Всю жизнь я мечтал о свадьбе, которой могла бы гордиться моя покойная мать.
Представлял белые розы, струнный квартет, смех и ту светлую суматоху, что бывает, когда семьи сливаются. Не ждал осуждения. Не ждал, что мою историю любви прервут перед всеми дорогими людьми. И уж точно не думал, что больше всех ранит не чужая женщина, а новая тёща.
Но, наверное, надо начать сначала.
Меня зовут Артём Волков. Мама умерла, когда мне было девять. Помню её на кухне, она жарит блины и смеётся, что я пролил сгущёнку на сумочку… А через несколько месяцев её не стало.
Тогда я не понимал, что такое рак груди. Просто видел, как она становится всё тише и меньше, пока совсем не исчезла.
Отец старался. Господи, как он старался! Но горе сделало его тенью. Долгое время мы жили вдвоём, как планеты, забывшие разговаривать.
Потом появилась Галина.
Она преподавала мне музыку. Сначала задерживалась после уроков, помогая с домашкой. Потом стала раз в неделю готовить нам ужин. А вскоре стала частью всего.
Но она никогда не просила звать её “мамой”. Боялась переступить черту. Однажды я оставил на кухне проект по химии, и она ночью его доделала. Утром извинилась: “Знаю, я не мать. Просто не хотела, чтобы ты получил двойку”.
Такой была Галина. Тихая, добрая, всегда ставящая других выше себя.
И потихоньку, мучительно трудно, отец снова научился улыбаться. Я тоже.
Когда мне было пятнадцать, он сделал ей предложение у нас во дворе. Она плакала, как ребёнок, и спросила у меня разрешения.
С того момента она стала моей. А я её.
Прошло десять лет. Я обручился с любовью всей жизни, Виктором. Познакомились в институте на волонтёрской акции в приюте для бездомных. Носки у него были непарные, кофе он варил отвратительный, зато сердце Сердце, которое уговаривало меня до двух ночи, развеивая сомнения.
Он предупредил, что его мать, Людмила Борисовна, «человек традиционных взглядов». Это означало: хочет, чтобы всё шло по её правилам.
Со мной она всегда была учтива ледяной учтивостью. Думал, просто не умеет проявлять теплоту. Но с приближением свадьбы понял: дело в другом.
Ей не нравилась Галина.
Может, ревность. Может, считала, что уважение к мачехе предательство родной матери. Но я знал, чего хочу.
К алтарю меня поведут за руки обе: Галина с одной стороны, отец с другой.
«Она это заслужила, сказал я Виктору. Она меня вырастила. Была рядом».
Он кивнул. «Так тому и быть».
В день свадьбы я был как натянутая струна. Платье сидело идеально. Небо ясное. Цветочная арка точь-в-точь, как мечтал. Галина помогала мне собраться, разглаживая ткань платья дрожащими пальцами.
«Ты так похож на неё», прошептала она.
Я улыбнулся. Понял, о ком речь.
Взял её руки. «Ты была мне матерью во всём. Не позволяй никому думать иначе».
Она поцеловала в лоб, глаза влажные. «Люблю тебя, Артём. Что бы ни случилось я горжусь тобой».
Когда заиграла музыка, и я вышел в проход с ними обоими под руки, гости обернулись с улыбками. Галина опускала взгляд, но я сжал её руку. *Иди с достоинством*, словно говорил ей без слов.
Лицо Виктора озарилось при виде меня. Всё было идеально.
Пока…
Пока не поднялась его мать.
Она встала не как человек, поправляющий платье или ищущий платок. А как судья перед приговором.
«Простите, громко сказала Людмила Борисовна. Но прежде чем продолжить, надо кое-что прояснить».
Гул пробежал по залу. Распорядитель замолчал. Виктор нахмурился.
Людмила шагнула вперёд, указывая на Галину:
«Эта женщина не имеет права вести юношу к алтарю. Она не мать. Не родная кровь. И, честно говоря, это плевок в лицо всем настоящим матерям».
Дыхание перехватило. Ноги словно вросли в пол.
Голос Людмилы зазвенел: «Свадьбы священны. Семья священна. И если закладывать основу брака, надо начинать с правды и уважения. Уважения к усопшим. Уважения к настоящим родителям».
Галина высвободила руку. Я взглянул на неё глаза полны слёз, лицо белое.
Виктор окаменел. «Мама, что ты делаешь?»
Но она не унималась:
«Я молчала. Но когда увидела эту женщину в первом ряду, на месте матери Артёма молчать больше не могла».
Она повернулась ко мне: «Артём, если хочешь начать брак с лжи твоё дело. Но не жди, что я стану мириться с этим».
Время остановилось.
В ушах стучало сердце. Г
Отец грозно шагнул вперёд, заслонив Галину, и тихим, но подобным стали голосом произнёс: “Ещё одно слово, Людмила Борисовна, и вы немедленно покинете свадьбу моей дочери, а Виктор и Артём навсегда забудут дорогу в ваш дом”, после чего зал взорвался аплодисментами поддержки для семьи Волковых, и Людмила Борисовна, побледнев, молча опустилась на стул, поняв наконец, что сломать эту семью не удастся никому.
