Муж выгнал меня на улицу с двумя детьми, а через год сам упал в конец и просит у меня деньги
Привет, стрекоза, прозвучал в наушнике знакомый голос, будто бы уже надоел. Не ждала?
Кира замерла, в руке ещё держала флакон духов. Воздух в гардеробе, пропитанный сандалом и ароматом успеха, внезапно стал густым и липким, словно в том подвале, где год назад она ночевала с детьми.
Что тебе нужно, Глеб? спросила она, заставляя голос звучать ровно, не поддаваясь смеху, доносящемуся из детской.
Прямо к делу. А где «как жизнь?», «что нового?». Мы же не чужие, Кира. У нас же двое детей, помнишь?
Он улыбнулся. Эта улыбка пораньше царапала нервы, как ржавый гвоздь по стеклу. Целый год она не слышала её, не слышала того тона, в котором он отстаивал своё право на неё, на её жизнь.
Я помню. Что тебе нужно?
Кира поставила флакон на мраморную столешницу. Пальцы задрожали, но голос остался холодным. Она научилась этому.
Деньги. коротко, без извинений, без предисловий. Он не изменился.
Ты серьёзно? её голос дрожал.
А я похож на шутника? в голосе Глеба прозвучала ярость. У меня проблемы, Кира. Серьёзные. А ты, судя по всему, живёшь на сладкой полке: дворец, мужолигарх, газеты не врут?
Кира молчала, глядя в своё отражение. В зеркале стояла женщина в шелковом халате, с причёской, будто из дорогого салона. Не изнурённая, плачущая женщина, которую он выгнал с двумя пакетами детских вещей.
Неужели для твоего нового папика это проблема? Сбросить бывшему мужу свою жену с парой детей?
Он продолжал: Бизнес провалился, понял? Вложился в крипту, а она обрушилась. Нужно деньги, чтобы отдать долг серьёзным людям.
Кира представила, как он произносит это, развалившись в кресле с той же нахальной улыбкой, уверенный, что она снова сломается. Что её чувство вины, которое он годами вгонял в неё, наконец сработает.
Ты выгнал нас на улицу зимой, Глеб. Помнишь, что сказала Полина, когда мы сидели на вокзальном перроне?
Хватит этих твоих трагедий. Было и будет. Я же не про особняк прошу. 60000000. Для вас мелочь. Плати за моё молчание, если хочешь.
Молчание? О чём речь?
О том, по какой цене ты получила эту сладкую жизнь. Ты думаешь, Орлов будет рад, если я ему расскажу несколько пикантных подробностей из нашего прошлого?
Двери гардероба открылись, вошёл Дмитрий. Спокойный, уверенный, в безупречном костюме. Он увидел её лицо, нахмурился, безмолвно спросив: «Всё в порядке?»
Кира взглянула на мужа, на его заботливый взгляд, и слышала шипение Глеба в наушнике. Два мира: тот, который она построила, и тот, что пытается его разрушить.
Итак, Кира? не отступал Глеб. Поможешь бедному родственнику? Если через год он придёт на коленях просить деньги, значит, у него дела совсем плохие.
Она кивнула Дмитрию, показывая, что всё под контролем. И впервые в разговоре её голос обрел новую нотку не страх, а холодная, проницательная твёрдость.
Где и когда? спросила она.
Встретились они в безликой кофейне ТЦ «Афимолл». Громкая музыка, аромат попкорна, смех подростков идеальное место, где крик никто не услышит.
Глеб уже сидел за столиком в костюме, пытающемся казаться дорогим, но выглядевшим дешёвым блеском. Он лениво крутил ложкой сок в стакане.
Ты опаздываешь, сказал он, не поднимая взгляда. Негарно заставлять ждать отца своих детей.
Кира села напротив, положив сумку на стол и не отпуская её. Так было спокойнее.
Я не отдам тебе 60000000, Глеб.
Что? он наконец посмотрел. В его глазах плавала открытая зависть, разглядывая её платье, кольцо на пальце. Передумала? Я могу сразу позвонить твоему Диме. Номер достать нет проблем.
