Света, тут такое дело. Маме нужно помочь: окна на балконе вымыть сама уже не потянет. И продукты закупить на неделю, список приличный. Ты сможешь сегодня съездить?
Кирилл вошёл на кухню в домашних спортивных штанах и мятой футболке, излучая ту расслабленную атмосферу выходного дня. Он подошёл к крану, налил себе воды, почти не замечая жену. Варвара сидела за небольшим столиком у окна, медленно потягивая утренний кофе. Лучи солнца играли на скатерти узорами, но её взгляд был гдето внутри.
Это была далеко не первая просьба такого рода. Всё начиналось с мелких поручений: «Варя, передай маме хлеб», «Можно зайти к ней с лекарствами?». Затем стали регулярные поездки через весь Новосибирск с тяжёлыми сумками, генеральные уборки у тёщи и даже мелкий ремонт, который, по мнению Галины Петровны, может выполнить только «ктото молодой и расторопный». А Кириллу к маме почти никогда не показывался. У него всегда находились дела, усталость или просто «не хочется». «Ну ты же свободна», говорил он, и Варвара вздыхала и ехала. Тащила, мыла, чинила, терпеливо слушая жалобы тёщи на здоровье, цены, соседей и на то, что «бедному Кирюше досталось».
Кирилл, её голос звучал удивительно спокойно, но в нём чувствовалась стальная уверенность, от которой он даже повернул голову. Я уже говорила тебе. Я твоя жена, а не помощница для твоей мамы и уж точно не бесплатная горничная. Если Галина Петровна нужна помощь, особенно такая серьёзная, почему бы тебе самому не съездить? У тебя ведь тоже выходной. Или ты забыл?
Кирилл растерянно моргнул. Обычно такие разговоры заканчивались тем, что Варвара всё равно соглашалась после пары уговаривающих слов.
Ну я думал, ты запнулся он, нахмурившись. Это же несложно! Женские дела окна помыть, продукты купить Ты же лучше меня в этом разберёшься.
Варвара скривилась, и эта усмешка обещала неприятности.
«Женские дела»? повторила она с сарказмом. Интересно. То есть таскать пятькилограммовые мешки с картошкой и потом висеть на седьмом этаже, оттирая грязь с окон теперь это исключительно женская обязанность? А ты будешь отдыхать дома, экономя силы, чтобы вечером удобно устроиться на диване?
Напряжение в комнате росло. Кирилл резко поставил стакан на столешницу, лицо начало краснеть.
Да что ты опять затеяла? Я просто попросил! Ты же знаешь, мама одна, ей тяжело! Вместо помощи истерика!
Истерика? Варвара подняла бровь. То есть моё нежелание быть рабой это «истерика»? Слушай внимательно.
Что ещё?
Я твоя жена, а не девчонка на побегушках! Если твоей мамочке нужна помощь ты сам должен ехать и помогать!
При чём здесь я? Я же сказал
Она твоя мать. И если ей действительно тяжело, то это твоя обязанность как сына ей помогать. Или ты считаешь, что сын должен всё перекладывать на жену? Я, кстати, тебя не прошу помогать своей маме. Её проблемы мои, я сама с ними разбираюсь. Так что, милый, возьми список, тряпку, ведро и поезжай к мамочке. Можно даже взять мои перчатки, если своих нет. А я займусь своими делами. Больше таких «просьб» не принимается. Понятно?
Кирилл смотрел на неё, как на чужеродное существо. Привычный порядок рушился. Варвара всегда уступала. Сейчас холодно, решительно и без вариантов.
Ты вообще понимаешь, что говоришь?! Это неуважение к старшим! К моей маме! повысил он голос, делая шаг вперёд.
Варвара не дрогнула.
Нет, Кирилл. Это уважение к себе. Элементарное самоуважение. Если ты этого не понимаешь это твои проблемы.
Она встала, спокойно обошла стол и вышла из кухни, оставив его одного среди солнечных пятен, разбитого комфорта и внезапной мысли: мир уже не такой уж уютный.
Кирилл не собирался сдаваться. Он последовал за ней в гостиную, где Варвара демонстративно уселась с книгой. Он остановился в дверях, сжав кулаки, лицо горело от злости.
Ты просто решила так отмахнуться? пробурчал он. Считаешь, что можешь игнорировать мои просьбы? Мою маму? Это нормально для жены?
Варвара медленно опустила книгу.
А ты считаешь нормальным, Кирилл, перекладывать свои сыновские обязанности на жену? спросила она, не повышая голоса. Говоришь о маме, но забываешь, что она твоя. У неё есть сын, взрослый, здоровый, с выходным. Почему он вместо того, чтобы помочь, отправляет тебя, а сам планирует день на диване?
