Бездомная девушка украла еду на свадьбе а жених сказал: «Стой, я тебя знаю!»
Охранник схватил её за руку так сильно, что чуть не порвал рубашку. Но Катя даже не дрогнула. Она не плакала, когда умерли её родители. Не плакала, когда три года спала на улицах Москвы. И уж точно не заплачет сейчас. Как эта бездомная оказалась здесь, среди богачей, ворующей еду на роскошной свадьбе? Давайте разберёмся.
«Отпусти», прошептала она хриплым голосом. Её тёмные глаза горели такой яростью, что охранник невольно ослабил хватку. В шатре, где проходило торжество, воцарилась тишина. Двести нарядных гостей в дорогих костюмах и сверкающих украшениях уставились на хрупкую девушку в рваных джинсах и потрёпанной толстовке. В свободной руке она сжимала тарелку с оливье, только что схваченную со стола. «Воровка!» крикнул кто-то. «Вызовите полицию!» завизжала другая.
Но тут воздух разрезал резкий голос. «Стой». Все обернулись. Это был жених высокий, статный Дмитрий в безупречном чёрном костюме. Сегодня должен был быть самый счастливый день его жизни, но в его взгляде читалось что-то другое. То ли гнев, то ли боль.
«Отпусти её», приказал он охраннику. «Но, барин, она же украла» замялся тот. Дмитрий всмотрелся в Катю не в её грязную одежду, не в измождённое лицо, а в саму её. И когда их взгляды встретились, его сердце сжалось.
«Как тебя зовут?» спросил он, едва переводя дыхание.
«Катя», ответила она, гордо подняв голову. Ей не было стыдно. Она была голодна и поела. Всё просто.
«Катя» повторил он, будто имя обжигало ему губы. «Сколько тебе лет?»
«Двадцать четыре».
Тут подошла невеста, Анна, в кружевном платье, её лицо пылало от гнева. «Дима, что за бред? Это наш день. Пусть отдаст еду и уходит». Но Дмитрий её не слушал. Его взгляд не отрывался от Кати.
«Откуда ты?» настаивал он.
«Какая разница?» огрызнулась она, хотя этот мужчина казался ей странно знакомым.
«Разница есть», прошептал он. «Больше, чем ты думаешь».
Бабушка Дмитрия, Нина Фёдоровна, маленькая, но властная женщина, подошла ближе. «Дима, лучше обсудим это внутри»
«Нет», резко оборвал он. «Катя, ты помнишь что-нибудь из жизни до улицы?»
Сердце Кати забилось чаще. Почему он спрашивает об этом?
«Я жила в детдоме в Твери. Родители погибли в аварии, когда мне было шесть. Какое это имеет значение?»
Анна схватила Дмитрия за руку. «Ты меня пугаешь! Что происходит?» Но он отстранился и шагнул к Кате так близко, что она увидела, как дрожат его руки.
«Покажи левое плечо», попросил он.
«Что?» отпрянула она.
«Пожалуйста».
Что-то в его голосе заставило её согласиться. Медленно Катя оттянула воротник футболки. На плече виднелся маленький шрам в форме полумесяца. Дмитрий побледнел, будто увидел призрак.
«Боже мой» прошептал он. «Это ты».
Анна вскрикнула: «Что происходит?!» Нина Фёдоровна прикрыла рот ладонью. «Не может быть»
«Может», сказал Дмитрий, и слёзы катились по его лицу. «Бабушка, посмотри на неё. Вглядись».
Старушка изучила Катю: её тёмные глаза, гордую осанку, несмотря на страх, тот самый шрам
«Кто-нибудь объяснит, что, чёрт возьми, тут творится?» потребовала Катя, но теперь и её голос дрожал.
Дмитрий повернулся к гостям. «Свадьбы не будет. Потому что она моя сестра».
В шатре поднялся гвалт. Анна разрыдалась, а Катя стояла, словно парализованная. «Не может быть. Мне сказали, что мой брат погиб с родителями».
Нина Фёдоровна медленно покачала головой. «Диме сказали, что ты погибла. А тебе что он. Но жизнь обманула нас всех».
Дмитрий бросился к Кате. «Я помню тебя. Мы играли в саду нашего дома в Сочи. Я учил тебя лазить по яблоням»
У Кати закружилась голова. Перед глазами мелькнули смутные образы: двор с цветами, запах сирени, смех Но она не была уверена.
«Я не помню».
Нина Фёдоровна вздохнула. «Я хранила твою погремушку все эти годы, Катенька. И письмо от нашей мамы, которое так и не успела тебе вручить». Она достала из сумочки потрёпанную коробочку, в которой лежал крошечный серебряный колокольчик и пожелтевший конверт с надписью: «Нашей девочке». Катя коснулась колокольчика и вдруг почувствовала, как память, словно далёкий звон, начала возвращаться. Дмитрий обнял её, крепко, как будто боялся потерять ещё раз. А за их спинами, под свадебными гирляндами, стихал шум мира, будто время решило дать им шанс не для торжества, а для начала.
