**Дневник Вероники**
Сегодня снова раннее утро, и я вхожу в палату.
— Доброе утро, — говорю, подходя к первой кровати и ставя на тумбочку лоток со шприцами.
— Как самочувствие, Нина Петровна?
Старушка повернулась на бок, подняла ночнушку. Укол сделан, и я аккуратно прикрываю её одеялом.
— Уже всё? Верочка, у тебя рука лёгкая, даже не почувствовала, — хрипловато улыбается Нина Петровна.
— Отдыхайте, — перехожу к следующей. — Марина Степановна, сын снова не приходил? Может, дадите его телефон, я позвоню, напомню?
— Не надо. Он сюда меня отправил, чтобы отвязаться, — тихо отвечает она, глядя в стену.
— Что вы! Скоро выпишут. Кто же вас домой везти будет? В халате не поедете.
— Домой мне не ехать. Прямо отсюда — в дом престарелых, — огрызается женщина.
— Но у вас же сын есть, семья… — замираю со шприцем в руке.
— А у тебя мать жива? — вдруг спрашивает она, красные глаза сверлят меня.
— Нет… три года как нет, — вздыхаю.
— Ну вот, вам обеим повезло. Она тебя не измучила.
— Как можно так говорить! Я бы всё отдала, чтобы она жила дольше!
Марина Степановна сжала губы и отвернулась. Молча делаю укол, иду дальше.
— Милая, а мне разве не отменили эти уколы? — капризно тянет полная женщина в пёстром халате.
— Продлили до пятницы, — отвечаю.
— Вчера рыжая медсестра колола — аж до потолка подпрыгнула!
— Не драматизируйте. Всё.
— Уже? — удивляется она.
Подхожу к последней койке.
— Как самочувствие, Людмила Борисовна? Выглядите прекрасно!
— Благодаря тебе, Верунь, — улыбается она, поворачиваясь.
— Да лежите, вам уже отменили уколы! Завтра выпишут. Разве не рады?
— А если дома станет плохо? Я ведь одна…
— Да что вы! Дома и стены помогают. — Бросаю взгляд на Марину Степановну и тише добавляю: — У вас же сын заботливый.
— Да, но вечно занят. Звонит, конечно, а приезжает редко.
— Возьмите сиделку хотя бы на первые дни, — предлагаю.
— Спасибо, поговорю с сыном.
— Ладно, мне бежать, — забираю лоток и выхожу.
Позже в процедурной Светка смеётся:
— Ну что, управилась со старушками? Осточертели уже!
— Не гневи судьбу, сама такой будешь.
— Не-ет, я вечно молодой останусь!
Рассказываю про Марину Степановну, про сына, который её в дом престарелых спихнул.
— А вот в четвёртой палате видела её сына — ну просто кинозвезда! — перебивает Светка.
— А, это Кирилл, сын Людмилы Борисовны.
— Женат? — глаза у подруги горят.
— Не знаю… Вроде нет.
— Ой, давай завтра меняемся сменами! Я его хочу ещё раз увидеть!
Смеюсь, но соглашаюсь.
Перед уходом нахожу в карте адрес сына Марины Степановны. Звоню — и нар— Алло? — хриплый мужской голос бросает трубку, едва я объясняю, кто я, но я всё же успеваю прошептать: “Пожалуйста, навестите маму”, и вдруг чувствую, что где-то там, в чужой жизни, тоже есть чья-то усталость и чьи-то несбывшиеся надежды, но, кажется, уже слишком поздно.
