Вы выбрали работу, а не меня? воскликнула Поуп, бросая чашку со стола. Кофе взмыл к стене, разбрызгавшись, а крошки керамики летели по полу, как конфетти.
«Хватит драмить, ты же не маленькая», сказал Саймон, даже не повышая голос, и это её только бесило. Она горела изнутри, а он стоял, как статуя. «Я не могу отменить эту командировку, Поуп. Повышение решает всё».
«Повышение?!» Поуп почти захлебнулась от ярости. «Твоё повышение всегда ставит нас ниже! Ты пропустил выпускной Кэти, даже не позвонил мне в мой юбилей, хотя я напоминала тебе за неделю! А теперь операция у Милло через два дня, а тебя тянет в свой Йорк!»
«В Лондон, автоматически поправил Саймон, но тут же прикусил язык.
«И в космос!» Поуп размахнула руками, будто ветер крутил её. «Ты не будешь рядом, когда Милло будет под наркозом! Когда он будет в ужасе, а я буду бросаться к стене от страха! И всё изза какойто твоей никому не нужной бумаги с подписью!»
Саймон вздохнул, провел ладонью по лицу. Под глазами темные круги, щетина неровная, но взгляд упорный, как всегда.
«Это же глупый контракт шанс стать финансовым директором, ты что, не понимаешь? Я работал над этим двадцать лет, почти всю жизнь. Операция у Милло обычная, зачем ты так волнуешься? Миндалины, а не опухоль в голове».
«А вдруг осложнения? Поуп вцепилась в стол ладонями. Что тогда будем делать?»
«Ничего не будет», отмахнулся он. «Я лично поговорил с врачом».
«А если всё же будет?», она уже переходила к ультразвуку.
«Сядь же ты! отмахнулся Саймон. Если что случится, сразу беру первый рейс».
«Помнишь, когда у Кэти аппендицит?», Поуп ухмыльнулась. «Пришёл через восемь часов, когда врачи уже ушли, а он только с трапа спускался, герой!»
Саймон кивнул головой:
«Я не резиновый, Поуп. Я пашу, как проклятый, чтобы у вас всё было. Не забыла, как ты меня бесконечно уговаривала переехать: «Соседи громкие, двор грязный, метро далеко»»
«Лучше бы мы жили в крошечной квартирестудии! воскликнула она. Но с нормальным мужем и отцом, который хотя бы иногда видит своих детей, а не только в воскресенье после обеда!»
Саймон плюхнулся на стул, заставив его почти упасть под его девяносто килограммами.
«Мы договаривались, помнишь? Ты дома с детьми, уют, а я в офисе рву всё, принося деньги в дом. Что изменилось? Когда это стало проблемой?»
Поуп открыла рот, готовясь к сцене, но дверь в прихожую с грохотом распахнулась, и из коридора донёсся шум детских голосов и бросающихся рюкзаков.
«Ладно, потом обсудим», пробормотала она, скользя в кухню с принудительной улыбкой, такой натянутой, что уши дрожали.
Саймон открыл ноутбук к вечеру нужно успеть закончить презентацию, а в голове туман, ни одной приличной мысли.
Вечером, когда дети уже спали, Поуп сидела за кухонным столом, бездумно листала ленту в телефоне. Она уже не плакала, а просто внутри всё будто замёрзло. Двадцать два года брака, и каждый год их отношения всё больше походили на бухгалтерскую таблицу: доходы, расходы, активы, пассивы. Когда всё стало так сложно?
Саймон вошёл в кухню и молча сел напротив.
«Кофе?», спросила Поуп, не поднимая глаз.
«Буду, ответил он. Поуп, нам нужно поговорить».
«О чём?», она щёлкнула клавишу электрочайника. «Всё и так ясно. Ты уезжаешь послезавтра, а мы с Милло будем одни в больнице».
«Послушай», Саймон положил руки на её плечи. «Я понимаю, тебе тяжело. Но это действительно важно для меня».
«Важнее нас?», Поуп повернулась, и в её глазах отразилось не гнев, а усталость и разочарование.
«Это всё для вас», сказал он тихо. «Всё, что я делаю, для вас».
