**Дневник.**
Свекровь смеялась над моей мамой: «Ну и деревенщина!» Но когда она приехала свекровь сразу прикусила язык
Свекровь, Алла Викторовна, подтрунивала надо мной почти с первого дня знакомства. Не грубо, не открыто нет, она была слишком воспитана для такого. Ее насмешки прятались за утонченными улыбками, легким наклоном головы, за фразами вроде: «Ну что ж, у каждого свои корни» или «Как мило, что ты сохраняешь свои сельские привычки».
Но самая ядовитая ее фраза, та, что врезалась в память, как заноза, была:
Ну и деревенщина
Произнесла она это в день моего первого визита в их дом к свекровь и свекру после помолвки с их сыном, моим будущим мужем Дмитрием. Мы сидели за массивным дубовым столом, пили чай из фарфоровых чашек с позолотой, а я, нервничая, случайно положила ложку не на блюдце. Алла Викторовна посмотрела на меня с легким недоумением, будто я совершила нечто немыслимое, и тихо, почти шепотом, но так, чтобы все услышали, произнесла:
Ну и деревенщина
Дмитрий тогда промолчал. Лишь слегка покраснел и отвел взгляд. По спине пробежали мурашки стыда. Но не обиды нет. Обиды не было. Было что-то другое: твердое, холодное, как сталь. И я подумала: «Пусть смеется. Все равно увидит».
Мы с Дмитрием познакомились в Москве, на выставке современного искусства. Он сын успешного бизнесмена, владелец IT-компании, человек, выросший среди дорогих машин, заграничных отелей и светских раутов. Я дочь простой сельской семьи. Но не той «простой», о которой привыкли думать в городе. У нас в деревне был не просто дом у нас было настоящее агрохозяйство. Да-да, именно так. Мой отец начинал в девяностые с малого: купил корову, потом вторую, затем трактор. Потом построил ферму. А мама, мечтавшая о красоте и порядке, превратила наш дом в настоящую усадьбу в стиле «кантри-люкс»: просторные комнаты, антикварная мебель, бассейн под открытым небом, зимний сад. И все это среди полей и лесов, вдали от городской суеты.
Но я этим никогда не хвасталась. Ни перед Дмитрием, ни перед его родителями. Зачем? Пусть думают, что хотят. Правда все равно откроется.
Свадьбу мы сыграли на Бали. Только мы вдвоем, пара свидетелей и фотограф. Без родни и друзей. Дмитрий хотел «чистый старт» без лишней суеты, без толпы. Я согласилась мне тоже хотелось тишины. Но, конечно, свекровь была недовольна.
Как же так? возмущалась она по телефону. Ни платья, ни банкета, ни тостов Это же не свадьба, а простая роспись!
Зато наша, спокойно отвечала я.
После свадьбы мы вернулись в Москву. Сначала жили в его квартире в центре, потом купили загородный дом. Дмитрий работал, а я занималась благотворительностью и вела блог о современном фермерстве. Иногда приезжала мама ненадолго, на пару дней. Она всегда выглядела безупречно: ухоженные волосы, идеальный макияж, платья от кутюр. Но Алла Викторовна ни разу ее не видела. Мы специально не устраивали встреч. Я чувствовала: пока мама не появится лично, свекровь не перестанет отпускать колкости. А я не торопилась.
Твоя мама, наверное, до сих пор в валенках ходит? как-то спросила Алла Викторовна, когда мы обсуждали новогодние праздники.
Нет, ответила я. У нее коллекция итальянской обуви. Но валенки тоже есть. Для охоты.
Дмитрий рассмеялся. Свекровь нет.
Прошло два года. Мы с Дмитрием ждали ребенка. Мама звонила каждый день, волновалась, советовала, присылала посылки с домашними витаминами и травами. А однажды сказала:
Я приеду.
Зачем? удивилась я.
Потому что пора, просто ответила она.
И вот однажды утром я проснулась от звонка в дверь. На пороге стояла мама. В бежевом пальто от Max Mara, с чемоданом Louis Vuitton и букетом белых орхидей. Волосы уложены, макияж безупречен, взгляд спокойный и уверенный.
Привет, дочка, сказала она, обнимая меня. Где твой муж?
Дмитрий был в командировке. А вот свекровь как раз собиралась приехать к нам на обед. Утром она звонила: «Приеду, посмотрю, как вы живете, может, чем-то помогу». Я не стала отказывать. Я знала: сегодня все изменится.
Когда Алла Викторовна вошла в дом, сначала не поняла, кто перед ней. Просто кивнула, как незнакомой гостье, и направилась на кухню. Но как только услышала: «Здравствуйте, Алла Викторовна. Я мама Анастасии», ее лицо изменилось. Она замерла, потом медленно обернулась.
