Ты же сирота, кто за тебя заступится? усмехнулся муж, выгнав меня из квартиры.
Где те пять тысяч, что я вчера тебе дал? Дмитрий ворвался в кухню, лицо раскалённое от гнева.
Василиса обернулась от плиты, где шипели котлеты. Жир лопал на раскалённой сковороде.
Какие деньги? Ты ничего не давал.
Не ври! Пять тысяч на продукты! Я положил их на комод в спальне!
Дима, я их не брала. Может, ты просто не нашёл?
Я всё обыскал! Никаких денег! Ты их сняла и растранжирила!
Василиса выключила плиту, вытерла руки о фартук. За четыре года брака ей уже привыкнуть к таким обвинениям, но они всё равно резали в самое сердце.
Димон, я не брала твои деньги. У меня есть своя зарплата, зачем мне красть?
Зарплата! фыркнул он. Твои мелкие копейки в магазине? Это не зарплата, а жалование!
В дверях появилась свекровь Антонина Петровна, недавно переехавшая к нам после продажи своей квартиры. По её словам, деньги она вложила в «бизнес сына», хотя Дмитрий лишь менеджер в строительной фирме.
Что за шум? спросила она, оглядывая кухню. Опять ссора?
Мам, она украла мои пять тысяч! крикнул Дмитрий.
Я не воровала, тихо повторила Василиса.
Антонина Петровна подошла ближе, осмотрела невестку сверху донизу.
Димочка мне деньги не давал, он просто попросил хранить, потому что ты, дорогая, всё растранжиришь.
Василиса почувствовала, как внутри сжалось. Опять они против неё.
Антонина Петровна, если вы взяли деньги, скажите честно. Почему меня обвинять?
Ты что, маму воровкой зовёшь? возмутился Дмитрий.
Я ничего не говорила. Просто хочу разобраться.
Разбирайтесь без меня, свекровь достала из кармана халата пачку купюр. Вот, я их взяла, чтобы ты не потратила на чепуху. Димон, возьми. Купи себе нормальную рубашку, а то в работу в чём ходишь?
Дмитрий принял деньги, засунул в карман, даже на Василису не посмотрел.
Спасибо, мам. Ты всегда обо мне заботишься.
Василиса стояла молча, внутри её клокотала обида, но она давно научилась скрывать эмоции. В этом доме любое проявление чувств оборачивается против неё.
Котлеты подгорели, заметила Антонина Петровна. Всё из рук валится. Хозяйка никудышная.
Василиса вернулась к плите, перевернула котлеты, пытаясь дышать ровно, не рваться, не плакать, а просто выполнять работу.
Четыре года назад всё было иначе. Дмитрий ухаживал за ней, дарил цветы, водил в кафе. Василиса тогда работала в том же магазине, где продолжала работать и сейчас, простая продавщица без высшего образования и связей. Вырастившаяся в детском доме, после выпуска получила комнату в общежитии и работу. Жизнь была тяжёлой, но своей.
Потом появился Дмитрий красивый, уверенный, с хорошей должностью. Он заметил её, зайдя в магазин за продуктами, начал разговор, шутки, приглашения. Василиса не верила своему счастью: такой мужчина и она, девчонка из детского дома, без семьи, без прошлого.
Свадьба была скромной. У Василисы пришли лишь подруга из общежития, у Дмитрия мать, несколько родственников и друзья. Антонина Петровна смотрела на невестку с скрытым неодобрением, но держала видимость.
После свадьбы Василиса переехала в двухкомнатную квартиру в спальном районе Москвы, которую снимал муж. Она продолжала работать, вести хозяйство, стремилась быть хорошей женой. Но постепенно начались мелкие придирки: суп не так посолили, рубашку не так погладила, деньги «неправильно» распределила. Затем обвинения в расточительности, плохом вкусе в одежде, отсутствие образованности.
Когда свекровь переехала к ним, всё ухудшилось. Антонина Петровна заняла роль главной в доме, критиковала каждый шаг Василисы, вмешивалась во всё, настраивала сына против жены. Дмитрий всё слушал мать.
Ужин будет готов через десять минут, сказала Василиса, накрывая стол.
Наконец-то, Дмитрий сел, уткнувшись в телефон. Я голоден как волк.
Свекровь придирчиво осмотрела стол.
Салат жидковат, хлеба мало. Ты что, экономишь?