Я могу дать тебе триста миллионов рублей и помочь с работой. У Димы много связей, он
Глеб рассмеялся, бросив головой. Пару человек за соседними столиками обернулись.
Работа? Ты серьёзно? Хочешь, чтобы я, как мальчишка, ходил по собеседованиям? Ты забыла, кто я, Кира? Я бизнесмен! Мне нужен стартовый капитал, а не подачки.
Голос стал жёстким, он наклонился вперёд и говорил тише:
Ты сидишь здесь, такая правильная. Думаешь, я не знаю, как ты его получила? Что ты рассказала ему, что я монстр, а ты бедная овечка? И помнишь, как ты звонила мне за неделю до знакомства с ним, рыдая в трубку, умоляя вернуться? Думаю, ему будет интересно послушать.
Каждое слово было точным ударом. Он бил в её главный страх что Дмитрий увидит её прежнюю, слабую, зависимую.
Кира молча вытащила чековую книжку, всё ещё надеясь на компромисс.
Я выпишу тебе чек на 9000000, её голос звучал глухо. Это максимум, что могу. Возьми и исчезни из нашей жизни. Пожалуйста.
Она протянула листок.
Глеб взял чек двумя пальцами, приподнял к глазам, изучал, будто это драгоценность. Затем медленно, с наслаждением разорвал его на четыре части.
Ты меня унизить решила? проскрипел он. 9млн? Это твоя благодарность за годы, что я на тебя тратил? За детей?
Он бросил кусочки на стол. Они упали на глянцевую поверхность, как мертвые бабочки.
60млн, Кира. Или я не исчезну. Я стану вашим проклятием. Буду звонить, писать, встречаться с детьми после школы. Рассказывать им, кто их «настоящий папа». У тебя есть неделя.
Он встал, бросив на стол несколько помятых купюр за свой сок, и ушёл, не обернувшись.
Кира сидела неподвижно, глядя на разорванный чек. Музыка гремела, люди смеялись, а внутри её чтото окаменело. Страх превращался в кристаллическую твёрдость. Попытка договориться провалилась. Окончательно.
Неделя тянулась, как пытка. Кира почти не спала, дрожала от каждого звонка. Искала выход, но мысли слипались в липкий страх. Боялась не за себя, а за жизнь, которую дала Дмитрий её и детям.
На седьмой день он ударил.
Когда она забрала детей из кружка рисования, Полина была необычайно молчалива. Уже дома, укладывая дочь спать, Кира увидела в её руках яркую леденцовую палочку, которой они никогда не покупали.
Откуда у тебя это, Полина?
Девочка испуганным шепотом ответила:
Дядя сегодня пригласил. Сказал, что он мой настоящий папа, и скоро заберёт нас от «плохого дяди Димы». Мам, а мы поедем от папы Димы?
Внутри её чтото громко щёлкнуло. Страх и паника исчезли, оставив холодную пустоту, быстро заполняемую твёрдостью. Не сломленной, а несокрушимой.
Он посмел приближаться к её детям. Использовать их.
Довольно.
В тот вечер, когда Дмитрий вернулся с работы, его встретила уже другая женщина. Глаза сухие, взгляд прямой и жёсткий.
Нам нужно поговорить, сказала она без предисловий, усадив его в кресло кабинета.
Она всё рассказала. Не плача, не оправдываясь. Как Глеб выгнал её с детьми, как ночевала в подвале, как унижалась, как боялась, что прошлое разрушит настоящее, и как он подошёл к Полине.
Дмитрий слушал молча, лицо его окаменело с каждым словом. Когда она закончила, он не задавал вопросов. Он просто
Что ты хочешь сделать? спросил он. Голос был ровным, но в этом спокойствии звучала сила.
Я хочу, чтобы он исчез. Навсегда. Но не так, как он думает. Я не собираюсь ему платить. Хочу, чтобы он сам понял, что совершил величайшую ошибку в своей жизни.
Она посмотрела ему прямо в глаза и впервые увидела в них не только любовь и заботу, но полное одобрение её самой тёмной стороны.
