**Дневник. 15 марта.**
Жил в деревне мальчишка Егорка. Тащил он на санях сухую сосну, что упала у самого края леса. Дядька Николай, лесник местный, шепнул: «Как стемнеет бери, никто не заметит».
Тянет Егорка лесину, надрывается. Вдруг голос: «Егор, дай помогу!» Оглянулся Танька, одноклассница, глаза весёлые, как угольки.
«Чего тебе?» буркнул.
«Вместе легче будет!»
И правда вдвоём справились быстрее.
«А малыши кто смотрит?» спрашивает Танька.
«Бабка. Мать на работе».
«А я мимо шла у вас дверь на замке, темно. Алёшка крикнул, что ты в лес ушёл, а им велел сидеть смирно».
«Пришлось запереть»
«Бежит?»
«Бежит. Всё в Расею просится, к маме».
«Ох, горе-то какое»
Приволокли дерево к дому.
«Спасибо, Танюш».
«Да ладно. Давай пилу, быстренько распилим».
«Я сам».
«Сам? Ножовкой до весны царапать будешь? Давай вместе!»
Запилили, накололи дров. В окошке рожи Алёшки и маленькой Ольки. Егор растопил печь сразу теплее стало.
«Суп сварю, предлагает Танька. Тётя Галя с работы придёт ужин готов».
«Не надо, засмущался Егор. Бабка сварит».
«Да ну её! завопил Алёшка. Помнишь, как в прошлый раз бурду сделала? Капусту, горох, ещё укропа насыпала будто лекарство варила!»
Таня засмеялась: «Ладно, помогай мне!»
Тут с печи слезла бабка в валенках, телогрейке, вся в платках.
«Холодно, Серёженька»
«Какой Серёженька? Я Егор, внук твой!»
«А А где Сергей?»
«Уехал скоро вернётся».
Таня шепнула: «Это про кого?»
«Про дядю Серегу. С тех пор, как он ушёл, совсем с памятью плохо».
«Почему он её не забрал? Ведь мать»
Егор плечами пожал. Не любил эту тему.
Сергей отец его и малышей, муж матери. Ушёл к другой, да ещё под зиму хитро подгадал. Поросёнка зарезал, мясо забрал, корову угнал последнюю кормилицу. Мать просила: «Хоть тёлку оставь!» А он засмеялся: «Какой же я жених с пустыми руками?»
Ненавидел Егор отца с той минуты. Тот даже картошку поделил, ложки пересчитал. А мать стояла, слёзы вытирала.
Пришла мать с работы ребята у печки сидят, сказку слушают. Бабка в углу притулилась, Олька спит, палец во рту.
«Мама, прошептал Алёшка, тепло-то как! Егор дров нарубил, Таня суп сварила. Бабка два раза в Расею сбегала мы ловили».
Галя улыбнулась, погладила сына по голове.
«Егор тяжело тебе».
«Ничего, мам. Садись, поешь суп вкусный».
Поужинали. Вдруг в окно стукнули.
«Кто там?»
Вошел морозный пар, а с ним соседка, вся в платках.
«Ух, холодина! К ночи минус тридцать ударит. Галина, вот тебе сальца кусочек да выжарки».
«Спасибо, тётя Катя, не надо»
«Как не надо? Мука есть?»
«Чуть-чуть».
«На, два литра молока, яйца. Держитесь до весны. Огороды посадим легче станет. Семенную картошку не трожь дядя Ваня даст».
Потом шепнула на ухо: «Свинка у нас скоро опоросится. Одного принесу тихо, чтоб никто не знал».
Через два дня ночью притащила поросёнка махонького, с варежку.
«Страшно, тётя Катя!»
«Ничего. В колхозе тринадцать штук родилось этот бы подох. Крепенького выбрала».
Наутро Галину вызвали в контору.
«Мама заплакал Егор. Может, пронесёт?»
«Не знаю, сынок Смотри за младшими».
Председатель (бывший друг Сергея) глаза отвел:
«Иди на ферму. Порося возьми Ваня тебе выпишет. Молоко детям тоже положено. В апреле тёлку дадим».
«Чем кормить-то?»
«Молоком, кашей Справишься».
В дверях окликнул:
«Прости меня, Галя».
«За что?»
«За Сергея Не думал, что он так поступит. Гулять одно, а детей бросать»
«Ничего Картошка есть».
Так и жили. Бабка в забытьи, Егор за всех горой, Таня помогала (дочка председателя). Поросёнка выходили теперь трое хрюкают во дворе.
Как-то Галину соседка остановила:
«Слышь, Сергей-то твой с Любкой катается! На санях, шапка набекрень, хохочут! А дети с голоду пухнут»
«Кто вам сказал, что мы голодаем?!»
Прибежала домой, в сарай зашла рыдает. Слышит скребётся кто-то.
«Мама? Ты чего тут?»
«Галюшка Я вам обуза. Иногда в себя прихожу стыдно»
Вырвала у бабки верёвку:
«Что это вы?! Как вы могли?!»
Плачут обе.
«Пойдёмте в дом. Ватрушки будем печь».
К весне бабка слегла. Всё звала Сергея.
«Не знаю, что делать, шептала Галя тёте Кате. Не пойду сама за ним».
«Ваня сходит».
Сергей не пришёл. Деньги прислал «на похороны».
Деревня судачила: «Изверг! Мать не простил!»
А он знал. Но в глаза Лиде смотреть не мог. Тогда, в пылу, всё вывез А теперь
Кто в душу его заглянет? Говорят чёрная она. Может, и так.
Пришёл Сергей к свежей могиле, на колени упал.
«Прости, мама»
«Она простила, сказала Галя. Перед концом в себя пришла».
«Ты чего здесь?»
«Завтрак принесла. По-христиански Выпей, помяни».
Помолчали.
«Иди поговори с ней».
«Услышит?»
«Услышит. Сердце материнское оно такое».
Вздохнул.
**А жизнь она ведь тоже такая. Вздохнул.
Положил на могилу хлеб и соль.
Ветер сдул снег с дощечки имя матери будто стало светлее.
Повернулся, шагнул к избе, где ждали дети.
Где уже горел свет.