Я купила столько, сколько нужно на неделю, по вашему списку.
Не спорьте со старшими. Молодёжь нынче слишком наглая, без уважения.
Ужин прошёл в напряжённой тишине, Дмитрий молча жевал, Антонина Петровна вздыхала, показывая недовольство едой. Василиса почти не тронула тарелку, аппетита не было.
После ужина она мыла посуду, а свекровь с сыном сидели в зале, смотрели телевизор, смеясь. Василиса сидела отдельно, словно прислуга.
Ночью Дмитрий лёг спать, не пожелав ей спокойной ночи. Василиса лежала рядом, глядя в темноту, задаваясь вопросом, когда же она стала такой несчастной, когда перестала быть любимой женой и превратилась в обузу.
Утром она проснулась раньше всех, как обычно, приготовила завтрак, собрала мужу еду. Он ушёл, буркнув чтото невразумительное.
Оля, нам надо поговорить, Антонина Петровна вошла, когда Василиса допивала чай.
Слушаю.
Видишь ли, квартира мала для троих. Нужно освободить место.
Что вы имеете в виду?
Ты могла бы снять отдельную комнату. У тебя же есть зарплата.
Это квартира моего мужа. Я его жена.
Жена? усмехнулась свекровь. Какая же ты жена? Не можешь детей, не умеешь вести хозяйство, не красива. Димон мог бы лучше.
Дмитрий сам меня выбрал, тихо сказала Василиса.
Ошибся. Ошибки бывают, но их надо исправлять.
Вы предлагаете мне уйти от мужа?
Я предлагаю облегчить ему жизнь. Вы пока не разводитесь, просто живёте раздельно. Может, так будет лучше.
Василиса встала, руки дрожали, но она держалась.
Я поговорю с Дмитрием.
Поговори, только он со мной согласен. Это его идея.
Весь день на работе она думала о разговоре. Неужели муж действительно хочет, чтобы она ушла? Неужели четыре года брака ничего не значат?
Вечером она пришла домой, Дмитрий сидел с матерью, пил чай.
Дима, надо поговорить наедине.
Говори при маме, она всё знает.
Это о нас.
Он встал, прошёл в спальню, оставив её за дверью.
Твоя мать сказала, что ты хочешь, чтобы я ушёл. Это правда?
Дмитрий отвернулся к окну.
Правда. Нам нужно пространство. Маме здесь неудобно, мне тоже. А ты только место занимаешь.
Я твоя жена!
Жена, которая четыре года не родила ребёнка, работает продавщицей, приноси лишь гроши. Какой от тебя толк?
Мы прошли обследования, врачи сказали, что проблема не во мне. У тебя самого
Молчать! он раскрыл кулаки. Ты виновата! Твоя наследственность из детского дома! Что у тебя в роду?
При чём тут детдом? Мои родители погибли в аварии, когда мне было три. Я нормальный человек!
Нормальный, усмехнулся он. Без семьи, без корней. Я женился из жалости, а ты стала обузой.
Слезы подступили к горлу, но она сдержалась.
Значит, ты хочешь развода?
Хочу, чтобы ты ушла. Пока просто ушла. А дальше посмотрим.
Куда мне идти?
Не знаю. В общежитие, в комнату. Это твои проблемы.
Дима, я тебя люблю. Мы можем всё исправить
Поздно, Оля. Всё решено. Собирай вещи.
Когда?
Завтра. У тебя есть вечер.
Он вышел, оставив её одну. Василиса опустилась на кровать, где они спали четыре года, где она мечтала о детях, о счастливой семье, о будущем.
Она начала собирать вещи: одежду, документы, немного денег, фотографии. Почти ничего своего.
Антонина Петровна заглянула в комнату.
Вот и умница. Всё понимаешь. Не устраивай скандалы.
Я не хочу скандалы, отвечала она, не поднимая глаз.
Правильно. Тихо уйди, и всё. Димон найдёт себе другую, из приличной семьи.
Василиса молчала. Свекровь всегда считала её недостойной сына и добивалась своего.
Утром она встала, надела одежду, взяла сумки. Дмитрий ещё спал, Антонина Петровна пила чай.
Уходишь?
Да.
Ключи оставь на столе.
Она положила ключи, вышла в коридор, остановилась у двери. Квартира, где она прожила четыре года, теперь навсегда закрылась.
