьями, что его мама лучшая волшебница, способная сшить всё, что угодно.
Однажды, когда Мише исполнилось двенадцать, прозвенел телефон. Номер снова был незнакомый, но чтото заставило Алёну ответить.
Алёна? Здравствуйте, это Тамара Павловна.
Алёна замерла. Шесть лет она не слышала этого голоса. Он остался тем же холодным, как металл.
Я слушаю, произнесла она.
Я звоню по делу, в голосе свекрови не было смущения, будто тот разговор никогда не происходил. Моя знакомая порекомендовала вас как мастера. Сказала, вы шьёте удивительную одежду для детей.
Алёна молчала, уже догадываясь, к чему клонит разговор. Её маленькое «Мамино тепло» выросло в небольшой, но известный в Москве бренд. О ней писали в местных газетах, её приглашали на ярмарки мастеров.
У моего внука скоро день рождения, продолжала Тамара. Ему исполняется пять лет. Я хотела бы заказать для него эксклюзивный костюм. Чтото особенное. Я готова заплатить вдвойне. Это для меня важно.
Алёна закрыла глаза. Внук, пять лет. Значит, Вадим тогда не врал: у него действительно новая семья, новый ребёнок. И теперь эта женщина, когдато выгнавшая её ребёнка из своей жизни, нуждалась в её услугах. Ирония судьбы оказалась горькой.
Тамара Павловна, произнесла Алёна медленно и ровно, без злости и обиды, лишь с достоинством. Я вынуждена вам отказать.
На том конце провода повисла изумленная тишина. Видимо, отказ ей не привыкли слышать.
Что значит отказать? Я же сказала, заплачу любую цену!
Дело не в цене, ответила она спокойно. Несколько лет назад вы позвонили и сказали, что мой сын вам больше не внук. Вы вычеркнули его из своей жизни, не думая о том, как это отразится на мальчике.
Это было давно начала Тамара, но Алёна её перебила.
Для вас это давно, а я помню каждую секунду того разговора. Я построила жизнь и дело с нуля, вкладывая в каждую вещь не только умение, но и ту любовь, которую хотела дать своему ребёнку. Мой бренд называется «Мамино тепло». Я не могу, понимаете, шить вещь под этим именем для семьи, которая так холодно отняла у меня человека.
Она сделала паузу, давая бывшей свекрови осознать сказанное.
Мой сын, тот самый, о котором вы сказали, что «больше не внук», сейчас сидит в соседней комнате и рисует. Он талантливый, добрый и умный мальчик. Он всё, что у меня есть. А ваши деньги оставьте их себе. Возможно, они помогут вам купить совесть, хотя я в этом сомневаюсь. Всего хорошего.
Алёна повесила трубку, не дожидаясь ответа. Руки слегка дрожали, но душа была светла и спокойна. Это была не месть, а справедливость. Она подошла к двери сына, приоткрыла щель и увидела, как Миша сидит за столом, погружённый в раскраску. На стене висели его яркие рисунки, полные света.
Она улыбнулась. Да, у них всё хорошо, и будет ещё лучше. Закрыв дверь, пошла на кухню ставить чайник. Впереди был ещё один обычный вечер, наполненный тихим счастьем, которое она создала своими руками. И в этом счастье не было места призракам прошлого.
