30 октября, 2023г.
Сегодня я снова оказалась в кабинете заведующей, где меня пригласили обсудить жалобы. Третья за месяц! И я чувствую, как будто меня уже вешают на дверь, как тогда, когда Андрей с мамой пришли «мириться».
Злата Николаевна, понимаете, что на вас жалобы поступают? холодно произнесла Марина Сергеевна, заведующая отделением. Третья за месяц! Так работать нельзя!
Я стояла, сжав кулаки, щёки горели, в горле комок.
Я всё делаю правильно, Марина Сергеевна. Эта Громова придирается к каждой мелочи. У неё характер такой всё ей не по вкусу, бросила я, пытаясь удержаться.
Характер или нет, а вы обязаны разговаривать с пациентами корректно. Вы медсестра, а не
Не что? перебила я резче, чем хотела. Не половая «тряпка», которая должна терпеть хамство?
Заведующая вздохнула, сняла очки и устало протёрла переносицу.
Злата, я понимаю, у вас сейчас нелёгкий период. После развода всегда тяжело. Но работа есть работа. Возьмите отпуск, отдохните. Иначе я не знаю, как вас защищать дальше.
Я вышла из кабинета, едва сдерживая слёзы. Полгода прошло с тех пор, как Андрей ушёл, а рана всё ещё не заживает. Каждый день испытание: работа, пустая квартира, где эхом отдаются мои шаги.
В ординаторской меня ждала Людмила, коллега и единственная, кому я могу открыться.
Ну что, досталось? спросила она, подбирая голос.
Предложили отпуск, говорят, нервы сдают.
А может, действительно стоит? Съездить куданибудь, развеяться?
Я качала головой.
Куда мне ехать? И на что? Андрей платит алименты копейкой, его мать подсунула мне кучу бумаг. Говорит, у него доходы крохотные, а квартира оформлена на неё.
Стерва, вздохнула Людмила. Я же говорила, нельзя было подписываться на эти бумаги.
Я тогда думала, что мы семья, призналась я. Не могла представить, что он способен так поступить.
Я налила себе горячий чай из термоса, села на потертый стул. Руки дрожали, а в душе всё тяжелеет.
Лен, а правда, что я изменилась? Стала злой? прошептала я.
Людмила подсела, положив руку на плечо.
Верочка, ты просто защищаешься. Это нормально. Двадцать лет с человеком, а он вдруг ушёл к другой, моложе, без детей. Кто бы не озлобился?
Я не хочу быть злой, я не выдержала, слёзы скатились по щекам. Я просто хочу жить без этой боли.
Вечером я шла домой пешком, экономя на транспорте. Октябрь был холодный, дождливый, мокрые листья прилипали к обуви, ветер втирался под воротник куртки. Я смотрела под ноги, погружённая в мысли.
Когда Андрей ушёл, я долго не могла поверить, будто всё лишь ночной кошмар. Он должен был вернуться, снять куртку в прихожей, спросить, что на ужин. Но вместо него в дверь постучала его мать, Нина Петровна, с холодным лицом и кипой бумаг.
Игорь нуждается в личном пространстве, говорила она. Ты его задушила своей заботой, в браке уже нет любви.
Я слушала, будто не узнавая женщину, которую столько лет называла мамой.
Квартира оформлена на меня, заявила Нина Петровна, постукивая пальцем по столу. Но я не выгоняю тебя. Живи, пока не устроишься.
Я двадцать лет здесь прожила, прошептала я. Мы с Игорем ремонт делали, мебель покупали…
Покупали на мои деньги, перебила она. Игорь мой сын, и я всегда буду на его стороне.
Тот же вечер я сняла комнату в коммуналке на краю города. Маленькая, темная, с соседкойалкоголичкой, общей кухней, где пахло котами. Но это было моё пространство, которое никто не мог отнять.
Подойдя к дому, я увидела знакомый чёрный седан у подъезда. Сердце сжалось: он же купил его полгода назад. Значит, Андрей всё ещё гдето рядом.
Поднявшись по лестнице, я услышала голоса. На площадке перед дверью стояли Андрей и Нина Петровна. Свекровь чтото говорила, размахивая руками, сын кивал.
Злата! Андрей увидел меня первым. Наконецто! Мы уже час ждем.
Я достала ключи, но мать Андрея загородила проход.