«Нет, Саймон, она покачала головой. Это всё для тебя. Для твоего самолюбия, для карьеры. Мы с детьми уже на втором плане».
«Неправда», попытался возразить он.
«Правда. Знаешь, что сказал Милло о своей операции? Хорошо, что это во время папиного командировочного проекта, иначе я бы нервничал изза пропущенной работы. Ему одиннадцать, а он уже подстраивается под твой график».
Саймон стоял, не находя слов.
«И Катя вчера спросила, приедешь ли ты на её выпускной в следующем году. Не потому, что хочет тебя видеть, а потому, что боится, что ты опять будешь занят важным делом».
«Постараюсь быть», пробормотал он.
«Постараюсь», отозвалась Поуп. Всегда это постараюсь. А знаешь, когда я поняла, что ты выбрал работу, а не меня? Когда у меня был выкидыш десять лет назад? Ты прилетел через два дня, когда меня уже выписали.
«У меня тогда переговоры в Китае», начал объяснять Саймон.
«Именно», кивнула Поуп. У тебя переговоры. А у меня умер ребёнок, и я была одна.
Она отвернулась и начала готовить кофе, методично насылая зерна в кофемолку.
«Ты никогда об этом не говорила», тихо произнёс он.
«А что бы это изменило? Поуп пожала плечами. Ты бы извинился, сказал, что больше так не будет, а в следующий раз опять выбрал работу».
Саймон сжал переносицу:
«Может, тебе стоит поговорить с кемнибудь, психотерапевтом».
«Конечно», Поуп усмехнулась. Проблема во мне, да? Не в том, что муж превратился в ходячий счетчик семейного бюджета, а в том, что я к этому относилась не так позитивно?
«Не то я имел в виду», Саймон покачал головой. Ты слишком драматизируешь.
«Драматизирую? Поуп резко развернулась. Тогда скажи, когда ты в последний раз был на родительском собрании? Кто учитель у Милло? Какую дипломную работу пишет Кэти?
Он молчал.
«Вот и я о том же», Поуп поставила перед ним чашку с кофе и села напротив. Ты пропустил нашу жизнь, Саймон. И продолжаешь пропускать.
Он отпил кофе и поморщился слишком крепко, как всегда, когда Поуп была расстроена.
«Я могу взять отпуск летом», предложил он. Поедем куданибудь всей семьёй.
«Кэти уезжает с подругами в Брайтон», напомнила Поуп. А Милло записался в футбольный лагерь.
«Ты могла бы предупредить меня, прежде чем планировать!», впервые за вечер в его голосе прозвучало раздражение.
«Я предупреждала. Дважды. Ты сказал хорошо, планируйте, потом посмотрим. Мы и спланировали».
Саймон потёр глаза:
«Извини, я не помню».
«Знаешь, что самое страшное? Поуп посмотрела над его головой. Что я начинаю понимать, что без тебя мне легче. Когда ты дома, я постоянно надеюсь, что ты наконец будешь с нами не только телом, но и душой. И каждый раз разочаровываюсь».
«Чего ты хочешь? спросил Саймон. Чтобы я отказался от повышения? Уволился?»
«Хочу, чтобы у наших детей был отец, а не поставщик финансов. Хочу, чтобы у меня был муж, а не сосед по квартире, который иногда ночует дома».
«Я не могу бросить карьеру в пятнадцатьдесять лет», твёрдо ответил он. Слишком поздно начинать с нуля.
«Никто не просит тебя бросать, просто найти баланс.
«Я пытаюсь!», повысил голос, но сразу же снизил, вспомнив спящих детей. Я действительно пытаюсь, Поуп. Но ты должна понять, что в моей должности
«В твоей должности, с твоей зарплатой, с твоей ответственностью», перебила её Поуп. Я знаю эту песню наизусть. Дети растут, а ты их не видишь. И меня тоже.
«Ты несправедлива», Саймон покачал головой. Я всегда стремился проводить выходные с семьёй.
«Когда не было срочной работы», уточнила Поуп. Что происходило раз в месяц.
Тишина. Снаружи гудели проезжающие машины, в квартире лишь тикание часов и гудение холодильника.
«Я не могу отменить эту командировку», наконец сказал Саймон. Но попрошу перенести её на день позже, чтобы отвезти Милло в больницу.
