Когда не знаешь, что делать, завари крепкого чая…
Двадцать семь лет назад Светлана встретила Дмитрия. Она бежала по коридору университета, рыдая. Сквозь слёзы не разглядела, как кто-то встал у неё на пути, обхватил за плечи и спросил: «Что случилось?»
Она отпрянула, пытаясь рассмотреть незнакомца.
— Кто-то умер? — спросил он.
Она покачала головой.
— Парень бросил.
Он не засмеялся, не стал утешать. Просто взял за руку и повёл в сторону.
— Пальто есть?
— В гардеробе, — всхлипнула Светлана.
— Номерок давай.
Она молча протянула жетон. Через минуту он вернулся. Пока она натягивала пальто, он говорил:
— Бросил — значит, не твой. Нечего рыдать, мужиков ещё на всю жизнь хватит. Пошли.
— Куда? — она вырвала руку.
— В столовую. Рядом. — Он вздохнул. — Бабка моя говорила: когда плохо — пей чай покрепче. Станет легче, и решение придёт. Пошли?
Светлана вытерла слёзы и пошла. Оставаться одной было ещё хуже.
В столовой она разглядела его: старше, тёмные кудри, а глаза… глаза зелёные, умные.
— Туалет за углом, — кивнул он к выходу.
Она промокнула лицо, вернулась — на столе уже стоял чайник, пирожки. Он наливал малиновый чай, обжёгся, зашипел, потряс рукой. Они рассмеялись.
— Меня Дима зовут.
— Я Света.
— Знаю. Ты на третьем курсе. Я заканчиваю. Получу диплом — и в Питер.
— К родителям?
— Родители погибли в девяностых.
— Прости…
— За что? Ты не виновата.
Снова смех. С ним было легко. Они стали встречаться. Дима понимал — для неё он просто отвлечение после другого. Потом уехал — а через неделю вернулся.
— Решил, что ты мне нужна. Или нет? — он заглянул ей в глаза.
— Нужна… — прошептала она, уткнувшись в плечо.
Через год сыграли свадьбу. Больше не расставались, кроме дней, когда она рожала. Диплом Света защищала на девятом месяце. Через неделю родилась Катя. Через два года — Артём. Диме дали трёшку от завода.
Двадцать семь лет вместе. Долгих — и пролетели мгновенно. Жили хорошо. Катя вышла замуж, подарила внучку. Артём холостяком бубнил. На третьем курсе заявил:
— Хочу съехать!
Дима упёрся. Но Света уговорила:
— Пусть поживёт сам.
Первое время помогали деньгами. Когда устроился — бросили. Хотел самостоятельности? Получай. Хотя Света тайком подкидывала.
— Балую, — ворчал Дима.
— А кто же ещё? — отмахивалась она.
Так и жили. Пока однажды ночью Света не проснулась от тишины. Дима не дышал. Включила свет — лицо окаменело.
— Дима?.. — будила, трясла.
Скорая констатировала: тромб. Увезли под утро, когда за окном сеял мелкий дождь.
Дети приехали. Катя сразу, Артём — вечером. После похорон поставила фото с чёрной лентой в спальне. Утром — «здравствуй», вечером — «как мне тяжело…»
На девятый день пришёл только коллега Димы. Дети тихо спорили на кухне. Света приоткрыла дверь.
— Трёшку мне! У меня ребёнок! — шипела Катя.
— А мне что? — огрызался Артём. — Мать одна, а квартира большая. Разберёмся быстрее — пока женихи не набежали.
— Отец в гробу перевернулся!
Света вошла:
— Меня на улицу, да?
Катя покраснела. Артём смотрел исподлобья.
— Всё слышала? — прошептала Катя.
— А что, стыдно? — Света опустилась на стул. — Уходите.
Они ушли.
«Умереть бы…» — мелькнуло.
Но вспомнила: когда не знаешь, что делать — пей чай. Заварила мелиссу. Дима терпеть не мог добавок.
Плача, бродила по пустой квартире. Вдруг — сквозняк. Фото упало, стёклышко треснуло.
— Прости…
Ночью приснился Дима. Шёл в прихожую, смотрел на антресоль.
Проснулась, залезла — нашла коробку. Внутри — пять миллионов в купюрах и договор продажи бабушкиной квартиры Димы.
— Спасибо… — рыдала, прижимая деньги к груди.
Купила однушку, отказалась от наследства в пользу детей. Объявила:
— Делайте с трёшкой что хотите.
Катя ахнула:
— А ты где?
— Не пропаду.
Артём заёрзал.
— Сестру не обижай.
Через год узнала: Катя взяла трёшку, Артём — её двушку.
«Не ожидала…» — улыбнулась Света.
Теперь внучку часто оставляли у неё. Антоны снились. Молодые, идут по полю. Когда-нибудь встретятся — и уже не расстанутся.