Подожди, нам нужно поговорить.
Не о чём нам говорить, попыталась я говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало. Пропустите, пожалуйста.
Верочка, не будь такой, Андрей шагнул ближе. Он выглядел уставшим, под глазами темные мешки, щеки впали. Мы пришли мириться.
Мириться. После полугода молчания, после унижений, после того, как её мать выгнала меня из собственного дома.
Мириться? переспросила я медленно.
Да, Андрей понял, что ошибся, Нина Петровна заговорила елейным голосом. Эта девица его бросила, оказалась меркантильной. Он раскаялся, хочет вернуться.
Вернуться, эхом отозвалось в моих ушах.
Ну да, домой. Мы семья, в конце концов. Двадцать лет вместе, нельзя всё так бросать.
Андрей протянул руку, но я отстранилась.
Погоди, давай зайдем, поговорим нормально. Я всё объясню.
Объяснить? злость закипела во мне. Что ты мне объяснишь, Андрей? Как ты уходил ночью, сказав, что любишь другую? Или как твоя мать выселила меня из квартиры, в которую я вложила душу?
Злата, не начинай, Нина Петровна поджала губы. Мы пришли с добрыми намерениями.
Добрыми? рассмеялась я, горько. Вы пришли, потому что ваш сын один. Потому что девушка, за которой он бегал, оказалась умнее меня. Она использовала его и бросила. А теперь вы хотите, чтобы я приняла его обратно?
Ты не понимаешь, начал Андрей, но я перебила его.
Я прекрасно понимаю. Полгода назад вы сказали, что я задавила тебя заботой, что в браке нет любви, что тебе нужно личное пространство. И знаешь что? Ты был прав.
Злата…
Нет, дай договорю. Я действительно задавила тебя. Тридцать пять лет гладила твои рубашки, готовила любимые блюда, терпела твою мать, которая вечно лезла в нашу жизнь. Я отказалась от карьеры, потому что ты хотел, чтобы я была домохозяйкой. Я не родила детей, потому что у меня не получалось, и терпела упрёки твоей матери, что я «бракованная».
Верочка, я так не говорил, Андрей побледнел.
Не говорил, но молчал, когда твоя мать унижала меня. Молчал, когда я плакала.
Нина Петровна бросила громкий вздох.
Всё, опять всё начинается. Злата, хватит прошлое ворошить. Андрей пришёл извиняться. Он понял ошибку. Разве этого недостаточно?
Недостаточно, посмотрела я ей прямо в глаза. За эти полгода я поняла, что впервые за двадцать лет живу для себя. Да, мне тяжело. Да, я снимаю комнату в коммуналке. Да, денег не хватает. Но это моя жизнь, и никто не имеет права говорить, что я делаю неправильно.
Может, зайдём всё-таки? Андрей оглянулся на соседскую дверь, откуда слышались шаги. Зачем нам перед чужими людьми
Чужими? усмехнулась я. Для тебя они чужие. А я живу здесь. Эти люди мои соседи, и они относятся ко мне лучше, чем ты и твоя мать все эти годы.
Что ты себе позволяешь! вскинулась Нина Петровна. Я тебе как родная мать была!
Родная мать не выгоняет на улицу, спокойно ответила я. Родная мать не забирает крышу над головой у женщины, которая двадцать лет заботилась о её сыне.
Квартира моя по документам!
По документам, да. Только вот по совести
Совесть здесь ни при чём, отрезала свекровь. Закон есть закон.
Я кивнула.
Вы правы. Закон есть закон. Поэтому я ничего не требую. Ни квартиры, ни денег, ни извинений. Я прошу лишь, чтобы вы ушли и больше не появлялись в моей жизни.
Злата, подожди, Андрей схватил меня за руку. Я действительно жалею. Я был дураком. Эта Кристина
Не интересно, высвободила я руку. Как её звали, что она делала, почему бросила мне всё равно, Андрей. Понимаешь? Совершенно всё равно.
Но мы же столько лет вместе! У нас была любовь!
Была, согласилась я. С моей стороны была. А у тебя, видимо, чтото другое: удобство, привычка.
Я повернулась к двери, вставила ключ в замок. Руки уже не дрожали. Внутри воцарилось спокойствие, которого не было долгие месяцы.
