**Олимпиец**
Сергей любил сидеть на балконе и наблюдать за ночным городом. Казалось, небо опустилось так низко, что светящиеся окна многоэтажек превратились в иллюминаторы, через которые за нашей суетой следят души тех, кого уже нет, ангелы или кто там ещё водится в космических просторах.
Фары машин выписывали причудливые узоры по извилистым улицам, а светофоры подмигивали в такт невидимой музыке. Иногда к этому добавлялся барабанный бой дождя и фанфары клаксонов.
В такие минуты Сергею казалось, что он просто присел отдохнуть, послушать симфонию ночного мегаполиса, а потом встанет и пойдёт дальше — скажем, вернётся в комнату, сядет за компьютер… Но это только иллюзия. Во сне он бегал, катался на лыжах, правда, не чувствовал под ногами землю. А просыпаясь, каждый раз с тоской вспоминал упоительное ощущение движения.
Сергей достал из кармана спортивных штанов пачку «Беломора». Теперь курить можно. Можно всё, что раньше было под запретом. Он с наслаждением затянулся, подождал, пока никотин заполнит лёгкие, просочится в кровь, и выдохнул, слегка прищурившись. Жизнь — штука простая: что-то теряешь, что-то находишь.
Докурив, щелчком отправил окурок в открытое окно. Выкурил ещё пару сигарет. Световая гирлянда машин поредела, будто в ней перегорели лампочки. Только светофоры продолжали мигать с завидным упрямством.
Где-то там, в одном из светящихся окон, сейчас танцует его Лена. «И пусть. Если у меня жизнь с ограниченными возможностями, это не значит, что близкий человек должен добровольно запирать себя в таких же рамках. Хотя на её месте могла быть сейчас я», — подумал он.
Однажды они возвращались с дачи, куда родители Сергея перебирались с весны до первых заморозков.
— Можно я порулю? Дорога почти пустая, — канючила Лена, как ребёнок.
Сергей неохотно перебрался на пассажирское сиденье. Поначалу ехали спокойно. Но потом Лена вдруг вжала педаль газа в пол.
— Ты что, с ума сошла?! — рявкнул Сергей.
Но Лена, то ли дурачась, то ли решив испытать судьбу, резко вывернула на встречку.
— Немедленно тормози!
Сергей увидел несущийся навстречу «УАЗик» и в последний момент рванул руль вправо. Столкновения чудом удалось избежать. Лена остановилась на обочине и разрыдалась.
— Ты нас обоих чуть не угробила, понимаешь? Что за дурь в голову ударила? — Больше он не позволял ей садиться за руль.
Тогда аварию спровоцировала Лена. Они чудом выжили. А может, и в той роковой драке его избили из-за неё? До сегодняшнего вечера Сергею даже в голову не приходило связать эти события. Полиция настаивала, что нападение заказал кто-то из соперников, чтобы вывести его из строя перед отборочными. Версия всех устроила, но ни заказчика, ни исполнителей так и не нашли.
Очередная сигарета обожгла пальцы. Сергей даже не заметил, как выкурил её. Почему он связал эти два события? Потому что Лена ушла на встречу с тем американцем? Раньше он не ревновал. Но теперь всё изменилось. Она могла идти куда угодно, а он — нет.
Сомнения клубились в голове, как снежный ком. «Так и до безумия недалеко. Сначала человек шепчется сам с собой, потом начинает отвечать вслух, а дальше — голоса, видения… Сам же отпустил её, когда она сказала о встрече. Чего теперь копаюсь в прошлом?»
Сергей дёрнул плечами. Стало зябко, вид с балкона больше не радовал. Он заехал на кухню, включил конфорку под чайником. Стаканы и кружки стояли на сушилке — ему не достать.
— Сто раз просил оставлять хоть один стакан на столе. Словно назло… — буркнул он.
Поехал в комнату, взял чашку из серванта. На глаза попалась полупустая бутылка коньяка. Оставил один из бывших товарищей по команде, когда заглядывал пару месяцев назад. Может, стукнуть?
На часах — всего половина девятого, а он думал, уже глубокая ночь. Время будто застыло вместе с ним. Сергей плеснул в чашку коньяка, подумал и добавил ещё. Тепло разлилось по телу — ну, по той его половине, что ещё чувствовала. Со стаканом чая он подкатил к столу, открыл ноутбук. Так, на чём остановился?
Писать начал ещё в больнице. Психолог посоветовал. И правда, помогало отвлечься от боли. А чем ещё он мог заниматься, кроме как жалеть себя и оплакивать утраченные возможности? Даже тренером не получится.
Учительница литературы всегда хвалила его сочинения, советовала идти в журналистику. Но он уже тогда подавал надежды в спорте.
Написав несколько рассказов, Сергей позвонил пожилой преподавательнице и попросил оценить. Она указала на ошибки, но в целом похвалила.
— Всегда знала, что у тебя талант. Тебе есть что сказать людям. Не зарывай дар, пиши книгу — помогу.
Они стали работать вместе. Он присылал отрывки, она правила. На экране жизнь выглядела ярче, насыщеннее, чем в реальности. По её совету он изменил имена, убрал одни события, добавил другие. Разбавил спортивную тему романтикой и драмой, чтобы книга не превратилась в скучную автобиографию.
Сергей начал набирать текст:
*Михаил был уверен в победе. Чувствовал себя на пике — физически и эмоционально. Весь мир у его ног. Тем более рядом Катя — его любовь и талисман.*
*Он вдруг понял: хочет, чтобы она ждала его, хлопотала на кухне, встречала с соревнований. До отборочных осталась неделя. Он обязан победить. Стоя на пьедестале, скажет, что эта победа и медаль — для Кати. И прямо там сделает предложение. Пусть завидуют…*
Сергей задумался. Может, не стоит выворачивать душу перед читателями? Но он пишет не для них, а для Лены. Посвятит книгу ей — раз уж не смог посвятить олимпийское золото.
На следующий день он возвращался с тренировки уже в темноте. Снег хрустел под ногами, мышцы приятно ныли после нагрузки. До Олимпиады — считанные недели.
Вдруг из темноты вышли трое. Шапки надвинуты на глаза, воротники подняты.
— Куда спешишь, чемпион? — раздался голос сзади. Михаил обернулся. Ещё двое.
— Я вам неОн закрыл ноутбук, откинулся в кресле и устало провёл ладонью по лицу — завтра будет новый день, а пока хватит бежать от себя.
