25марта, суббота.
Сижу в любимом кресле в кухне, а мысли возвращаются в прошлое, к тому дню, когда полтора десятка лет назад Марина едва не сдала тяжёлую болезнь в палате 5 городской больницы. Врачи удивлялись, что мы с ней выжили, и я тогда поклялся: наш ребёнок будет самым счастливым на свете.
Пап, ты меня слышишь? раздался голос Павла и вытянул меня из воспоминаний.
Слышу, сынок, ответил я, хотя в голове крутилась мысль о том, как часто я бываю в собственных раздумьях.
Мы встретились в «Кофейнике» напротив офиса Павла. Он заказал крепкий эспрессо, я чай со свежим лимоном, как будто это наш ритуал каждую субботу.
Как продвигается проект? спросил я.
Согласовали! Трёхлетний контракт, теперь можно думать о ипотеке в НовомИжевске, радостно ответил Павел. Его улыбка говорила: он меня не подведёт. Учёный в школе, диплом с отличием в вузе, карьерный рост без провалов.
Как у Лены дела? спросил я.
Всё нормально. Хочет детей, а я пока не готов, работы навалом, ответил он, бросив взгляд на часы.
Не откладывай, Паша, время летит, наставил я.
Он кивнул, встал и сказал, что ему через полчаса встреча. Я сказал, что встретимся завтра у мамы. Он кивнул и ушёл. Я провёл взглядом его высокий, стройный силуэт, гордясь тем, что создал.
Дома Марина уже готовила обед.
Как Павлик? спросила она, не отрываясь от плиты.
Получил контракт, радостно улыбается, ответил я.
Молодец, наш мальчик, улыбнулась она.
Я обнял жену за плечи. Сорок лет вместе, через болезни, финансовые трудности, смерть родителей. Но мы держались.
Марина, помнишь, как мечтали о детях? спросил я.
Как же, ответила она, ты говорил, будет сын, назовём Павлом.
И правильно назвали, сказал я, заметив странность в её позе.
Что случилось? спросил я.
Ничего, только лук режу, глаза щиплет, она отмахнулась.
Вечером позвонил двоюродный брат Михаил, с которым давно не общались.
Вить, как жизнь? спросил он.
Нормально, а ты? ответил я.
Пенсионер уже, ухмыльнулся он. Вчера встретил твоего Павла в Тверском.
И? спросил я.
Ничего особенного, но он совсем не похож на тебя, как и на Марину, сказал он, упомянув старую знакомую Дмитрия, с которым Марина когдато была связана.
Мои руки сжались, холодок пробежал по спине. Михаил бросил тему, но впечатление осталось.
Долго сидел на кухне, пока Марина спала, вспоминая наш разрыв полугода назад, её отъезд к подруге в Калужскую область на несколько месяцев. Мы помирились, а через год появился Павел.
Включил компьютер, разглядел фотографии сына: его глаза, нос, рост всё напоминало маму, но и не совсем.
Сбросил ноутбук, пытаясь избавиться от назойливых мыслей о Михаиле, сплетнях и о крови. Сон не приходил.
С утра работа давилась мыслями о разговоре с Михаилом.
Марина, помнишь, когда мы в молодости разошлись? спросил я вечером.
Марина замерла с тарелкой в руках.
Зачем ворошить прошлое? ответила она.
Ничего, просто вспомнил, где ты жила? спросил я.
У Светланы в Калуге, ответила она.
Понятно, кивнул я.
Через неделю я записался к врачу под предлогом диспансеризации.
Доктор, могу спросить о тесте? спросил я.
Каком? уточнил врач.
О отцовстве, просто из любопытства, сказал я.
Доктор улыбнулся, предложил ДНКтест, результаты через две недели. Я отдал образцы: несколько моих волосков и один волосок Павла.
Две недели тянулись, как вечность. Марина несколько раз интересовалась, почему я молчу. Я отмахивался, говоря, что работа отнимает всё время.
В четверг утром пришёл результат по почте.
«Вероятность отцовства: 0%» писалось в файле. Я перечитывал несколько раз, цифры не менялись.
Павел оказался не моим сыном.
Закрыл компьютер, упал на диван, внутри пустота. Тридцать пять лет я любил чужого ребёнка, выращивал, гордился им, вкладывал душу и деньги. Марина всё это знала.
Вечером она пришла домой, светлая от работы.
Витя, Павлик звонил, завтра к нам придёт с Леной, готовит любимый борщ, сказала она.
Марина, нам нужно поговорить, сказал я, голос дрожал.
О чём? спросила она, настороженно.
Сядь, попросил я.
Она села напротив, руки на коленях.
Павел мне не сын, произнёс я.
