**Дневник Тамары Ивановны**
Мне семьдесят четыре. Когда-то жизнь моя была полна любовью, любимой работой, тёплым домом, тремя детьми. Но всё изменилось десять лет назад, когда не стало мужа. Сердце его просто остановилось. После этого дом опустел, и я сама стала чувствовать себя невидимкой.
Больше всех отдалилась младшая дочь, Ольга. С детства она была целеустремлённой, мечтала о карьере, успехе. Когда она поступила в университет в Москве, я была счастлива. Отдала ей всё, что могла сбережения, бабушкины украшения, даже продала старую «Волгу» отца, чтобы помочь ей начать новую жизнь.
Годы пролетели. Ольга вышла замуж, родила сына. Разговоры наши стали реже, встречи ещё реже. Она вечно куда-то спешила, была рассеянной. А потом и вовсе перестала звонить.
Три месяца тишины и вот она на пороге, без предупреждения.
Мама, сказала она, не глядя в глаза, тебе тяжело одной. Пора подумать о пансионате. Там о тебе позаботятся, будут врачи, общение
Я промолчала. В груди сжалось от боли, но спорить не стала. Просто кивнула.
На следующий день она отвезла меня в частный дом престарелых на окраине города. Красивое, современное здание, уютные комнаты, ухоженный сад. Ольга быстро подписала бумаги, коротко попрощалась и уехала будто сбросила камень с души.
Я сидела на скамейке, смотрела, как осыпаются сиреневые лепестки, и вдруг вспомнила. Этот дом Мы с мужем построили его. Собирали деньги, мечтали о достойной старости. Это был наш проект, наша мечта. Он оформил его на меня, сказав: «На всякий случай, если дети забудут, кто ты».
Зашла в администрацию. Молодой директор в очках улыбнулся:
Тамара Ивановна? Что вас привело? Вы же владелица!
Я кивнула, голос дрожал. Он всё понял без слов.
Хотите, лишим дочь права посещения?
Я горько усмехнулась.
Нет У меня другой план.
Я не уехала. Но и не осталась как постоялец. Я осталась как хозяйка.
В тот же вечер собрала персонал, рассказала правду и объявила, что теперь лично буду следить за комфортом и достоинством каждого жителя. Впервые за много лет я снова почувствовала себя нужной.
Через несколько недель ко мне пришёл внук. Один.
Бабушка, я скучал, прошептал он. Мама расстроена, что ты нас не зовёшь.
Я крепко обняла его. Мне не нужна была месть. Я уже сделала выбор жить с целью, помогать, становиться сильнее.
Когда Ольга приехала, её остановили у ворот. Администратор сказал, что доступ ей закрыт. Она звонила. Писала. Приезжала с мужем. Я молчала.
А потом пришло письмо.
*«Мама Я не знаю, простишь ли ты меня. Я убедила себя, что делаю это для тебя но мне просто было так удобнее. Переложить заботу, заглушить вину, не думать о твоём одиночестве.
Я думала, ты слабая. Что смиришься.
А теперь вижу ты сильнее всех нас.
Каждый месяц я стою у ворот. Смотрю, как ты смеёшься, общаешься. Мне больно, но я горжусь и завидую. Ты даришь им тепло, которого не получила от меня.
Если сможешь когда-нибудь
Позволь обнять тебя не как дочь, а как человек, который наконец понял.»*
Я долго держала это письмо. Перечитывала. И наконец заплакала впервые за год.
Вечером сидела у окна, смотрела, как падают листья так же, как тогда лепестки сирени. Жизнь сделала круг. Но я ещё не знала, готова ли снова открыть сердце.
Через неделю в пансионат привезли новую жительницу. Хрупкую, тихую, с потухшими глазами. Она села рядом на скамейку и сказала:
Говорят, вы здесь не только хозяйка, но и добрая душа. Можно поговорить?
Мы провели вечер вместе. Она рассказывала о дочери, о том, как её бросили, когда она заболела, как всё рухнуло. Я не перебивала. Не жалела. Просто слушала так, как когда-то мечтала, чтобы слушали меня.
И той ночью я поняла:
Прощение не слабость.
Это сила, оплаченная болью.
Когда пришла весна, я написала Ольге короткую записку:
*«Приезжай.
Без объяснений.
Просто обними меня.
Я жду.»*
Она приехала похудевшая, постаревшая, с первыми седыми прядями. Стояла в дверях, как ребёнок, растерянная и робкая.
Я подошла. Мы молчали. Потом она шагнула вперёд и обняла меня.
Прости, мама Я думала, что стала взрослой. А теперь понимаю дом это не работа. Не муж. Это ты. Ты мой дом.
Я не говорила. Просто гладила её по спине. Некоторые вещи не требуют слов только тепла.
С того дня Ольга приезжает каждую неделю. Не как гостья, а как дочь. Помогает по хозяйству, печёт пироги для жильцов, привозит книги. И в её глазах я снова вижу ту девочку, которой когда-то заплетала косички.
Через три месяца она приехала с внуком и сказала:
Мам, мы хотим, чтобы ты вернулась домой. Мы изменились. Хотим быть настоящей семьёй если ты согласна.
Я улыбнулась.
Оля, я не хочу возвращаться. Я нашла себя здесь. Но хочу быть рядом не как человек, о котором нужно заботиться, а как равная.
И мы обнялись.
Без горечи.
Без боли.
Только любовь.
