Твоё место на кухне, а не на семейном фото, усмехнулась золовка и опустила фотоаппарат.
Ты специально пересолила борщ или просто кулинарные навыки у тебя ноль? голос свекрови прозвучал тихо, но каждое слово ёкнуло в ушах Оксаны, будто звон колокольчиков.
Я готовила по вашему рецепту, попыталась держать себя в руках Оксана. Вы же сами мне его писали.
Ну, конечно, я же виновата, фыркнула Инна Петровна, отодвинув тарелку. Дима, ты действительно это будешь есть?
Дима даже не поднял головы, спокойно доедал борщ, будто ничего не происходило. Золовка Лада сидела напротив, улыбаясь своей фирменной усмешкой, от которой у Оксаны сжимались кулаки под столом.
Мамочка, ну почему ты сразу так, наконец вмешалась Лада. Может, ей просто не к нашим вкусам? У их в семье ведь готовят иначе.
Оксана уловила этот тон, как будто Лада защищает, а на деле только подливает масла в огонь. Она уже привыкла к таким «мягким» ударам.
Дима, скажи хоть чтонибудь, не выдержала Оксана.
Муж медленно поднял глаза.
Что говорить? Борщ в порядке. Ешьте и не придирайтесь.
Видишь, мам, Лада потянулась за хлебом. Диме нравится, значит всё ок.
Инна Петровна прижала губы, но ничего не добавила. Обед продолжался в напряжённой тишине, нарушаемой лишь звонком столовых приборов и редкими репликами Лады о работе, новой машине, которую собирается купить, и предстоящем отпуске в Сочи.
Оксана механически доедала свою порцию. Три года. Три года она была замужем за Димой и три года терпела эти замечания свекрови, ядовитые комментарии Лады, молчание мужа. Думала, что со временем всё наладится, но всё только яснее понимала, что своей в этой семье она никогда не будет.
После обеда она убирала со стола, мыла посуду, а женщины сидели в гостиной и пили чай. Дима ушёл в свою комнату «по работе». Оксана подслушивала разговор из кухни.
Она старается, но явно не наш человек, бросила Инна Петровна.
Мам, хватит. Дима её любит, им хорошо вместе.
Любит, любит Любовь пройдёт, а бытовые проблемы останутся. Она же вообще никакая: ни характера, ни хватки. Тихая мышка.
Оксана сжала губку в руке. Тихая мышка. Да, так её всё воспитывали. В детстве говорили, что главное не выделяться, быть скромной, послушной. В школе не спорила, в универе молча терпела насмешки. И теперь, в тридцать второй, она всё так же поглощала обиды.
Оксана, принеси нам печенье! крикнула из гостиной Лада.
Оксана вытерла руки, достала из шкафа вазочку с печеньем и поставила её на стол. Инна Петровна и Лада сидели на диване, листая чтото в телефоне.
Мам, смотри, какое платье! Надену на вечеринку, показывала Лада фотографии. Максим будет в восторге.
Красиво, доченька. Тебе идёт красное.
Оксана собиралась уйти, но Инна Петровна её остановила.
Оксана, а когда вы с Димой планируете детей? Три года прошли, а ничего.
Вопрос прозвучал как пощёчина.
Мы пока не готовы.
Не готовы? нахмурилась Инна Петровна. В твоём возрасте уже пора. Мне внуки нужны, я не вечная. А ты всё тянет.
Мам, может, у них какието проблемы, вмешалась Лада. Сейчас у многих так.
Какие проблемы? Дима здоровый мужик. Значит, дело в ней.
Оксана почувствовала, как лицо раскраснело. Она хотела объяснить, что это их совместное решение, что они хотят сначала встать на ноги, купить собственную квартиру. Но слова застряли.
Я уйду, выкрикнула она.
В коридоре Оксана прислонилась к стене, закрыла глаза. Всё внутри кипело, невыносимо. Каждый уикэнд одно и то же: приезжать к родителям Димы, чувствовать себя прислугой, готовить, убирать, слушать придирки. А Дима молчал.
