Как можно опуститься так низко? Доченька, тебе не стыдно? Твои руки и ноги целы, а ты не ищешь работу? спрашивали её, указывая на бедную женщину с ребёнком.
Тамара Ивановна медленно брела между бесконечными рядами огромного гипермаркета, оглядываясь на яркоупакованные товары. Её каждый день начинался здесь, будто бы это было её рабочее место. Продукты ей были нужны лишь для себя семьи у неё не было. Поэтому каждый вечер она бросала одиночество, спеша в светлый торговый зал.
Тёплое время давало ей отдушину: сидения на лавочке с соседками, беседы, смех. Зимы же не оставляли выбора, и Тамара привыкла к походам в новенький гипермаркет.
Внутри витали люди, аромат кофе пахнул сладко, звучала успокаивающая музыка. Пестрые упаковки, похожие на детские игрушки, радовали глаз и заставляли улыбнуться даже в самом тяжёлом дне.
Старушка взяла в руки банку клубничного йогурта, прищурилась, пытаясь разобрать надпись, и поставила её обратно. Такая кисломолочка была выше её средств, но взглянуть позволяла себе.
Разглядывая богатство полок, она погрузилась в воспоминания. В памяти всплыл образ длинных очередей у прилавков, где продавщицы, словно тигрицы, боролись за редкие товары. Вспомнились тяжёлые бумажные пакеты, в которые складывали всё, что удалось купить.
Тамара улыбнулась, думая о своей дочери. Чтобы порадовать девочку, она готова была стоять в любой очереди. Мысли о ребёнке ускоряли её сердце. Женщина остановилась у холодильника с замороженной рыбой и поддержалась о него.
Перед ней предстал образ её дочери Варвары рыжие кудри, огромные серые глаза, веснушки на переносице, ямочки на щеках. «Как же она была прекрасна», прошептала Тамара, чувствуя горечь в груди.
Под подозрительный взгляд продавца она подошла к отделу хлебобулочных изделий. Варвара была единственной радостью её жизни. Умная девочка, она в двадцать лет отвергла обычную работу, решив заняться суррогатным материнством решение, которое, по словам Тамары, привело лишь к беде.
«В двадцать лет кто слушает мать?», воскликнула Варвара, глядя на растущий живот, а мать качала головой в печали. Как можно отдавать ребёнка, если он твой, ведь девять месяцев она держала его под сердцем? Варвара отмахивалась: «Это не ребёнок, а хорошие деньги».
Роды обернулись трагедией, и малышка не выжила. Через три дня после рождения мать умерла. Варвара была отдана родителям, а Тамаре ничего не выплатили дело шло не о ней, а о её дочери.
Тамара похоронила Варвару и осталась одна. Родственники исчезли, и пустота захватила её душу. Так было легче.
Сейчас она шла к хлебному отделу, чтобы купить чтонибудь, показывая, что не просто так блуждает по магазину. В кармане нашлись мелкие монеты, и она направилась к кассе. На сегодня хватит, подумала, отдав нужную сумму кассирше, а остальное спрятав в кулак.
В тот же день она заметила молодую попрошайку, появившуюся почти месяц назад, сразу после открытия гипермаркета. Почему же старушка обратила на неё внимание? Возможно, её юность бросалась в глаза, а может, тяжёлая поза, в которой она держала младенца.
Как можно опуститься так низко? думала Тамара, подходя к девушке. Она положила рядом стоящую банку с мелкой монетой и обратилась: Доченька, тебе не стыдно? Твои руки и ноги целы, а ты не ищешь работу? Молодая женщина ещё могла бы работать.
Проходящие мимо люди спешили, не успевать подойти. Спасибо за рубль, ответила девушка, но мне надо собрать ещё, иначе беда.
Тамара кивнула с грустью и отступила, не желая навязывать свою мораль. Она знала, что ни полиция, ни опека не вмешиваются люди привыкли к нищим, как к обычному фону.
По дороге домой старушка не могла выбросить из головы образ бедной женщины с ребёнком. Серые глаза, юный голос звучали знакомо, но где именно? Она мучилась, пытаясь вспомнить.
Войдя в дом, сняла тёплые ботинки, включила свет, принесла хлеб на кухню. Через пятнадцать минут уже сидела с чашкой горячего сладкого чая, откусывая ломтик бородинского хлеба с тонкой колбасой.
Как же она, наверное, голодна, подумала Тамара, глядя в окно. За окном две мужчины в неопрятной одежде грубо тащили девушку в машину.
Пожилая женщина бросилась к телефону, но остановилась, боясь только ухудшить ситуацию. Она подошла к окну, увидела пустую площадку перед магазином и решила ждать утра.
Ночь прошла в тревоге. Наутро ей приснился странный сон: её дочь Варвара стояла у входа в гипермаркет с ребёнком на руках, ребёнок был весь в синем от холода, а мать крепко прижимала его к себе. Мне не холодно, мама, говорила девочка. Тамара откинула кукольный платок, увидела кулон с медвежонком.
