Снова девочка? Какие издевательства! бросила в воздух результаты УЗИ, и они упали на стол. В нашей семье четыре поколения мужчин трудятся на железных дорогах! А ты что принесла?
Галинку, тихо ответила моя жена Анастасия, поглаживая живот. Мы назовём её Галинкой.
Галина протянула моя тёща Елена Михайловна. Ну хоть имя приличное. А что с неё будет? Кому она нужна, твоя Галина?
Я молчал, уткнувшись в телефон. Когда Анастасия спросила моё мнение, я лишь пожал плечами:
Что есть, то есть. Может, следующий будет мальчиком.
Анастасия почувствовала, как внутри сжалось. Следующий? А эта крошка репетиция?
Галинкa появилась в январе крошка с огромными глазами и кудрявой темной шевелюрой. Я пришёл лишь на выписку, принёс букет гвоздик и пакет детских вещей.
Красивая, сказал я, осторожно заглядывая в коляску. Похожа на тебя.
А нос твой, улыбнулась Анастасия. И подбородок упорный.
Да брось, отмахнулся я. Все малыши одинаковы в этом возрасте.
Елена Михайловна встретила нас дома с кислой миной.
Соседка Валентина спрашивала, внук или внучка. Стыдно было отвечать, пробормотала она. В моём возрасте с куклами уже не играл
Анастасия замкнулась в комнате и тихо расплакалась, прижимая дочь к груди.
Я стал работать всё больше, подхватывал смены на соседних участках, беря дополнительные часы. Говорил, что семья дорого обходится, особенно с ребёнком. Дом возвращал я поздно, уставший и молчаливый.
Она ждёт тебя, звучало из уст Анастасии, когда я проходил мимо детской, даже не заглянув. Галинка оживает, как только слышит твои шаги.
Я устал, Аня. Завтра рано на работу.
Но ты даже с ней не поздоровался
Она маленькая, не поймёт.
Но Галинка понимала. Я видел, как дочка поднимает голову к двери, когда слышит мои шаги, и как потом долго смотрит в пустоту, когда мои шаги отдаляются.
В восемь месяцев Галинка заболела. Сначала температура поднялась до 38, потом до 39. Я вызвал скорую, но врач сказал, что пока можно дома дать жаропонижающее. К утру температура подскочила до 40.
Максим, вставай! крикнула Анастасия, толкая меня к постели. Галинка совсем плохо!
Который час? еле раскрыл я глаза.
Семь. Я всю ночь с ней не спала. Надо в больницу!
Так рано? Может, подождём до вечера? У меня сегодня важная смена
Анастасия смотрела на меня, как на чужого.
Твоя дочка в огне от температуры, а ты думаешь о смене?
Да она не умирает! Дети часто болеют.
Я сам вызвал такси.
В больнице Галинку сразу поместили в инфекционное отделение. Подозревали тяжёлое воспаление, потребовалась спинальная пункция.
Где отец ребёнка? спросил заведующий. Нужен согласие обоих родителей.
Он работает. Сейчас приедет.
Анастасия звонила мне весь день, а телефон был недоступен. В семь вечера я, наконец, ответил.
Аня, я в депо, занятый
Максим, у Галинки менингит! Нужно твоё согласие на пункцию! Врачи ждут!
Что? Какая пункция? Я ничего не понимаю
Приходи! Сейчас же!
Не могу, смена до одиннадцатого. Потом с мужиками договоримся
Анастасия молча отключила связь.
Согласие подписала одна мать, у неё было право. Пунктуру сделали под общим наркозом. Галинка выглядела крошечной на большой операционной кровати.
Результаты будут завтра, сказал врач. Если менингит подтвердится, лечение длительное, полтора месяца в стационаре.
Анастасия осталась ночевать в больнице. Галинка лежала под капельницей, бледная и неподвижная, лишь грудь слегка поднималась и опускалась.
Я появился на обед на следующий день, без сил, смятый.
Как там как дела? спросил я, не решаясь зайти в палату.
Плохо, коротко ответила Анастасия. Анализы ещё не готовы.
Что с ней делали? Эта как её
Спинальная пункция. Взяли спинномозговую жидкость.
Я побледнел.
Была боль?
Под наркозом. Не чувствовала.
Я подошёл к кроватке и замер. Галинка спала, крошечная рука лежала на одеяле, к запястью привязан катетер.
Она такая крошечная, пробормотал я. Не думал
Анастасия молчала.
Анализ оказался хорошим менингита нет. Обычная вирусная инфекция, но с осложнениями. Лечиться можно дома, под наблюдением врача.
