Татьяна Григорьевна суетится на кухне в своей квартире в Подмосковье, ожидая сына, который скоро должен появиться с невестой. Из горячей духовки доносится аромат запечённой утки, на столе уже дымятся мясные пирожки, а в холодильнике держится желе из овощей.
Татьяна относится к приёму гостей с особой тщательностью: стол завален угощениями, которые она начала готовить ещё со вчерашнего утра. А ведь сегодня важный день её сын Андрей уже год встречается с Евдокией и наконец решился представить её родителям.
Раздаётся звонок. Татьяна, прихорашиваясь у зеркала, бросает открывает дверь.
Сыночек, здорово! Проходи, сразу же развесь куртку, приветливо встречает её мама. Андрей, смущённо улыбаясь, отходит в сторону и пропускает молодую гостью. Куртку сам же повесил.
Евдокия, познакомьтесь, это моя мама, Татьяна Григорьевна, представил он.
Татьяна сразу бросилась в глаза худощавая фигурка гостьи, которую она приняла за признак плохого здоровья. На запястье у девушки была яркая татуировка. Бровь будущей свекрови слегка приподнялась, но она решила пока не высказывать своё мнение Андрей всё время восхвалял свою возлюбленную.
Добрый вечер, Татьяна Григорьевна, очень рада наконец вас увидеть, лучезарно сказала Евдокия.
Мать заметила, как Андрей смотрит на будущую жену, в его взгляде читалась искренняя обожание.
За столом велась вежливая беседа, но Татьяна заметила, что сын ест вяло, тарелка почти пустая, а гостья даже не протягивает ему ни одной закуски. С недовольным взглядом она поднялась и начала подкладывать ему еду небольшими порциями.
Мамуля, я и сам могу, пытался её отговорить Андрей, но годы бесконечных споров научили его не тратить энергию на пустую борьбу.
Сделав своё дело, Татьяна обратилась к будущей невестке, удивляясь её поведению. Когда она попыталась достать блюдо с овощным салатом, Евдокия спокойно ответила:
Татьяна Григорьевна, ваш салат выглядит замечательно, но я его не ем. Я уже три раза накладывала себе порцию. Поделитесь, пожалуйста, рецептом?
Татьяна, не услышав возражений, отрезала кусочек утки, положила его на тарелку, добавила бутерброд со шпротами и несколько ложек «Оливье».
Мамочка, не надо, я давно слежу за питанием, возразила девушка.
Всё правильно, молодёжь, вмешался муж, Семен Иваныч, но быстро замолчал под строгим взглядом жены.
Удовлетворённая тем, что дети накрыты, Татьяна села обратно за стол.
Мы с Андреем с детства ели сало, картошку, молочные продукты, и всё было здорово, говорила она.
Мам, тебе тоже врач советовал обратить внимание на рацион, напомнила Евдокия, ты же часто жаловалась на плохое самочувствие.
Это пустяки. Как вы дома живёте? Не завтракали, наверное? подмигнула Татьяна.
Андрей с Евдокией переглянулись и улыбнулись.
Питаемся правильно, мама. Много овощей, стараюсь от тяжёлой еды отказываться, ответил он.
Татьяна ошарашенно посмотрела на сына. Ох, как же он похудел!
И что же ты, Евдокия, готовишь? спросила она.
Мы оба работаем до позднего вечера, часто заказываем доставку, объяснила девушка.
Так выгоднее, согласилась Татьяна. Дома чисто, а время можно посвятить полезному.
Но мать пребывала в шоке: где она видела, чтобы муж вёл хозяйство? Семен тридцать лет не чистил картошку, а Татьяна гордилась тем, что умеет гладить его рубашки.
Как так ты, Андрей, готовишь? У тебя же тяжёлая работа, нужен отдых, взволнованно произнесла Татьяна. Мужчина не должен так делать, в семье будет беда.
Евдокия тоже работает и иногда зарабатывает больше меня. В семье всё делится поровну, и нам не хватает счастья, бросил Андрей, скрывая недовольство.
Татьяна была поражена тем, что сын спорит с ней, и голос её задрожал. Раньше он был ласковым ребёнком, а теперь почти чужой человек. Она не захотела ссориться, попыталась смягчить конфликт.
Хорошо, ваше дело. Я уйду в свою комнату, а вы ешьте, сказала она, добавив: Доченька, ты слишком худенька, это не здорово.
Разговор продолжился, Татьяна ещё несколько раз пыталась накормить детей, но они всё ели умеренно. Евдокия рассказала, что работает в медиаиндустрии, организует концерты, часто бывает в командировках. Татьяна задумалась, где же тогда домашний очаг?
Тогда она решила спросить о татуировке.
Евдокия, что это у тебя на руке? Поговорим, может, убрать можно? спросила мать.
Мы с Андреем сделали её полгода назад, нам нравится, уверенно ответила девушка.
Татьяна, слегка расплывшаяся, воскликнула:
Сыночек, татуировки это же только для заключённых! Семен, ты молчишь?
Семён, ворча, попытался чтото добавить, но отступил.
Татьяна Григорьевна, мир меняется, сказала Евдокия. Сейчас это модно, многие считают их красивыми, их можно удалить. Андрею уже двадцать восемь, он сам может принимать решения.
