Ну и хоромы, ну прямо хоромы! — восхищенно озирались мать с тётей. — Тут бы люстру повеселее, шторы посветлее, а эту тумбочку вообще под новый цвет перекрасить. Ой, а шкафчик для обуви чего такой обшарпанный?
— Так задумано, — буркнула Алевтина.
…
Алевтина плюхнулась на диван, затянутый плёнкой, и с гордостью осмотрела комнату. Целую неделю по вечерам она клеила обои, красила потолки, стелила ламинат — словом, доделывала ремонт. И вот наконец всё готово. Не только в этой комнате, но и во всём доме. Почти год ушёл на то, чтобы привести купленный дом в порядок.
Сидела она посреди мусора, в заляпанной краской футболке, старых спортивных штанах и резиновых тапках, с волосами, собранными в неопрятный пучок, но чувствовала себя счастливой. Ведь сбылась её мечта — та самая, к которой она шла с восемнадцати лет. И вот теперь, в тридцать два, Алевтина стала хозяйкой пусть не нового, но крепкого дома с небольшим участком.
Звонок у калитки залился трелью.
— Кого это принесло? — удивилась Алевтина, выглянув в окно. — Я никого не ждала…
За калиткой, упираясь пальцем в кнопку звонка, стояли мать и тётя. Алевтина поморщилась. Родственницы нагрянули без предупреждения — явно не за солью.
Делать нечего — суббота, они знали, что у неё выходной. Да и в окно её уже заметили. Пришлось идти открывать.
Алевтина захлопнула дверь в комнату, наспех скинула заляпанные краской вещи, надела чистые шорты и майку, схватила ключи и вышла во двор.
…
Алевтина выросла в семье, где, кроме неё, были ещё трое детей — два младших брата-близнеца и двоюродная сестра Люда, старше на полгода. Ютились все в старой двухкомнатной квартире. В одной комнате жила Алевтина с братьями и матерью, а в другой — тётя с мужем и дочкой. Отца, Вадима, она почти не помнила: он погиб в аварии, когда ей было три года.
Почему такая орава жила в тесноте? Просто не было выбора. Квартира досталась по наследству — в ней выросли и мать Алевтины, Светлана, и её сестра Людмила. Когда Людмила вышла замуж и съехала, все вздохнули с облегчением. Но ненадолго — через полтора года тётя вернулась с мужем Геной и дочерью. Оказалось, их кинули мошенники, предложив якобы выгодный обмен на квартиру в спальном районе. Супруги пытались судиться, но денег на адвокатов не было, и они осели у Светланы.
Жили впроголодь, в постоянной толкотне, криках и нехватке места. Ванная — по расписанию, конфета — роскошь, а найти свою вещь в куче барахла — настоящий квест.
Снимать жильё тётя с мужем не спешили — жаловались на цены, хотя сами особо и не стремились зарабатывать. Людмила всю жизнь проработала кассиром в магазине, а Гена водил троллейбус. Алевтина же, глядя на этот бардак, с детства клялась себе, что любой ценой сюда не вернётся.
Ещё в школе она подрабатывала: убирала, выгуливала собак, раздавала листовки. Потом поступила в колледж на менеджера, а по ночам училась делать маникюр по ютуб-роликам.
Окончив учёбу, устроилась на вторую работу — сначала в магазин, потом в гостиницу. Но маникюр не бросила и копила, копила, откладывая половину заработка в тайный конверт под матрасом. Позже открыла счёт и перевела всё туда, чтобы никто не нашёл.
Прошли годы. Алевтина стала классным мастером, работала в дорогом салоне, но снимала крохотную комнатушку на окраине. А в квартире матери всё оставалось по-прежнему: братья бухали, как дядя Гена, Люда кое-как закончила ПТУ и крутила романы, а мать, подначиваемая тётей, всё чаще ворчала, что дочь «зажралась» и забыла родных.
И вот, наконец, Алевтина купила дом — девяносто квадратов в СНТ под городом. Конечно, ремонт ещё предстоял, но главное — это был ЕЁ дом.
Родня, разумеется, пронюхала. Но Алевтина избегала разговоров, пока однажды те не явились без спроса.
— Ну и хоромы! — восхищались мать с тётей. — Обои бы поновее, люстру позолотистее… Ой, а шкафчик-то чего такой потрёпанный?
— Так задумано, — отрезала Алевтина.
После осмотра гости уселись на кухне, ожидая угощения.
— Дочка, мы не просто так, — начала мать. — Дело есть.
— Какое? — насторожилась Алевтина, разливая чай.
— Важное! — перебила тётя. — Зачем тебе одной такой дом? Ты же не справишься! Тут семья нужна, дети…
— Ну, я не собираюсь в монашки идти, — флегматично ответила Алевтина, ставя на стол вазочку с печеньем.
— Ты не поняла, — тётя переглянулась с матерью. — Люда беременна, уже скоро рожать. С мужем расписались, а жить негде. Мы подумали… может, пусть поживут у тебя временно?
Алевтина опешила от наглости, но виду не подала.
— А с чего это я должна решать Людины проблемы? Пусть муж о жене заботится.
— Какая ты бессердечная! — тётя скривилась. — Это же сестра твоя!
— Ладно, пусть платят аренду, — назвала заведомо неподъёмную сумму Алевтина.
— На родных зарабатывать собралась?! — взвилась тётя. — Совести нет!
— Ник, ну поддержи семью, — вступила мать. — Таня уборку поможет делать…
Алевтина закатила глаза. «Помощница» за всю жизнь ни разу тряпку в руках не держала.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Ни Люды, ни её мужа, ни ребёнка тут не будет. Я сама копила на этот дом десять лет, пахала днями и ночами. Не мои проблемы, что сестра думала не головой.
Тётку затрясло от злости.
— Ну и хамка тебя, Света, вырастила! — зашипела она. — Пойдём, ни крошки в этом доме больше не возьму!
Глядя на опустевшие чашки и обёртки от конфет, Алевтина только усмехнулась. Проводив родню, она закрыла калитку на ключ.
Пусть теперь болтают, что хотят — «жадина,Алевтина вздохнула с облегчением, зная, что теперь её дом — это её крепость, где никому не позволено диктовать свои правила.
