Телефон зазвонил в квартире, застав Егора Соколова у плиты. На сковороде шипел омлет, наполняя кухню ароматом чеснока и топлёного масла. Он вытер руки о полотенце, недовольно глянул на экран незнакомый номер.
Алло? буркнул он, не отрывая глаз от завтрака.
Господин Соколов, это нотариус вашей семьи. Завтра утром вам нужно ко мне зайти. Вопрос наследства. Подписать пару бумаг.
Егор нахмурился. Родители живы-здоровы от кого вообще может быть наследство? Даже спрашивать не стал, молча кивнул, будто собеседник его видит, и положил трубку.
Утро выдалось хмурым, туман висел над Москвой. Пока Егор ехал через город, лёгкое недоумение сменилось раздражением. Нотариус уже ждал его у входа в контору.
Проходите, Егор. Понимаю, звучит странно. Но будь это что-то обычное, не стал бы беспокоить в выходной.
Кабинет был пуст. Обычно здесь царила суета, но сейчас только скрип паркета нарушал тишину. Егор сел напротив, скрестив руки.
Речь идёт о вашем дяде Викторе Лебедеве.
У меня нет дяди Виктора, сразу отрезал Егор.
Тем не менее, он завещал вам всё своё имущество. Нотариус аккуратно положил на стол старинный ключ, пожелтевшую карту и листок с адресом. Дом на воде. Теперь он ваш.
Вы серьёзно?
Он стоит посреди озера Светлое, в Подмосковье.
Ключ оказался тяжёлым, с потускневшим узором. Ни имени, ни места Егор не знал. Но внутри что-то щёлкнуло тот самый миг, когда любопытство побеждает здравый смысл.
Через час в рюкзаке лежали пара футболок, бутылка воды и еда. По навигатору до озера было всего сорок минут. Как он мог не знать о таком месте так близко?
Дорога закончилась, и перед ним расстелилось озеро тихое, тёмное, как зеркало. Посреди дом, огромный, мрачный, будто выросший из воды.
На пристани у кафе сидели старики с кружками чая. Егор подошёл.
Простите, начал он, этот дом на озере кто там жил?
Один из мужиков медленно поставил кружку.
Мы про это место не говорим. И не ходим туда. Оно должно было исчезнуть ещё давно.
Но кто-то же там был?
Никого на берегу мы не видели. Никогда. Только ночью слышим, как лодки скрипят. Кто-то привозит припасы, но кто не знаем. И знать не хотим.
У причала висел выцветший знак: «Лодки Анфисы». Внутри встретила женщина с усталым лицом.
Мне нужна лодка к тому дому на озере, Егор протянул ключ. Я его унаследовал.
Туда никто не ходит, холодно ответила она. Место многих пугает. Меня тоже.
Но Егор не сдавался. Уговорил её в конце концов.
Ладно. Отвезу. Но ждать не буду. Вернусь завтра.
Дом нависал над водой, как забытая крепость. Деревянный причал скрипел под ногами. Анфиса привязала лодку.
Приплыли, буркнула она.
Егор ступил на шаткие доски, хотел поблагодарить, но лодка уже отчаливала.
Удачи! Надеюсь, завтра ты будешь здесь, крикнула она и растворилась в тумане.
Теперь он был один.
Ключ легко повернулся в замке. Дверь со скрипом открылась.
Внутри пахло пылью, но воздух был свежим. Большие окна, тяжёлые шторы, портреты. Один привлёк внимание мужчина у озера, за ним тот самый дом. Подпись: «Виктор Лебедев, 1964».
В библиотеке стены были уставлены книгами с пометками на полях. В кабинете телескоп и аккуратные стопки тетрадей: записи наблюдений, последняя за прошлый месяц.
За чем он следил? прошептал Егор.
В спальне десятки остановившихся часов. На комоде медальон. Внутри фото младенца с надписью: «Соколов».
Он следил за мной? За моей семьёй?..
На зеркале записка: «Время раскрывает то, что казалось забытым».
На чердаке коробки с вырезками из газет. Одна обведена красным: «Мальчик из Мытищ пропал. Найден через несколько дней невредимым». Год 1997. Егор побледнел. Это был он.
В столовой один стул отодвинут. На нём его школьное фото. На столе стоял завтрак омлет с чесноком, топлёное масло, как будто только что с плиты. Чашка дымилась. Егор оглянулся. За спиной тишина, только капли с крыши падали в озеро. Он подошёл к окну. В отражении увидел не себя, а мужчину с фотокарточки Виктора улыбающегося, с тёплыми глазами. За чертой тумана лодка Анфисы не спешила обратно. Дом принял его. И, может быть, теперь он наконец знал, откуда пришёл.
