Это я, Михаил прошептал он, присев рядом. Уже поздно чтото менять. Тебе ведь под восемьдесят, мамочка. Вернулся и вышел, не дав ни слова.
Баба Любовь, с последними силами, подтянула ведро со льдом из колонки. Трудно переставляя ноги, она брела утоптанной тропой к своей избушке у Твери. Мороз щипал щёки, а пальцы едва держались за обледенелую, облупленную ручку. На пороге остановилась, чтобы перевести дух одно ведро поставила на ступеньку, потянулась за вторым и вдруг нога поскользнулась на льду.
О, спасите, Господи прошептала она, пока не упала на землю. Плечо ударилось о край ступеньки, затылок охватил тупой боль. Несколько секунд лежала, не в силах ни двинуться, ни вздохнуть.
Пыталась встать, но ноги не слушались. Нижняя часть тела будто исчезла. Схватившись от ужаса и боли, она начала ползти к двери, цепляясь за всё попутное: старый табурет, поломанный веники, кроху своей юбки. Спина крутилось, лоб потел, всё вокруг путалось, качалось.
Держись, Любочка ещё чутьчуть шепталась она себе, пытаясь подняться на старый диван в коридоре. На подоконнике лежал телефон. Дрожащими пальцами набрала номер сына.
Серёга сынок чтото плохо приезжай выдохнула и потеряла сознание.
К вечеру вбежал Сергей. Двери грохнули, в хату влетел ветер. Без шапки, растрёпанный, он замёрз у порога, увидев мать полулежащей на диване.
Мамочка что с тобой? наклонился, взял её за руку. Господи, она как лёд
Не раздумывая, позвонил жене:
Ольга, приезжай как можно скорее Да, ей совсем плохо Мне кажется, она даже не шевелится.
Баба Любовь всё слышала, хотя не могла ни улыбнуться, ни пошевелиться. В груди вспыхнула надежда: он испугался значит, ей не всё равно. Может, настал тот момент, когда семья соберётся? Спасут?
Она попыталась пошевелить ногами напрасно. Лишь пальцы дрогнули. И вдруг из глаз катились слёзы не от боли, а от мысли, что, может, ещё не всё утрачено.
Ольга появилась через два дня. На пороге стояла раздражённая, держала за руку Аню будто её отстранили от чегото важного.
Ну вот, догнала, бабуля, пробормотала она, бросив взгляд на свёкровь. Теперь лежи, как полено.
Аня притиснулась к маме, тревожно глядя на бабушку, пыталась улыбнуться, но лицо не слушалось.
Ольга молча вошла в хату. Сергей повёл её на кухню. Они говорили тихо, но в воздухе висела напряжённость. Хотя баба Любовь слова не различала, сердцем ощущала горечь их разговоров.
Минут через пять сын вернулся. Без слов поднял её на руки.
Куда ты меня? прошептала она.
Сергей молчал, лишь челюсти сжались. Она обняла его за шею, вдыхая знакомый аромат мази, табака, чегото родного.
В больницу? спросила ещё раз.
Он молчал. Шаги его ускорились. Вместо больницы он занёс её в пристройку когдато здесь хранили картошку, лыжи, старинные вещи. В помещении было холодно, пол из гнилых досок, из окон просачивалась сырость. Пахло забытьем.
Он осторожно уложил её на старый трапезный стол, покрытый выцветшим одеялом.
Здесь полежишь, сухо сказал, избегая её взгляда. Уже поздно чтото менять. Тебе ведь под восемьдесят, мамочка.
Вернулся и вышел, не дав ни слова произнести.
Шок наступил не мгновенно он подкрался медленно, но безвозвратно. Баба Любовь лежала, не моргая, уставившись в потолок. Холод просачивался к костям. Она не могла понять, почему так? За что?
Перед глазами всплывали фрагменты прошлого: как сама тянула сына, как мыла пол в школе, как покупала ему зимнюю куртку в рассрочку. Как оплачивала свадебный банкет, потому что родные не захотели «не подходит, не из того круга».
Я всегда была на его стороне прошептала она, всё ещё не веря происходящему.
Вспомнилось лицо Ольги всегда холодное, сдержанное, острое, как лезвие. Ни разу не благодарила, не приходила без напоминаний. Раз пришла лишь на день рождения Анны.
А теперь она лежала в холодном чулане, будто никому не нужный предмет. И даже не знала, дождётся ли утра.
Каждый день становилось всё очевиднее: происходит чтото плохое. Сергей приходил всё реже ставил миску с супом, не глядя, и быстро уходил. Ольга с Анной исчезали полностью.
Баба Любовь ощущала, как жизнь медленно ускользает. Она уже не ела лишь глотала воду, чтобы не умереть от голода. Спать тоже не могла: боль в спине не давала. Но худшее одиночество, гнетущее, невыносимое.
За что? думала она. За что мне это? Я же любила его, как никого. Я всё для него
Ответа не нашлось. Лишь холод и пустота.