Да потому что раньше это никого не напрягало! почти выкрикнул Кирилл, сделав резкий шаг в комнату. Ты всегда помогала, и всё было нормально! Что изменилось? Может, ты теперь корону на голове носишь?
Изменилось то, что я больше не могу, спокойно ответила Варвара. В её голосе не было злости, лишь глубокая, давно накопившаяся усталость. Я устала быть удобной помощницей для вас обоих, а не полноценным человеком. Устала, когда мои время, силы и желания никто не учитывает. Ты говоришь: «Ты всегда соглашалась». А ты хоть раз подумал, сколько мне это стоило? Сколько раз я отказывалась от своих планов, отдыха, даже здоровья, чтобы угодить тебе и твоей маме?
Кирилл фыркнул и отмахнулся, будто от назойливой мухи.
Ну вот опять начались эти жертвы! Прямо святая мученица! Никто тебя не заставлял. Сама шла. Значит, тебе самой было комфортно!
Шла, потому что хотела сохранить мир в семье, горько усмехнулась Варвара. Надеясь, что ты это оценишь. Но ты воспринимал это как должное, будто я обязана обслуживать всех твоих родственников. А знаешь, что интересно? Моя мама ни разу не просила тебя приехать и помочь ей с окнами или на даче. Хотя ей тоже бывает трудно. Она понимает, что у нас есть своя жизнь. А вот твоя мама считает меня бесплатным ресурсом, который можно использовать по первому требованию.
Не сравнивай их! рявкнул он, лицо искривилось от ярости. Моя мать всегда старалась для нас! И сейчас, когда она просит помощи, ты так себя ведёшь? Это просто эгоизм!
А кто подумает обо мне, если не я сама? Варвара посмотрела ему прямо в глаза, без страха и вины. Только уверенность и решимость. Ты? Который даже не замечает, как я выгляжу после очередной «помощи» твоей маме? Или Галина Петровна, которая после уборки начинает рассказывать, что соседканевестка каждый день печёт пироги? Нет, Кирилл. Этот этап закончен. Я больше не буду ковриком, о который все трут ноги, пряча за словами «долг» и «помощь» свою эксплуатацию.
Напряжение росло. Кирилл чувствовал, как теряет контроль. Его привычный статус, право распоряжаться, влиять всё рушилось перед ним. Он привык к тому, что Варвара мягкая, уступчивая. А эта женщина с холодным взглядом и твёрдым голосом выбивала его из колеи.
Ты просто неблагодарная! задыхался он. Мы к тебе со всей душой, а ты ничего не ценишь! Тебе плевать на наши чувства!
О, чувства! Варвара рассмеялась, но в этом смехе не было веселья. А когда ты в последний раз интересовался моими чувствами, Кирилл? Когда я пришла домой после целого дня у твоей мамы, и ты лишь сказал: «Хорошо. Всё сделала? Молодец». Мои нужды? Моя потребность в отдыхе, в простом человеческом внимании учитывались? Нет. Гораздо проще иметь жену, которая молча выполняет всё, что скажут.
Кирилл метался по комнате, как загнанный зверь. Его обычные приёмы давления, обвинений и упрёков не действовали. Это выводило его из себя ещё больше.
Хорошо, наконец остановился он, тяжело дыша. Если ты не хочешь похорошему, будет подругому. Сейчас ты услышишь мнение моей мамы!
Он достал телефон, быстро набрал номер. Варвара сидела спокойно, лёгкая тень презрения на лице. Она знала этот ход «тяжёлая артиллерия» в виде мамы, которая всегда на стороне сына.
Через несколько секунд раздался недовольный голос Галины Петровны:
Кирюша, ты чего так рано? Я как раз измеряю давление, стараюсь не волноваться.
Мам, представляешь, что творится?! громко начал он, чтобы Варвара слышала каждое слово. Я просил Свету съездить к тебе, помочь с окнами и продуктами, как обычно. А она мне скандал устроила! Говорит, что ты моя мать, пусть я сам еду и «вкалываю», а она не девочка на побегушках! Представляешь?
Повисло плотное молчание. Варвара мысленно усмехнулась. Она знала, как мать любит паузы, показывая своё возмущение.
Чтооо? наконец протянула Галина Петровна, голос полный фальшивого удивления и торжественного негодования. Так она сказала? Про меня?!
Да, мам, именно так! подхватил Кирилл. Говорит, что ты моя мать, а не её, и что я должен заботиться о тебе! А она устала! Ерунда какаято! Я в шоке!