Андрей, скажи ей! Нина Петровна толкнула сына в плечо. Ну же, не стой как истукан!
Мама, подожди
Я не стояла в пробке два часа, чтобы эта упрямица нас выгнала! Злата, ты пожалеешь! Мужиков, как мой Андрей, ещё поискать надо!
Я обернулась, посмотрела на Нину Петровну, её накрашенное лицо, дорогую шубу, привычный тон командовать сыном. Затем на Андрея, стоявшего с опущенной головой, как провинившийся школьник.
Вы правы, Нина Петровна, тихо сказала я. Такие мужчины действительно искать надо. Поэтому я больше их искать не буду. Достаточно.
Ты ещё пожалеешь! свекровь повысила голос. Кому ты нужна, в твои годы? Сорок три, молодость прошла. Будешь одна доживать!
Может быть, пожала я плечами. Но лучше одной, чем с теми, кто не ценит.
Я открыла дверь и переступила порог. Обернулась последний раз.
Андрей, я не желаю тебе зла. Правда. Живи счастливо, если сможешь. Но без меня.
Злата, постой
Я закрыла дверь, прислонилась спиной, закрыла глаза. Сзади слышались приглушённые голоса, возмущения Нины Петровны, тихие ответы Андрея, стук лифта.
Я прошла в небольшую комнату, сняла туфли, уперлась в кровать. Тишина. Одна. Но одиночество теперь не пугало, а словно сняло тяжесть с плеч.
Телефон завибрировал лайк Людмилы.
«Как дела? Справилась с Громовой?»
Я улыбнулась, набрав ответ.
«Справилась. И не только с Громовой».
Подошла к окну, на улице темнело, зажглись фонари, город шёл своей жизнью. Машины гудели, люди спешили. Я была частью этого потока, но уже не чьято жена, не чьято невестка. Просто Злата.
Утро началось лучом солнца, пробившимся сквозь тонкую занавеску. Первая мысль вчерашний день. Пришли ли они реально или всё было сном? Нет, было. Андрей с матерью стояли у двери, просили помириться, а я отказала.
Я встала, сделала зарядку, уже полгода следила за собой: бегала по утрам, записалась на йогу в районный центр. Не ради когото, а ради себя.
На работе Людмила сразу заметила перемену.
Ты светишься, удивилась она. Что случилось?
Вчера Андрей пришёл с матерью.
И что он хотел?
Мириться. Говорит, ошибся, хочет вернуться.
И ты?
Послала их. В культурной форме, но твёрдо.
Людмила обвела меня объятием.
Умница. Горжусь тобой.
Люда, я всю ночь не спала, думала… Я поняла, что двадцать лет жила в тени его желаний, его матери, его выбора. Я забыла, кто такая Злата, что любит, чего хочет от жизни.
И что ты хочешь?
Пока не знаю. Но точно не хочу возвращаться к прошлому. Это как вырваться из клетки страшно сначала, потом понимаешь, что можешь летать.
Красиво сказано, улыбнулась Людмила. А если он ещё придёт?
Не придёт. Я видела его лицо, он ожидал, что я бросусь к нему, поблагодарю за возвращение. А когда этого не случилось, он растерялся. Такие люди не умеют добиваться, им всё дают легко.
В обед я зашла к Марине Сергеевне уточнить отпуск.
Марина Сергеевна, насчёт отпуска. Я подумала, может, правда стоит отдохнуть хотя бы неделю.
Конечно, Злата. Оформим на следующую неделю. Куда-нибудь поедешь?
К сестре, в деревню. Давно не виделась.
Сестра Галя живёт в небольшом селе в трёхстах километрах от Москвы. Мы почти не виделись, всё время работа, Игорь, дом.
Галя встретила меня с распростёртыми объятиями.
Злата, родная, как я рада! Заходи, заходи!
Дом деревянный, уютный, пахло пирогами и яблоками. На подоконнике мурлыкал рыжий кот, в горшках росла герань.
Ты похудела, заметила она, наливая чай. И посерела какаято.
Развелась, коротко ответила я.
Слава богу! хлопнула она по столу. Я всегда говорила, что этот Андрей тебе не пара. Маменькин сынок, тряпка.
Галя!
Что, Галя? Правду говорюИ я наконец обрела покой, живя своей жизнью, без чужих ожиданий.
