12 октября, 2025г.
Сегодня снова слышал, как бабушка Маша, спуская ноги с кровати, крикнула: «Рождать надо как можно скорее». Ей уже 87 лет, и она уже почти позабыла, что значит быть молодой, но внучок и правнучок упорно наставляли её, иногда подгоняя тростью: «Если ты останешься в голубом чулке, будешь вспоминать свою старость, а тогда будет уже поздно».
Баба Маша сегодня упала в уныние, перестала вскакивать, начала возмущаться назло всем в доме: «Что я вас, клопов, возбудила, чтобы вы спали до обеда?», и в полседьмого утра кухни заполнили грохот кастрюль. Семья насторожилась.
Пятилетняя правнучка Алёна спросила: «Бабушка, а ты почему нам больше не ругаешься?» На что Маша, вздыхая, ответила: «Скоро придёт мой час, девочка, мой час». Её голос звучал то с грустью по уходящей жизни, то с надеждой, что будет чтонибудь больше, чем ваш борщ, которым вы уже давно перестали уметь варить.
Алёна убежала к родственникам на кухню и, как будто проводя разведку, заявила: «У бабушки Маши сурок сдох!».
«Какой сурок?» удивился глава семейства, старший сын, Владимир Ильич, подняв брови, как Черномор в сказках. Алёна лишь пожала плечами: «Наверное, старенький». Ей было не знать, что за сурок, ведь бабушка ему никогда не показывала.
На следующий день к нам пришёл врач, сдержанный в словах. «Бабушке чтото не так», поставил он диагноз. Владимир Ильич хлопнул себя по бедрам и сказал: «Ясен пень, а то бы мы вас не позвали!» Врач, глядя сначала на него, потом на жену, ответил: «Возрастное, но серьёзных отклонений не вижу. Какие симптомы?»
Жена Владимира, сама уже тоже бабушка, тихим голосом рассказала: «Она перестала указывать, как варить обед и ужин! Всю жизнь тыкала носом и говорила, что мои руки не оттуда растут, а теперь даже на кухню не заходит». На семейном совете с врачом решили, что это тревожный знак.
Устав от переживаний, мы легли спать, будто бы провалились в землю. Ночью меня разбудило шорканье тапок. На этот раз звук был не настойчивый, не требовал сразу подняться и завтракать.
«Мам?», прошептал я, выйдя в коридор.
«Ну», ответило из темноты.
«Ты чего?», спросил я.
Бабушка, собравшись, произнесла: «Думаю, пока вы спите, сбегу на свидание к Мишке Яковлеву. В туалет уже пошла, а где ещё?». Я включил свет на кухне, поставил чайник и сел за стол, обхватив голову руками.
«Оголодал?», спросила она, стоя в коридоре.
«Да, жду тебя», ответил я.
Баба Маша, сидевшая в комнате уже пятый день, рассказала: «Вдруг голубь в окно врезался бац! Примета к смерти, думаю. Лежу, жду дня, второго, третьего, а сегодня проснулась посреди ночи и подумала: «А не пошла бы эта примета к лешему, чтобы я прожигала жизнь под простынями?» Наливай чай, горячий и крепкий. Три дня с тобой, сын, нормально не разговаривали, будем наверстывать».
Я лёг спать около половины пятого утра, а бабушка Маша осталась готовить завтрак, ведь иначе эти «белоручки» не смогут накормить детей.
Утренний шум кастрюль стал для меня напоминанием: даже когда старость бросает тени, семья остаётся тем светом, что согревает. Нужно бережно относиться к тем, кто рядом, пока их силы ещё есть иначе упустишь шанс услышать их последние «приметы».
**Личный урок:** не откладывай разговоры и заботу о близких на потом, ведь время идёт без возврата.