Марина побледнела.
Что ты говоришь? крикнула она.
У меня есть анализ, ответил я.
Какой? спросила она.
ДНК, ноль процентов, сказал я, и она заплакала.
Откуда ты знаешь? спросила она.
Не важно, сказал я, вспоминая наш разрыв, её одиночество, ребёнка от Дмитрия.
Она рыдала, признавая, что молчала, спасая семью. Я встал и пошёл к двери.
Куда? спросил она.
Думать надо, ответил я.
Она просила не уходить, но я уже захлопнул дверь. На улице шел дождь, я брёл по мокрому тротуару, пытаясь понять, как смотреть в глаза Павлу, как обнимать его, как радоваться его успехам, если он чужой.
На следующий день не пошёл на работу, сидел дома, смотрел в окно. Марина пыталась чтото сказать, но я молчал. В обед она ушла к сестре.
В пять часов позвонил Павел.
Пап, мы через час будем. Лена купила торт, сказал он.
Не приезжайте, ответил я.
Почему? спросил он.
Просто сегодня не стоит, сказал я.
Он настойчиво перезванивал, но я выключил звук. Через час в дверь постучали.
Папа, открой! Я знаю, ты дома! говаривал Павел, дрожа от волнения.
Я открыл, он стоял взъерошенный.
Заходи, сказал я, и мы сели в гостиной.
Пап, объясни, начал он.
Ты мне не сын, произнёс я.
Он посмотрел на меня, как будто не верил.
Ты сошел с ума? спросил он.
Делал ДНКтест, результат нулевой, ответил я.
Он молчал, потом тихо спросил, что теперь.
Не знаю, сказал я.
Он возразил, что я воспитал его тридцать пять лет, а теперь отрицаю его. Я попытался объяснить, что кровь лишь один из факторов, но он уже был доволен. Он встал и сказал, что идёт домой, а я остался один в пустой квартире.
Вечером пришла Марина.
Где была? спросил я.
У Тани, думала, надо поговорить, ответила она.
О чём? спросил я.
О семье, сказала она, слёзы в глазах.
Ты разрушила её три десятка лет назад, сказал я.
Я её создала, родила сына, любила! возразила она.
Чужого, ответил я.
Моего, твоего тоже! крикнула она.
Мы сидели в тишине, пока ночь не погасла.
Сон не приходил, я вспоминал, как Павел в детстве болел ангиной, как я читал ему сказки, как гордился им в школе, на выпускном, в университете. Всё это не стирает анализ.
Неделя прошла, я ходил на работу, дома молчал, Павел не звонил. В субботу я листал старый фотоальбом: Павел в коляске, первые шаги, день рождения с тортом, линейка в школе, выпускной, защита диплома. На каждом снимке наша любовь.
Я закрыл альбом и впервые за неделю заплакал.
Вечером позвонил Павел.
Пап, можно зайти? спросил он.
Заходи, ответил я.
Он пришёл, усталый, но решительный.
Я понял одну вещь, сказал он, мне всё равно, кто мой биологический отец. Ты мой папа, и это главное.
Я посмотрел в его глаза, полные боли и надежды.
Паша, прошептал я.
Тридцать пять лет ты был моим отцом, учил, защищал, гордился мной. И я тобой горжусь. Анализ не меняет этого, сказал он.
Но я же не твой попытался я.
Отец? Ещё как! Кто вез меня в больницу, когда сломал руку? Кто ходил на родительские собрания? Кто платил за учёбу? спросил он.
Я молчал, осознавая, что есть родители по крови и родители по жизни.
Пап, живи дальше, мы семья, сказал он.
Я кивнул, хотя внутри всё ещё болело.
На следующий день я долго собирался, Марина ждала молча. Надел куртку и поехал к Павлу. Лена, как всегда, готовила борщ, а за столом звучали обычные разговоры о работе и отпуске. Я смотрел на Павла, вспоминая, как он называл меня папой всю жизнь, делился радостью и проблемами.
После обеда он провёл меня до машины.
Спасибо, что пришёл, сказал он.
Спасибо тебе, ответил я.
За то, что ты есть, добавил он, обнимая меня.
Вернувшись домой, Марина спросила, как всё прошло.
Всё нормально, сказал я, хороший у нас сын.
Она заплакала от облегчения.
Витя, прости меня, прошептала она. Я не хотела боли.
Я тоже прошу прощения, ответил я. Больше никаких тайн.
Мы обнялись. Тридцать пять лет назад судьба подарила мне сына не по крови, а по любви. И эта любовь важнее любых анализов. Семья это годы, проведённые вместе, радости и печали, разделённые пополам. Павел остаётся моим сыном навсегда.