Проснувшись, женщина посмотрела на часы уже девять часов. Она быстро подошла к окну и увидела ту же девушку с ребёнком, стоящих у двери. Слава Богу, выдохнула она, скрестив пальцы.
Улица была в канун Нового года, мороз крепчал. Девочка простояла на улице более часа, могла замёрзнуть до ночи. Тамара схватила хлеб, быстро сделала бутерброды с колбасой, налила в термос сладкий чай и поспешила к девушке.
Не бойтесь, сказала она, протягивая еду. Я не дам вам голодать.
Девушка улыбнулась глазами, приняла бутерброды, села на скамейку и жадно ела. Она глотала почти не жуя, кашляла, с тревогой глядела на ребёнка, который плакал в чужих руках, и быстро запихнула последний кусок, запив его чаем. Затем бросилась к пожилой женщине.
Спасибо, теперь продержимся до семи, а потом нас заберут, прошептала она.
Весь день Тамара периодически выглядывала в окно, наблюдая за падающим термометром. К вечеру она наливала в банку борщ и отправилась за продуктами.
Проходя мимо молодой девушки, она положила рядом банку с едой, сунула в карман мелкие монеты, подмигнула и поспешила в тёплый зал.
Этой ночью ей предстояло купить колбасу и солёные огурцы для новогоднего оливье. Когда она вышла из магазина, нищая уже не стояла на прежнем месте, а банка с борщом исчезла. Наверное, ктото уже съел, улыбнулась старушка и пошла домой.
Она нарезала закуски, поставила в духовку карпа, готовилась накрыть стол. Вскоре к ней заглянули пожилые соседки.
Под вечер она снова выглянула в окно, желая убедиться, что девушку уже увезли в тепло. Среди ярких огней перед ТЦ на лавочке сидела знакомая фигурка, плечи которой дрожали от слёз.
Тамара бросилась к дому. Два часа до праздника, а под окнами ктото замерзает. Накинула платок, в домашних тапочках спустилась по лестнице, остановилась у попрошайки, тяжело дыша, и опустилась рядом.
Мне больше некуда идти, прошептала она, голос её дрожал.
Пожалуйста, позаботьтесь о нём, сказала девушка, передавая старушке маленький свёрток, и медленно пошла к трассе.
Тамара почувствовала, как намерения девушки становятся кристально ясными. Она схватила её за руку, потянула к себе: Что ты задумала? Иди со мной!
В тёплой комнате она положила малыша рядом с включённым обогревателем.
Как тебя зовут? спросила она, но тут же остановилась, заметив кулон с медвежонком.
Не волнуйтесь, ответила девушка, это всё, что у меня осталось от мамы.
Пожилая женщина вспомнила, как в свои шестнадцать лет продала золотой кулон ювелиру, получив за него деньги, которых хватило купить цепочку и даже небольшую вечеринку в кафе.
Можно мне в душ? спросила девушка.
Получив согласие, она ушла, а Тамара, сидя, пила настойку из валерьянки.
Значит, это её внучка, но так не может быть, пробормотала она, глядя на ребёнка, который уже спал на диване.
Тамара укладывала малыша, усажив гостью за новогодний стол.
Алина! окликнула она, почти случайно.
Откуда вы знаете? удивилась девушка.
Наверное, слышала, как ты ешь, отозвалась старушка, чувствуя холодную испарину на лбу.
Сомнений не осталось: она приняла в свой дом собственную внучку. Ведь именно так её называли, когда ещё не родилась девчушка, которую её мать называла Иринкой.
Девушка с благодарной улыбкой посмотрела на блюдо и начала есть. Тамара пристально изучала её, ища знакомые черты.
Ну, расскажи, Алинушка, что с тобой случилось? спросила она.
До пяти лет я жила с папой и мамой, у меня был даже пони, говорила девушка, пока жевала. Потом родители развелись, мать в один день отдала меня в детский дом. Я провела там двенадцать лет, потом выпустили во взрослую жизнь. Оказалось, что меня поселили в барак, который скоро снесут. Там я встретила Васькусантехника, он исчез, когда узнал, что я беременна. Жить в бараке было тяжело, меня выгнали, я скиталась по вокзалам, просила милостыню в метро. Тогда меня заметил Игорь Сизый, который «крышует» бездомных, и предложил жильё за собранную милость.
Плющиком, скажите, прошептала она, вспоминая, как её заставляли изображать раны и горбы, чтобы собрать деньги у хозяина. Но я не умею клянчить, и меня оттолкнули.
Спасибо вам, произнесла она, глядя в полупустую тарелку. Мы бы не выжили без вас. С этими словами она упала в сон.
Тамара разбудила её, отнёс в кровать, положила малыша рядом в кресло. Пожилая женщина сидела за новогодним столом, слушала речи по телевизору, решившая, что никогда не отпустит внучку и ребёнка. Она обещала помочь им встать на ноги, вырастить сына, дать дом.
Под бой курантов она наливала себе рюмку сладкой настойки, подошла к окну и, глядя на снежные фонари, прошептала: Спасибо, Господи, за неожиданное счастье. Прощай, одиночество! У меня снова есть семья.
