Рубашки в чемодане
— Извини, Санёк, мне пора. Уже весь вечер с тобой болтаем. Жена заругает. — Владимир хлопнул ладонью по столу. — Ну а ты куда?
Александр пожал плечами.
— Мой тебе совет — иди домой, мирись с Таней. Женщина симпатичная, гляди, как бы не перехватил кто.
«Да кому она нужна», — хотел сказать Александр, но сдержался. А ведь правда: вокруг столько женщин, а он думает о Тане.
— Ну как тебя угораздило? Ладно, пока. — Владимир поднялся и направился к выходу.
Александр огляделся. За соседними столами — парочки, компании. Ему стало неловко одному. Поманил официантку.
— Рассчитайте.
Та кивнула, ушла и вскоре вернулась с чеком. Сумма оказалась вдвое больше ожидаемого. Зря отказался разделить счёт с Володькой. Александр достал карту, сунул в папку, молясь, чтобы хватило. Наличные ещё пригодятся.
Девушка вернулась, протянула карту с улыбкой. Он выдохнул. Раньше ворчал, что жена транжирит, а за неделю вне дома спустил всю заначку. Кафе, гостиница, рестораны, водка — всё в копеечку.
Когда деньги кончились, договорился с охранником ночевать в офисе. Платил наличными. Куда деваться?
Сидел в кафе, ждал, пока все разойдутся, чтобы вернуться в офис. Иногда бродил по ТЦ. Сегодня ненадолго заглянул Володька.
Хватит. Так больше нельзя. Володька прав. Александр вышел на улицу и поёжился. После тепла кафе вечерний воздух показался ледяным. Весной разница между днём и ночью — хоть шубу надевай. Может, домой? Нет, выпил. Мириться надо трезвым. И он побрёл к офису.
Охранник впустил, предупредил: «Свет не включай. Увидят — мне конец.» Александр отдал ему две тысячи и поднялся на третий этаж. Осветил телефоном дверь в комнату отдыха, снял пиджак, лёг на жёсткий кожаный диван, закинул руки за голову. Но сон не шёл.
Каждый вечер перед сном он вспоминал, как встретил Таню. Стройная, кареглазая, сразу запала в душу. Стояла на улице, говорила по телефону. Если бы не Володька с Серёгкой, может, и не подошёл бы. Но с ними за спиной шагнул уверенно.
— Здравствуйте, как вас зовут?
Она удивлённо подняла глаза. Он смотрел так серьёзно, что она смутилась:
— Татьяна.
— Красивое имя. Редкое. — Он ухмыльнулся. — А я Александр.
— Михалков? — она рассмеялась, и неловкость растаяла.
С тех пор прошло почти двадцать четыре года. Двадцать три — женаты. Любил её. Да и сейчас любит. Может, не так пылко, но любит. Только вот на этом проклятом диване и понял это. Зачем тогда полез к бухгалтерше Людке? Чего искал?
Может, пойти к ней сейчас? Нет. Тогда точно завязнет.
Женские взгляды он ловил легко, шутил с продавщицами. Нравился. Даже жалел, что несвободен.
Теперь ходил по ТЦ один. Взгляды скользили по нему, но шутки вяло падали в воздух. Выходило плохо. Раньше старался для неё — казаться остроумным, уверенным.
А сейчас перед кем выпендриваться? Одни — слишком юные, другие — неинтересные…
Внешне всё ещё ничего. В обед заезжал домой, пока Таня на работе, а дочь в универе. В прихожей — чемодан с вещами. Принимал душ, брился, доставал чистую рубашку. Грязную — в стиралку. Не выбрасывать же. Но чистые скоро заканчивались. Новые не нашли бы.
Сегодня видел развешенные в ванной рубашки. Намёк? Таня готова простить? Святая женщина, а он… Комок подступил к горлу. Переоделся и ушёл, пока дочь не вернулась.
Вовка прав. Надо прощения просить.
Мужик видный, должность приличная. Жена — красавица, если приоденется. Дочь — умница, учится. Чего не хватало? Какая дурь в голову стукнула?
Александр сжал ладони между колен. Вспомнил, как месяц назад забыл про её день рождения. Хорошо, Лизка напомнила.
— Пап, ты уже подарок маме купил?
— Выбираю, — соврал он.
— Да ты что? Уже скоро!
— А когда отмечать будем? В субботу?
— Да, но подарок — в сам день рождения.
— А он когда?
— В четверг.
— Этот четверг? А сегодня что?
— Вторник! Пап, ты забыл?! У неё же юбилей! — всплеснула руками Лиза.
— Уф, — выдохнул он. — Ладно, успею. На что-нибудь намекала?
— Нет. Но я знаю: когда подруга рассказывала про бассейн, мама сказала, что тоже хочет.
— Спасибо, дочка. Куплю самый шикарный букет. Про абонемент — ни слова.
— И без тебя знала бы, — обиделась Лиза.
В четверг подарил роскошный букет и абонемент в лучший бассейн города. С тренажёрным залом.
Разве мог знать, чем обернётся этот подарок?
Таня следила, чтобы брюки были выглажены, рубашки — на месте, парфюм — дорогой. Возвращался домой — на плите ужин, Лиза клянчила деньги.
— Папочка, ты самый лучший! — целовала в щёку.
Он знал: её любят. А теперь спал в офисе, как бродяга.
И женские взгляды уже не те. Будто, оставшись один, он стал дешёвкой. Как чашка без блюдца — красиво, но никому не нужно.
Неделю назад бухгалтерша Людка, кудрявая, глазки хищные, попросила подвезти с бумагами.
Помог донести до квартиры. Люда предложила чай: «Пирог испекла, а есть некому.»
Пирог вкусный, но не её. Таня такие в кулинарии берёт.
— Да куда мужики смотрят?.. — говорил он, наворачивая пирог.
Надо было уйти после чая. Но Люда жаловалась на одиночество, норовила прижаться. Потом появилось вино…
Очнулся, когда стемнело. Торопился домой, не придумал оправданий. Таня заметила помаду на воротнике.
— Вот зачем абонемент? Намекал, что я жирная? Видела вас вчера у офиса. Седина в бороду — бес в ребро? ДОн обнял её, прижал к себе, и в этот миг понял, что ни бассейн, ни кафе, ни чьи-то кудри не заменят её, его Таню, ту самую, которая двадцать три года смотрела на него с добротой и терпением.