И вот одно утро, когда солнце лишь просвечивало через грязное окно, она услышала стук. Тихий, но настойчивый, совсем не как Сергей.
Кто там? прошептала она, хотя сил на голос не хватало.
Двери скрипнули, и в чулан вошёл мужчина. Пожилой, с седой бородой, в старом плаще. Лицо знакомое, но сразу не узнала. Он присел рядом, взял её за руку.
Это я, Михаил прошептал он, садясь рядом.
Баба Любовь вздрогнула. Михаил. Сосед. Тот, кого она когдато любила, того, кого прогнала, потому что «не подходил» её семье.
Михаил выдохнула она.
Он молчал, лишь сжимал её руку. Затем тихо спросил:
Что с тобой случилось, Любочка? Почему ты здесь? Сергей сказал, что ты в пансионате
Она попыталась объяснить, но слёзы мешали. Он понял без слов, обнял её, как давнымдавно.
Не бойся. Я увезу тебя отсюда.
Он поднял её на руки лёгкую, как перышко и вынес на улицу. Сергея не было он уехал в город. Ольги тоже. Единственная Анна выглянула из окна, но быстро исчезла.
Михаил отвёз её к себе домой. Положил в тёплую постель, накрыл одеялом. Принёс чай с мёдом, накормил, как ребёнка.
Лежи, отдыхай. Я вызову врача.
Врач приехал быстро, осмотрел, покачал головой.
Перелом позвоночника. Старый. Но если правильно лечить может быть, встанет. Потребуется операция, реабилитация.
Михаил кивнул:
Сделаем всё. Я продам, что нужно, но спасём.
Баба Любовь смотрела на него со слезами.
Михаил почему? После всего
Он улыбнулся печально.
Потому что люблю. Всегда любил. И всегда буду.
Она заплакала от радости, от боли, от осознания, что жизнь ещё не окончена.
Михаил ухаживал за ней, как за родной. Кормил, мыл, читал книги. Рассказывал о прошлом, о том, как ждал, надеясь, что она вернётся.
Я знал, что однажды ты поймёшь, говорил он. И я буду рядом.
Сергей приехал через неделю. Вошёл, увидел мать в кровати уже не в чулане, а в тёплой комнате.
Мамочка как ты встала? спросил, заикаясь.
Она посмотрела на него холодно.
Не встала. Михаил вынес.
Сергей опустил глаза.
Я я не знал, что так получится
Иди, Сергей. И не возвращайся.
Он ушёл, не обернувшись. Ольга с Анной тоже не появились.
А баба Любовь осталась с Михаилом. Он стал её опорой в прямом и переносном смысле. Помог ей встать на ноги сначала с ходунками, потом с тростью.
Смотри, Любочка, я иду смеялась она, делая первые шаги.
Он плакал от счастья.
Однажды утром, когда солнце золотило окна, она проснулась и сказала:
Михаил, спасибо. За всё.
Он взял её за руку.
Это я благодарю. За то, что ты вернулась.
И жили дальше тихо, спокойно, в любви, которой так долго ждали.
Баба Любовь сидела на скамейке, грелась на солнце. Ноги ещё болели, но она шла медленно, но шла. Михаил рядом вырезал чтото из дерева игрушку для Анны, которая иногда забегала, прячась от мамы.
Думаешь, Сергей простит? спросила она.
Михаил покачал головой.
Не о нём думай. О себе. Ты живая вот главное.
Она кивнула. И впервые за долгое время почувствовала, что живёт.
На столе в доме лежала фотография: она, молода, с Михаилом. Подпись: «Наконец вместе».
Сергей приехал через месяц. Вошёл, не постучав. Баба Любовь сидела за столом, пила чай. Михаил рядом.
Мамочка нам нужно поговорить, начал Сергей, не глядя на Михаила.
Она молчала.
Ольга говорит, что ты сошла с ума. Что этот старик тебе мозги запудрил.
Михаил встал, но баба Любовь остановила его рукой.
Иди, Сергей. Тебе здесь не место.
Он задрожал.
Но я твой сын!
Был. А теперь уходи.
Он ушёл, грохнув дверью. Баба Любовь не заплакала. Лишь крепче сжала руку Михаила.
Спасибо, что ты есть.
Он улыбнулся.
И я благодарен.
Жизнь шла дальше без Сергея, но с любовью.
Анна прибежала через неделю. Села на скамейку, обняла бабушку.
Бабушка, почему папа такой злой?
Баба Любовь погладила её по голове.
Он просто забыл, что такое любовь. Но ты не забудешь, правда?
Анна кивнула.
Нет. Я тебя люблю.
И я тебя.
Михаил смотрел на них и улыбался. Жизнь такая: иногда ломает, а потом чинит. Главное не сдаваться.
Баба Любовь стояла на пороге, глядя на дорогу. Солнце садилось, раскрашивая небо в розовый. Михаил подошёл, обнял за плечи.
О чём думаешь?
О том, что всё хорошо. Наконец.
Он поцеловал её в висок.
Да, Любочка. Наконец.
И они вошли в дом вместе, навсегда.