Она забежала в ванную, плеснула холодную воду в лицо. Нужно держаться. Ещё чутьчуть, и они уедут домой, где будет легче. Дома только вдвоём Дима будет внимательным и заботливым, а здесь в доме родителей превращается в безвольного ребёнка.
Вернувшись, Оксана увидела, как Лада достаёт фотоаппарат.
Мам, давай сделаем семейное фото! У нас же давно нет нормального снимка.
О, отличная идея! Дима, подойди! позвала Инна Петровна.
Дима вышел из своей комнаты, зевая.
Что случилось?
Фотографируемся, семейное фото.
А, ну давайте.
Лада начала раскладывать всех по местам. Села Инна Петровна в кресло, поставила Диму рядом.
Мам, ты сюда, я встану с другой стороны от Димы.
Оксана стояла в стороне, не зная, присоединяться ли.
Алиса, дай я тоже встану, робко сказала Оксана.
Лада подняла голову, посмотрела на неё, потом усмехнулась.
Твоё место на кухне, а не на семейном фото, сказала она и опустила фотоаппарат.
Наступила тишина. Оксана стояла, как вкопанная, не веря ушедшим словам. Инна Петровна выглядела, будто ничего не слышала. Дима молчал.
Что? пробормотала Оксана.
Ну, так, ничего, пожала плечами Лада. Это семейное фото. Мы все вместе. Ты тут зачем?
Я жена Димы.
И что? Жёны приходят и уходят, а семья остаётся.
Оксана повернулась к мужу.
Дима, слышишь, что говорит твоя сестра?
Дима наконец оторвался от ботинок.
Лада, хватит. Оксана тоже будет на фото.
Хорошо, хорошо, не обижайся, отмахнулась Лада. Я просто пошутила. Встань сюда, сбоку.
Но Оксана уже не слушала. Чтото в ней сломалось. Она развернулась и пошла к прихожей, руки дрожали, когда натягивала куртку.
Оксана, куда? крикнул Дима, последовав за ней.
Домой.
Но мы договорились остаться на ужин.
Я не останусь. Оставайся, если хочешь, со своей семьёй.
Оксан, не надо так. Ты же знаешь, как Лада бывает.
Знаю. И твою маму, и тебя.
Она выбежала из квартиры, не попрощавшись. Дима не последовал. Оставшись с мамой и сестрой, он продолжал жить своей «настоящей» семьёй.
На улице был ветреный октябрьский вечер. Оксана шла, почти бегом, слёзы заполняли глаза. Всё было так обидно, так больно, и страшно, потому что она понимала, что дальше так продолжаться не может.
Дома она упала на диван, наконец дала волю слезам. Плакала долго, пока не утомилась, потом умылась, заварила чай, села у окна. За стеклом темнело, зажигались фонари. Она смотрела наружу и думала, что дальше.
Дима вернулся поздно. Вошёл тихо, виновато.
Оксан, ты не спишь?
Она молчала.
Послушай, зачем ты так отреагировала? Лада просто пошутила глупо.
Это не шутка, Дима.
Хорошо, не шутка. Просто она не умеет выражаться. Ты же знаешь, какая она всё ляпает.
А ты? Почему ты молчишь, когда меня унижают?
Дима сел рядом, опустил лицо в ладони.
Что я могу? Это моя мама, моя сестра. Я не могу с ними ссориться изза каждой мелочи.
Изза мелочи? голос Оксаны дрожал. Меня оскорбляют, а ты назвал это мелочью?
Никто тебя не оскорбляет! Просто у мамы характер такой, она всё контролировать хочет. А Лада избалованная. Но они не делают это со злобой.
А я должна мириться?
Не мирись, говори им. Я же не запрещаю.
Оксана ухмыльнулась с горечью.
Говори им, а потом обвинишь меня, что я маму твою расстроила, сестру обидела.
Оксан, к чему это?
К тому, помнишь, как полгода назад я сказала твоей маме, что нам неудобно каждый уикэнд ездить к вам? Ты тогда неделю со мной не разговаривал, назвал меня неблагодарной.
Дима промолчал. Оксана продолжила:
Или когда Лада сказала, что удивляется, как ты на меня женился, что я серая мышка без красоты и ума. Ты тогда рассмеялся, сказал, что я хотя бы хозяйственная.