Вы вы мама Анастасии?
Да, улыбнулась мама. Надеюсь, вы не против моего визита?
Свекровь молчала. Она смотрела на маму так, будто видела призрак. Или, скорее, будто ее представление о мире только что рассыпалось. Мама стояла посреди гостиной, как королева: спокойная, элегантная, с достоинством, которое не купить ни за какие деньги.
Проходите, садитесь, наконец проговорила Алла Викторовна, и в ее голосе уже не было прежней снисходительности. Только растерянность.
Обед прошел в сдержанной тишине. Мама вела себя безупречно: говорила немного, но каждое слово было точным и вдохновенным. Она рассказала, что их хозяйство работает по европейским стандартам: автоматизированные доильные аппараты, климат-контроль в коровниках, ветеринарный центр с лабораторией. Есть контракты с крупными сетями, экосертификаты, даже агротуризм люди приезжают на выходные «жить в гармонии с природой».
Мы нанимаем местных, добавила мама. Платим достойную зарплату, обеспечиваем жильем. Даже детский сад открылся для работников.
Алла Викторовна слушала, широко раскрыв глаза. Она пыталась что-то сказать, но слова не находились. Было видно: такого она точно не ожидала. Для нее «деревня» всегда была синонимом бедности и простоты. А перед ней сидела женщина, которая не просто управляла бизнесом, а делала это с умом и изяществом.
И все это вы создали сами? наконец спросила она.
С мужем, кивнула мама. Но идея была моя. Я всегда мечтала, чтобы деревня стала местом, куда хочется возвращаться, а не бежать оттуда.
После обеда мама предложила прогулку по саду. Свекровь согласилась. Я видела из окна, как они идут по дорожке, как Алла Викторовна то и дело кивает, и как в ее взгляде появляется что-то новое уважение.
Когда мама уехала (через три дня), свекровь пришла ко мне и тихо сказала:
Прости, Анастасия. Я была не права.
Я не стала делать вид, что ничего не произошло. Просто кивнула.
Вы не знали, ответила я. Теперь знаете.
Она кивнула в ответ и вышла. Но с тех пор все изменилось. Она перестала отпускать колкости, начала интересоваться нашим хозяйством.
Когда вернулся Дмитрий, он не поверил своим глазам.
Что случилось? спросил он, увидев, как его мама с почтением разговаривает с моей по телефону.
Просто приехала мама, ответила я.
Он рассмеялся.
Ты же знала, что так будет?
Конечно, сказала я. Но зачем хвастаться? Пусть сами увидят.
Прошло еще несколько месяцев. У нас родилась дочь. Алла Викторовна приехала в роддом первой с букетом роз и золотыми сережками для малышки.
Она похожа на тебя, сказала она, глядя на ребенка. И на твою маму. Такая же сильная.
Я улыбнулась.
Да, согласилась я. Очень сильная.
А через неделю приехала мама. Привезла козье молоко, домашний сыр и вязаный плед. Свекровь встретила ее с объятиями.
Наконец-то! воскликнула она. Я столько всего хотела у вас спросить!
Они ушли на кухню, и я слышала, как они обсуждают планы запуска линии органических молочных продуктов. Мама говорила уверенно, свекровь с восхищением. Две женщины, которых когда-то разделяли предрассудки, теперь строили общее будущее.
Дмитрий сидел рядом, держал дочь на руках и улыбался.
Ты победила, сказал он.
Нет, ответила я. Просто правда восторжествовала.
Он посмотрел на меня с нежностью.
Знаешь, иногда думаю: что бы я делал без тебя?
Разве что хвосты коровам крутил, пошутила я.
Он рассмеялся.
Ладно, ладно Но признай: ты все это спланировала.
Возможно, улыбнулась я. Но не ради мести. Ради уважения.
И это была правда. Я никогда не хотела унизить свекровь. Я просто хотела, чтобы она поняла: происхождение не определяет человека. Важно не откуда ты, а кто ты и что создаешь своими руками.
Теперь, когда мы все собираемся вместе мои родители, свекровь и свекр, Дмитрий, я и наша дочь в доме царит тепло. Никто не смеется друг над другом, не смотрит свысока, не осуждает. Есть только разговоры, смех, общие планы. И иногда, когда Алла Викторовна смотрит на мою маму, в ее глазах мелькает что-то похожее на благодарность.
Благодарность за то, что она открыла ей глаза.
А я сижу рядом, держу дочку за руку и думаю: пусть она растет в мире, где нет «деревенщин» и «городских франтов». Где есть просто люди сильные, мудрые, достойные уважения.
И пусть обе ее бабушки станут для нее примером того, что даже самые глубокие предрассудки можно преодолеть, если в сердце есть добро. Ведь главное не откуда ты, а кто ты.