Через десять минут она набрала номер Глеба. Рукам уже не дрожало.
Я согласна, сказала она ровным голосом. 60млн. Завтра в полдень. Я пришлю адрес. Приходи сам.
Глеб в наушнике самодовольно ухмыльнулся:
Вот и умница, стерко. Давно бы так.
Она положила трубку. Адрес, который она отправит, был не банком и не рестораном. Это была башня головного офиса корпорации Дмитрия Орлова.
Глеб вошёл в стеклянный небоскрёб, будто победитель. Расправил плечи в лучшем костюме, самодовольно осмотрел холодную роскошь вестибюля. Шёл по своим деньгам, своей «справедливости», как она у него понималась.
Его провели на сороковый этаж, в переговорную с панорамным окном от пола до потолка, откуда город выглядел игрушкой.
Кира уже ждала там. Сидела за головой длинного стола, ровно и спокойно. На ней строгое тёмносинее платье. Рядом Дмитрий, а чуть дальше незнакомый мужчина с непроницаемым лицом.
Садись, Глеб, кивнула Кира, указывая на стул напротив.
Самоуверенность Глеба слегка пошатнулась. Он ожидал увидеть её напуганной, с чемоданом денег.
И что это за цирк? кивнул в сторону Дмитрия. Семейный совет? Я же вроде договаривался с тобой.
Ты договаривался с моей семьёй, ответил Дмитрий, не отрывая взгляда. А это совсем другое.
Кира пододвинула к нему толстую папку.
60млн, Глеб. Ты их хотел. Но просто отдать их тебе слишком скучно. Мы решили вложить их в тебя как инвестицию.
Глеб ошарашенно уставился на папку.
Что это?
Это твой бизнес, объяснил человек с каменным лицом, оказавшийся начальником службы безопасности Дмитрия. Точнее, то, что от него осталось: долги, пара криминальных дел за мошенничество, которые вотвот откроются. Очень рискованные активы.
Он развернул папку. Перед Глебом лежали копии расписки, выписки со счётов, фотографии его встреч с нелёгкими людьми. Его лицо меняло цвет.
Мы погасили твои самые срочные долги, продолжила Кира. Тем людям, которым иначе пришлось бы ждать приговора суда. Считай, это наш подарок. Но взамен
Дмитрий положил на стол несколько листов и ручку.
Взамен ты подписываешь это. Полный отказ от отцовских прав и трудовой контракт на три года.
Глеб воскликнул, почти истерически.
Вы с ума сошли? Я? Работать на вас?
Не на меня, уточнил Дмитрий. На одну из наших подрядных компаний.
В Якутии. Бригадиром на стройке. Зарплата приличная, условия рабочие. Вернёшься через три года без долгов и с чистой биографией.
Ну и пошли вы! закричал Глеб, подпрыгивая. Я вас уничтожу! Всем всё расскажу!
Расскажешь, кивнул начальник безопасности, постучав пальцем по папке. Только после этого твои слова обойдутся дешевле, чем эта бумага. А эти документы уже сегодня окажутся на столе следователя. Выбор за тобой.
Глеб обвел их взглядами: спокойное лицо Киры, железное у Дмитрия, безразличный охранник. Никакого сомнения. Никакого шанса. Он оказался в ловушке.
Он тяжело сел в кресло. Вся бравада рассыпалась, как дешёвая позолота. Перед ними сидел не хищник, а загнанный в угол жалкий шакал.
Тряся, он взял ручку.
Когда последний подпись была поставлена, Кира встала, прошла к столу и остановилась перед ним.
Ты говорил, что если мужчина через год придёт на коленях просить деньги, значит, у него дела плохо, тихо напомнила она.
Ты не на коленях, Глеб. Просто пол здесь слишком дорогой. Ты получил стартовый капитал. Начинай новую жизнь.
Она развернулась и пошла к выходу, не оглядываясь. Дмитрий последовал за ней, положив руку ей на плечо.
В огромной переговорной, под безразличным взглядом охранника, остался сидеть сломанный человек победитель, который всё потерял.