Повезло, сказал заведующий. Еще деньдва промедления и было бы хуже.
По дороге домой я молчал. Только подъехав к дому, тихо спросил:
Я я действительно такой плохой? Как отец?
Анастасия переставила спящую дочку в более удобное положение и посмотрела на меня.
А ты как думаешь?
Я думал, что времени ещё много. Что она маленькая, ничего не понимает. А оказывается я замолчал. Когда увидел её с теми трубочками понял, что могу чтото потерять. И что терять это страшно.
Максим, ей нужен отец. Не кормилец, не тот, кто приносит деньги. Отец, который знает, как её зовут. Который может назвать её любимые игрушки.
Какие? спросил я тихо.
Резиновый ёжик и погремушка с колокольчиками. Когда ты приходишь домой, она всегда ползёт к двери, ждёт, что ты её поднимешь.
Я опустил голову.
Я не знал
Теперь знаешь.
Дома Галинка проснулась и заплакала тонко, жалобно. Я инстинктивно потянулся к ней, но остановился.
Можно? спросил я у жены.
Она твоя дочь.
Я осторожно взял её на руки. Девочка схлипнула и успокоилась, глядя на моё лицо большими серьёзными глазами.
Привет, крошка, прошептал я. Прости, что меня не было рядом, когда тебе было страшно.
Галинка приложила руку к моему лицу и коснулась щеки. У меня застрелилось горло от незнакомого чувства.
Тато, вдруг чётко произнесла она.
Это было её первое слово.
Я посмотрел на Анастасию широко раскрытыми глазами.
Она она сказала
Говорит уже неделю, улыбнулась она. Но только когда тебя нет дома. Видимо, ждала подходящего момента.
Вечером, когда Галинка уснула у меня на руках, я бережно отнёс её в кроватку. Она не проснулась, лишь крепче сжала мой палец во сне.
Она не хочет отпускать, удивился я.
Боится, что ты исчезнешь снова, объяснила Анастасия.
Я посидел у кровати ещё полчаса, не решаясь отпустить палец.
Завтра возьму выходной, сказал я жене. И послезавтра тоже. Хочу хочу лучше узнать свою дочь.
А работа? Дополнительные смены?
Найдём другой способ зарабатывать. Или будем жить скромнее. Главное не пропустить, как она растёт.
Анастасия подошла и обняла меня.
Лучше поздно, чем никогда.
Я бы никогда не простил себе, если бы чтото случилось, а я и о её любимых игрушках не знал, тихо сказал я, глядя на спящую дочку. Или о том, что она уже умеет говорить «тато».
Через неделю, когда Галинка полностью поправилась, мы втроём пошли в парк. Девочка сидела у меня на плечах, звонко смеялась, ловя осенние листья.
Смотри, какая красота, Галинушка! показывал я ей жёлтые клены. А там белка!
Анастасия шла рядом и думала, что иногда нужно чуть не потерять самое дорогое, чтобы понять, насколько оно ценно.
Елена Михайловна встретила нас дома с недовольным лицом.
Максим, Валентина говорила, что её внук уже играет в футбол. А твоя только в куклы.
Моя дочь лучшая на свете, спокойно ответил я, ставя Галинку на пол и протягивая ей резинового ёжика. А куклы это прекрасно.
Но род будет разорван
Не будет. Пройдет, но подругому.
Елена Михайловна хотела чтото возразить, но Галинка подползла к бабушке и потянула её за руки.
Бабушка! воскликнула девочка и широко улыбнулась.
Свекровь, смущённо взяв внучку на руки, воскликнула:
Она она же говорит!
Наша Галинка очень умная, гордо сказал я. Правда, дочка?
Тато! радостно ответила Галинка и хлопнула в ладоши.
Я смотрел на эту картину и понимал, что счастье иногда приходит через испытания, а самая большая любовь та, что созревает медленно, через боль и страх потери.
Вечером, укладывая её спать, я тихо пел колыбельную. Голос был хрипловатый, но Галинка слушала, широко раскрыв глаза.
Ты раньше никогда не пела ей, заметила Анастасия.
Раньше я многое не делал, ответил я. Но теперь есть время наверстать упущенное.
Галинка уснула, крепко сжимая мой палец. Я не стал отрывать его, сидел в темноте, слушая её дыхание и вспоминая, как многое можно упустить, если не остановиться и не взглянуть на то, что действительно важно.
А Галинка спала и улыбалась во сне теперь она точно знала, что папа никуда не исчезнет.
Её первое слово: волшебный момент в жизни