Спустившись по лестнице, она вышла на улицу. Было раннее утро, почти пусто. Куда ей идти? В общежитии её комнату уже заняли другие, снять жильё требовались деньги, а у неё было лишь несколько тысяч рублей.
Она пошла на работу. В магазине было тепло и тихо. Села в подсобку, положив сумки рядом, хотела плакать, но слёзы не шли. Ощущалась пустота.
Оля? Что ты так рано? в дверях появилась Людмила, администратор магазина, женщина лет пятидесяти, строгая, но справедливая.
Да так, не спалось.
Людмила прищурилась, оглядела сумки.
Что случилось?
Ничего. Всё нормально.
Не ври. Я тебя четыре года знаю, вижу, когда ты лжёшь. Рассказывай.
Василиса рассказала о муже, свекрови, о том, что её выгнали из дома. Людмила слушала молча, кивала.
Вот сволочи, пробормотала она, когда Василиса замолчала. Извини за выражение, но иначе не скажешь.
Я не знаю, что делать.
У меня дочь в другом городе, её квартира пустует. Живи у меня, пока всё уладится.
Вероника Петровна, я не могу. Это слишком
Можешь. Хватит мне Петровна, я просто Людмила. Собирай вещи, поедем после смены.
Я заплачу, обещаю.
Сначала встанешь на ноги.
Слёзы наконец скатились по щекам. Ктото был на её стороне, готовый помочь без условий.
Вечером они поехали к Людмиле. Та жила в старой двухкомнатной квартире на окраине Москвы. Скромно, но уютно. Комната её дочери была небольшая, с узкой кроватью, столом и шкафом.
Располагайся. Постель чистая, поменяла вчера. Если что, говори.
Спасибо огромное. Не знаю, как отплатить.
Не говори. Мы все проходим через трудности. Мне тоже помогали, теперь я помогаю тебе.
Василиса разложила вещи, села на кровать. Было странно находиться в чужом доме, но спокойнее, чем в квартире мужа, где её постоянно критиковали.
На следующий день Дмитрий позвонил.
Где ты? Нужно забрать оставшуюся коробку.
Какие вещи? Я всё взяла.
Там ещё коробка с твоим хламом. Приедешь сегодня?
Не могу, на работе до позднего.
Тогда завтра. Маме место под её вещи нужно.
Он повесил трубку, даже не спросив, как она живёт.
Василиса пришла на следующий день после работы. Дмитрий открыл дверь, протянул коробку.
Вот, забирай.
Можно войти?
Зачем?
Хочу коечто обсудить.
Он нехотя пропустил её. В квартире пахло чужими духами. В гостиной сидела девушка лет двадцати пяти, красивая, ухоженная.
Это Лена, сказал Дмитрий. Лена, это Оля, моя бывшая жена.
Бывшая? Мы ещё не разведены.
Формальность. Документы скоро.
Лена смотрела на Василису с явно скрытым превосходством. Молодая, красивая, уверенная. Всё, чем Василиса не была.
Значит, уже нашёл замену, тихо произнесла она.
Я не замена, ответила Лена. Я его девушка, а не временная.
Дима, сколько вы встречаетесь?
Он отводил взгляд.
Полгода.
Полгода. Пока Василиса старалась быть хорошей женой, он встречался с другой, врал и теперь выгнал её.
Понятно. Ты меня винуешь, а сам изменял.
Не устраивай сцен, ты же сирота, кто за тебя заступится? усмехнулся он, глядя сверху вниз. Никого нет, кто бы тебя защищал. Так что собирай коробку и уходи.
Василиса взяла коробку, руки дрожали, внутри кипела обида, но она не показывала её. Она вышла, по дороге к Людмиле плакала, слёзы текли нескончаемым потоком. Как можно так? Как можно быть таким жёстким?
Людмила встретила её с чаем и пирогом.
Ну что, увидела его?
Да. У него уже другая, полгода вместе.
Сволочь. Он сказал, что ты сирота и никого нет.
Людмила поставила чашку на стол.
А вот он ошибается. Есть ктото, кто за тебя заступится. Я, например. Девчонки из магазина. Мы все на твоей стороне.
Спасибо, вытерла слёзы. Но что толку? Он всё равно разводится, женится на другой и забудет меня.
Это будет лучше. Сбавишь с этого «придурка» и будешь жить нормально.
В выходИ я, наконец, почувствовал, как жизнь снова берёт меня за руку и ведёт вперёд.