Оксан, хватит ворочать прошлое.
Прошлое? Это был месяц назад, Дима.
Тишина висела между ними. Оксана почувствовала, как внутри разгорается настоящая злость не на Ладу и свекровь, а на Диму. На мужа, который должен был её защищать, а молчал.
Знаешь, что самое страшное? тихо прошептала она. Я думала, что ты меня любишь, что я для тебя важна. А я лишь удобная. Готовлю, стираю, убираю, не спорю, не ссорюсь. Удобная жена.
Оксан, это чушь.
Это не чушь. Это правда. Твоя сестра была права. Моё место на кухне. Я только для этого и нужна.
Хватит! воскликнул Дима, вставая. Хватит жалеть себя! Всё в порядке, ты сама раздуваешь проблему.
Ничего? крикнула Оксана. Они меня унижают, а ты молчишь! Это ничего?
Никто тебя не унижает! Ты просто слишком чувствительна! Нужно иметь чувство юмора!
Оксана встала, прошла в спальню, достала сумку и начала собирать вещи. Руки дрожали, но она старалась держаться спокойно.
Что ты делаешь? спросил Дима у двери.
Уезжаю. К маме.
Изза чего? Изза глупой фразы?
Не изза фразы. Изза тебя. Изза того, что ты меня не видишь, не слышишь.
Оксан, давай поговорим нормально, без истерик.
Я не истерю. Я просто больше не могу. Мне нужно подумать.
Она застегнула сумку и направилась к выходу. Дима пытался её остановить.
Ты не можешь просто так уйти. Мы же семья.
Какая семья, Дима? Твоя семья мама и Лада. Я там чужая. А здесь, похоже, тоже.
Она обошла его и вышла из квартиры. На этот раз он не последовал.
Мать встретила её в прихожей с удивлением.
Оксанчик, что случилось? Почему ты одна?
Мам, можно у тебя пожить?
Конечно, доченька, проходи.
Мама не задавала вопросов. Она всегда чувствовала, когда Оксане нужно просто побыть в тишине. Они сели за чай, мать рассказала о соседях, работе, мелочах быта. Оксана слушала, постепенно успокаивалась.
Мам, как ты прожила столько лет с папой? спросила она.
Мама задумалась.
Знаешь, дочь, в браке главное уважение. Любовь может приходить и уходить, а уважение должно оставаться. Твой отец всегда меня уважал, учитывал моё мнение, защищал, когда нужно.
А если не защищает?
Тогда это не семья, а мучение. Ты не должна быть прислугой в собственном доме.
Оксана кивнула. Она и так знала это, но услышать от мамы было важно.
Дима позвонил на следующий день. Она не брала трубку. Потом пришло сообщение: «Оксан, приезжай домой, поговорим спокойно». Она не ответила.
Прошла неделя. Оксана ходила на работу, возвращалась к маме, пыталась разобраться в себе. Злость прошла, но осталась усталость и понимание, что так дальше быть не может.
В субботу Дима пришёл к маме, позвонил в дверь, мать открыла.
Можно поговорить с Оксаной? спросила она.
Мать позвала дочь в гостиную, потом ушла в кухню. Они сели напротив. Дима выглядел уставшим: под глазами синяки, голова не бритая.
Я скучал, сказал он просто.
Я тоже, призналась Оксана. Но это ничего не меняет.
Чего ты от меня хочешь?
Чтобы ты меня слышал, видел, защищал, когда надо. Чтобы я была твоей женой, а не только кухаркой и уборщицей.
Дима молчал, потом кивнул.
Понял. Я был неправ. Думал, что если встану между вами, будет хуже. Что ты сама справишься.
Но я не справлялась, Дима. Я молчала и терпела, а ты думал, что всё в порядке.
Прости. Действительно прости.
Мне не нужны извинения, нужны изменения.
Хорошо. Что конкретно?
Оксана глубоко вздохнула.
Я больше не поеду к твоим родителям каждый уикэнд. Раз в месяц максимум.С того дня мы начали планировать совместные выходные, где каждый из нас находил место, где его голос слышен и уважаем.