Татьяна чуть не задохнулась от такой дерзости.
Милочка, это уже перебор! Для человека мнение родителей должно быть главным! Мы никогда не разрешали сыну такие глупости, возмутилась она.
Мам, успокойтесь, вмешался Андрей. Как сказала Евдокия, я уже взрослый, это наша жизнь, и я уверен в своих решениях.
Вечер быстро закончился, пара собралась уходить. Вежливые отказы от остатков ужина не спасли их, пришлось взять сумки.
Оставшись одна, Татьяна мыла посуду, пока Семён дремал на диване с газетой. В голове роились тяжёлые мысли. Как сын оказался в такой ситуации? Андрей и Евдокия выглядели счастливыми, он часто рассказывал маме, как она его поддерживает. Но разве такое равноправие в семье норма сегодня?
Татьяна считала себя идеальной хозяйкой: день начинался заботой о близких, а спать она не ложилась, пока последняя чашка не была вымыта. Брак не спасал от мелких ссор, Семён в молодости имел несколько интрижек, но она прощала его. Тридцатилетний юбилей свадьбы уже отметили, а сейчас супруги почти не разговаривают: Семён часами у телевизора, Татьяна вязала, беседовала по телефону с подругой.
Будет ли счастлив сын с такой девушкой? Не совершает ли он ошибку? Андрей изменился: в голосе появилась твёрдость, дела в работе пошли в гору благодаря советам Евдокии. Он стал реже звонить, но всегда готов приехать, если понадобится мама. Всё чаще он отказывался ездить на дачу, жалел мать, говорил, что покупать в магазинах выгоднее, чем выращивать картошку самостоятельно. Татьяну всё меньше понимало, что происходит.
Ну ничего, это его решение но слово матери в этом мире должно чтото значить. Посмотрим, кто кого.
Тем временем Андрей и Евдокия ехали домой. Андрей уже несколько раз извинялся перед невестой, но она отмахнулась:
Я ожидала, что так будет. Ничего страшного, я умею понимать чужие ошибки. Будь на моей стороне, Андрей, хорошо? Это главное.
Конечно, поцеловал её Андрей в висок.
Семейная жизнь обещала быть интересной.
—
Дарья бродила по огромному гипермаркету «Магнит». Внутри, как в лабиринте, легко заблудиться рекламные вывески созданы так, чтобы покупатели не смогли выйти из потока товаров, выложенных на витринах.
Всё, что захотите, для души! Что желаете? Фрукты? Пожалуйста!
В плетёных корзинах, как будто бы для красоты, лежали крупные гранаты, спелая черешня, ароматные персики в нежной кожуре, напоминающей щёчку младенца. Груши радовали разнообразием сортов, бананы от зелёных до яркожёлтых, яблоки почти бордовые. Виноградные гроздья, прозрачные и мёдовидные, свисали из пластиковых коробочек, зовыв к покупке.
Дарья полюбовалась яркими ягодами, затем прошла мимо холодильных стендов, где за чистыми стеклами стояли бутылки, баночки и коробки с молочной продукцией: молоко, йогурты, сметана, творог десятки позиций, не успеть выбрать.
Можно было взять банку творога в сливках, добавить ложку вишнёвого варенья и съесть. Или сырок козий, «полезный». Или молочный коктейль со вкусом пломбира, который она часто покупала сыну Саше в кафе «Буратино». Сейчас же берут готовый бутылочный напиток, без очереди.
Вспоминая Сашу, Дарья почувствовала лёгкую грусть. Саше восемь лет, они вместе сидели за столиком в кафе, он пил через трубочку коктейль, трубочка издаёт хлюпающие звуки. Теперь кафе уже нет, его заменил модный сушибар на Вокзальной улице, а Саши уже нет он ушёл, а место «Буратино» превратилось в ароматный сушибар, о котором Дарья ничего не знает.
У прилавка с замороженными полуфабрикатами стояла пара:
Возьми сразу в упаковке, там льда меньше! сказала женщина средних лет в парусиновых штанах.
Её муж, ровесник Саши, схватил в пакет красных жуткопохожих на медвежонка насекомых.
Мужчина выглядел коренастым, с светлыми волосами, доброй улыбкой. Дарья не удержалась:
Что вы берёте?
Креветки, ответила женщина, добавив: Но они вам не понравятся.
Почему?
Вы пробовали раков? вмешался муж. С вареньем и укропом отлично.
Дарья призналась, что никогда не пробовала раков.
Да ладно, любой парень их съест! сказал мужчина.
У нас в семье только девушки, отец погиб на войне, остались мама и трое детей. Раков не пробуем, ответила женщина.
В её глазах появился сочувственный интерес. Он подтолкнул Дарью к себе, будто открылась запертая дверь, зовущая в тёплый дом.
Дарья начала говорить о своей потере: умершем муже, ушедшем через три месяца после него сыне, о том, как она одна, как её внучка, возможно, не знает, живая ли бабушка. О её 87м дне рождения, о том, что она из деревни Дымы, где в годы войны летчики стреляли по домам, а её мать отгоняла её от окна. О том, как её беспокоит отсутствие Саши, как Колька, сосед, каждый вечер её ругает, а Саша так и не возвращается.
Только бы они не ушли, только бы её выслушали. Она давно ни с кем не говорила.