Ну, Кирюша, молодёжь голос тёщи стал страдальческим. Ято думала, невестка как родная А она так
Дай трубку, попросила Варвара ровно.
Кирилл посмотрел на неё с видом победителя.
Боишься? Хочешь извиниться перед мамой?
Дай трубку, повторила она, и в её голосе прозвучала такая холодная уверенность, что он немного сник и передал ей телефон, включив громкую связь.
Галина Петровна, здравствуйте, начала Варвара спокойно, деловито. Я слышала ваш разговор и хочу прояснить ситуацию.
Света, деточка, что же вы с Кирюшей? Он такой расстроенный Почему ты так с ним? И со мной Мы ведь одна семья.
Галина Петровна, если вам действительно нужна помощь, особенно физически тяжёлая, как мытьё окон и перенос продуктов, то обращаться нужно к вашему сыну, твёрдо продолжила Варвара. У него выходной, он здоров, и это его обязанность как сына заботиться о матери. Я его жена, а не ваша домработница.
Света, милая, ты же хозяйка запела тёща, но уже с ноткой раздражения. Кирюша мужчина, у него другие задачи. Он семью содержит
Я тоже работаю, Галина Петровна, перебила Варвара. И мой выходной не менее ценен. Я не собираюсь бесплатно выполнять регулярную работу для вашей семьи. Если вам сложно убираться, можно заказать клининг. Это реальное решение.
Клининг?! возмутилась тёща. Чтобы я чужих в дом пускала? Да люди осудят! Подумают, что сын и невестка забыли про меня!
Меня мало волнует, что подумают чужие, твёрдо ответила Варвара. Меня волнует моё право на собственную жизнь и отдых. И я больше не позволю себе манипулировать, прячась за возраст или мнимую немощь. Если Кириллу стыдно самому помочь матери или он считает это ниже своего достоинства это его проблемы, а не мои.
В трубке повисло напряжённое молчание, слышно было лишь тяжёлое, прерывистое дыхание Галины Петровны.
Так вот оно как? наконец произнесла она, и в её голосе не осталось ни капли прежней мягкости. Только холодная злость и обида. Решила показать, кто в доме хозяйка? Ну что ж, Света Я это так не оставлю. Если ты против семьи, против порядка, против уважения к старшим я сама приеду и разберусь. Мы поговорим посерьёзному. Поймёшь, как себя вести надо!
С громким щелчком она положила трубку. Кирилл бросил на Варвару победный взгляд: мол, сейчас посмотрим, как долго ты будешь стоять на своём. А она просто положила телефон на столик. Она была готова. Всё только начиналось.
Через сорок минут в доме раздался резкий, настойчивый звонок будто дверь хотели вынести вместе с косяком. Кирилл, до этого нервно расхаживая по комнате, бросился открывать. Варвара осталась в кресле, хотя внутри всё дрожало. Но решимость была железной слабость он ей не покажет.
Мама! Наконец! Ты даже не представляешь, что здесь случилось! уже из прихожей крикнул Кирилл, полный возмущения и праведного негодования.
Галина Петровна ворвалась в гостиную, как ураган. Щёки пылали, глаза сверкали, платок наполовину соскользнул с плеч. Всё в ней говорило о готовности к бою.
А ну, подходи сюда, девочка! набросилась она на Варвару, которая спокойно поднялась ей навстречу. Что ты себе позволяешь?! Как ты можешь командовать моим сыном?! Как осмелилась так со мной разговаривать?!
Здравствуйте, Галина Петровна, ответила Варвара, сохраняя внешнюю учтивость, что ещё больше выводило тёщу из себя. Рада, что вы приехали. Теперь сможем поговорить спокойно, без недоразумений.
Обсуждать?! вопила та. Мне нечего обсуждать с женщиной, которая хамит своей мужелюбной матери! Мы приняли тебя в семью, а ты оказалась змеёй! И где был Кирюша, когда ты такое несла?
Он был рядом, мама! поддержал сына Галина Петровна. Говорит, что я должен сам у тебя окна мыть! Что она не обязана! Представляете?
Я не просто «так» говорила, Кирилл, спокойно поправила Варвара. Я говорила правду. Ты сын этой женщины. Значит, ты обязан о ней заботиться. А если считаешь, что жена должна за тебя это делать значит, ты либо ленив, либо не мужчина вовсе.
Как ты смеешь?! задохнулась Галина Петровна. Мой сын работает! У него нет сил!В тот же миг, когда Галина Петровна бросила последний крик, Светлана решительно открыла дверь, оставив за порогом прошлое и ступив в новую, свободную жизнь.