«Ты уже купил билеты», напомнила Поуп.
«Перешлю», решительно сказал он. И буду звонить каждый час, пока не скажут, что операция прошла успешно.
Поуп насмешливо улыбнулась:
«Думаешь, это решит проблему?»
«Нет», честно ответил он. Но это начало. Я не хочу потерять вас, Поуп. Правда, не хочу.
«Дело в том, что ты уже почти потерял», тихо сказала она. И я не знаю, можно ли это исправить.
Коридор больницы гудел голосами и шагами. Поуп сидела на жёстком стуле у дверей операционной, нервно теребя ремешок сумки. Милло был внутри уже час, хотя врач обещал максимум сорок минут.
Рядом сидела Кэти, уткнувшись в телефон, но Поуп замечала, как дочь бросает тревожные взгляды на двери.
«Где папа?», спросила Кэти, не отрываясь от экрана.
«Ты же знаешь, он в командировке».
«Да, но он обещал позвонить».
Поуп посмотрела на часы:
«Сейчас у него важная встреча, наверное, забыл».
«Как обычно», пробормотала Кэти.
В этот момент вошёл хирург в зелёной маске, сдвинутой к подбородку.
«Всё прошло хорошо», улыбнулся он. Мальчик в реанимации, но скоро его переведут в палату. Можно будет навещать через час.
«Спасибо, доктор», Поуп почувствовала, как напряжение спадает, и на глаза набежали слёзы облегчения. Кэти крепко сжала мамину руку.
«Надо папе позвонить», сказала она.
Поуп набрала номер, но попала на голосовую почту. «Не отвечает. Давай напишу сообщение».
Она быстро написала: «Операция прошла успешно. Милло в реанимации, врач говорит, всё в порядке».
Ответа не последовало ни через пять минут, ни через полчаса, пока они с Кэти сидели в буфете, питаясь чайком и бутербродами.
«Мам, а вы с папой разводитесь?», вдруг спросила Кэти, глядя в свою чашку.
Поуп захлебнулась чаем:
«Откуда ты взяла?».
«Вы постоянно ссоритесь, когда думаете, что мы не слышим», кивнула Кэти. Папа почти всегда нет дома, а ты всегда такая грустная, когда он уезжает.
Поуп посмотрела на дочь. Когда же Кэти так рано стала такой наблюдательной?
«Мы с папой переживаем непростой период», осторожно сказала она. Но это не значит, что мы не любим друг друга.
«Вика из соседнего класса говорила то же самое», заметила Кэти. А потом её родители развелись.
Поуп не знала, что ответить, и спросила:
«Как ты себя чувствуешь по этому поводу?»
Кэти пожала плечами:
«Не знаю. Странно. Будет грустно, если папа уйдёт. Но он и так почти не бывает дома, так что, может, не так уж много изменится».
«Никто никуда не уходит», твёрдо сказала Поуп, хотя внутри уже не была уверена.
Телефон завибрировал сообщение от Саймона: «Извини, был на совещании. Как Милло? Когда можно навещать?»
«Папа написал?», спросила Кэти.
«Спрашивает, как Милло», ответила Поуп, отправив короткое: «Можно через полчаса. Будешь звонить видеосвязью?»
«Конечно», пришёл ответ. Как только освобожусь.
Поуп положила телефон, вздохнула.
«Он занят, да?», спросила Кэти.
«Перезвонит, когда освободится», ответила Поуп. Ты же знаешь папу.
«Знаю», кивнула Кэти. Мам, помнишь, как ездили в Корнуолл, когда мне было девять, а Милло три?
«Конечно, помню», улыбнулась Поуп. Ты каждый день ела мороженое и купалась до посинения.
«А папа тогда был с нами всю неделю», продолжила Кэти. Мы ходили в дельфинарий, катались на катере, даже поднимались в горы. Почему так больше не бывает?
«Не знаю, милый», честно ответила она. Наверное, всё изменилось.
«К худшему», вздохнула Кэти. Теперь папа всегда занят.В тот вечер, когда Поуп закрыла дверь на ключ, Саймон уже ждал в прихожей, держа в руках маленький билет на рейс, обещая, что теперь их семья будет летать вместе, а не порознь.
