26 октября, 2025г.
Корзина с фруктами торчала на кухонном столе, будто молчаливый упрёк. Я, Степан Петрович, несколько раз бросил на неё взгляд, тяжело вздохнул и пошёл к телевизору, где нашёл себя в новой передаче о охоте на щуку. Всё для меня, видимо, было равноценно.
Степан, чай уже холодный, крикнула Надежда из соседней комнаты.
Сейчас, ответил я, не отрываясь от экрана, пока она шила варенье.
Надежда прошла мимо зеркала в коридоре, поправила седые пряди, а я задумался, как быстро летит время: ещё вчера мы молоды и влюблены, а уже шестидесят лет отмечает дочь Агафья.
Думая о дочери, сердце сжалось. Неделю мы не разговаривали после ссоры; я, как обычно, оказался виноват в её беде, хотя хотел лишь лучшего.
На столе рядом с недопитой чашкой моей любимой квашеной воды лежала фотография в простой деревянной рамке наш свадебный день. Молодые, счастливые: Надежда в пышном платье, я в строгом костюме. Кто бы мог представить, что спустя сорок лет жизнь превратится в рутину, полную недомолвок и обид?
Ты что, застряла? прозвучал голос Надежды, когда я оторвался от телевизора.
Я взял поднос с чаем и вареньем и поставил его на журнальный столик.
Всё ещё переживаешь? спросил я, глядя в экран.
А ты, видимо, и не переживаешь! резко ответила она. Позвонил бы Агафье, попросил бы прощения.
За что? спросил я, наконец обернувшись. За тот «чудесный» подарок? Что за абсурд?
Надежда опустила поднос и села на край дивана.
Это был ужасный подарок, Стёпа. Я сама это понимаю.
Обычный сервиз, пожал я плечами. Дорогой, кстати. Три тысячи рублей отдали.
Не в деньгах дело, вздохнула она. Ты бы видел её лицо, когда открыла коробку. Тот же сервиз ей тридцать лет назад не понравился, а мы его отложили и подарили на юбилей. Она подумала, что мы её издеваемся.
Мы же не издевались! вспылил я. Нам казалось, что это хороший подарок, почти раритет.
Надежда покачала головой: мужчины часто не улавливают тонкостей. Сервиз пришёл нам в дар от дальних родственников в день нашей свадьбы. Я помню, как юная Агафья, пока играла в комнате, листала одну из чашек и воскликнула: «Мама, что за безвкусный антиквариат? Всё в цветочках, будто цветники». С тех пор сервиз простоял в серванте, пока идея подарить его дочери не пришла в голову.
Вкусы меняются, упрямо продолжил я. Сейчас винтаж в моде, все эти «хипстеры» ищут старину.
Агафья не хипстер! возразила Надежда. Она главный бухгалтер в серьёзной фирме, её квартира минимализм, а не бабушкин сервант.
Она могла бы просто сказать «спасибо» и поставить его на полку, буркнул я. А не устраивать истерику перед гостями.
Агафья открыла коробку, несколько секунд молча разглядывала сервиз, потом спросила тихо:
Это тот самый сервиз из вашего серванта?
Да, доченька! радостно ответила тогда Надежда. Ты же говорила, какой он красивый?
Тишина повисла в комнате. Агафья побледнела.
Я никогда не говорила, что он красивый. Я его терпеть не могла, а вы об этом прекрасно знали.
Ты опять преувеличиваешь, отхлебнул я чай. Подумаешь, подарок не понравился. У нас что, больше проблем нет?
Есть, Степан. Главная то, что мы совсем не знаем свою дочь. Не знаем, что ей нравится, чем живёт.
Не драматизируй, сказал я, хмыкнув. У неё просто характер непростой, всё в тебя.
В этот момент зазвонил телефон. Я подхватил трубку, надеясь, что это Агафья.
Алло?
Степан, это Маргарита Ивановна, соседка. Не мог бы ты зайти? Мне нужны помощь с новыми таблетками, инструкция непонятна.
Сейчас подойду, ответил я и положил трубку.
Кто это? спросил Степан.
Маргарита Ивановна, соседка. Нужно помочь с лекарством.
Опять твои благотворительные забеги, пробурчал я. А кто будет готовить обед?
Борщ в холодильнике, только разогреть, тяжело вздохнула Надежда, пока шла к двери.
Подъезд встретил меня привычным ароматом жареной рыбы снизу и сигаретным дымом сверху. Маргарита открыла дверь, сразу приглашая:
Заходи, Степан, зайди, чай попьем.
Я отказываться не стал. На стене в её кухне висели фотографии: Маргарита с мужем, ребёнком, внуками все улыбаются.
Как Агафья? спросила она, ставя поднос с чаем. Как после развода?
Держится, уклончиво ответил я.
А сынок её? Кирюша уже в институте, да?
Третий курс, да.
Маргарита посмотрела на меня внимательно:
Ты сегодня какой-то задумчивый. Что случилось?
Я рассказал ей всё: сервиз, ссору с дочерью, упрямство.
Тебе просто нужно позвонить Агафье, без меня, без тебя, сказала она. Признаться в ошибке.
Она не берёт трубку, вздохнул я.
Тогда сходи к ней! заметила Маргарита. Она же живёт недалеко.
Я задумался. Почему бы не навестить её? Гордость? Страх услышать, что мы стали «бестолковыми» стариками?
Ты права, сказал я. Поеду сегодня.
Вернувшись домой, я нашёл Надежду перед телевизором.
Я к Агафье собираюсь, сказал я.
Зачем? удивилась она.
Поговорить, извиниться за подарок.
Опять ты за своё! возразил я. Подумаешь, сервиз не понравился. Не дошёл ещё её художественный вкус.
Дело не в сервизе, а в том, что мы не слышим друг друга. Мы не слышим свою дочь, сказала она.
Ладно, неожиданно согласилась я. Только не говори ей, что я признал свою вину. Считаю, что подарок был хорошим.
Я лишь покачал головой. Сорок лет вместе, а упрямство не утихает.
Агафья живёт в новом микрорайоне, в современной многоэтажке. Я сел в автобус, глядя в окно на пролетающий мимо город, размышляя о трудностях общения с близкими.
Кирилл, внук, открыл дверь в квартире дочери.
Дедушка? удивился он. Почему не позвонила, что приехал?
Сюрприз решил сделать, ответил я, протягивая пакет с пирожками. Мама сейчас в кабинете.
Кирилл взял пакет и позвал её.
Агафья вышла из кабинета, лицо напряжённое.
Дедушка? Что происходит?
Ничего, просто пришёл поговорить, ответил я, садясь рядом.
Через полчаса видеоконференция с Москвой, сказала она, глядя на часы.
Я ненадолго, ответил я, раскладывая чай. Пришла извиниться за тот сервиз. Ты права, это было глупо.
Она удивлённо подняла брови:
Ты пришёл извиниться за сервиз?
Не только за сервиз, сказал я, скрестив руки. За то, что мы с женой не понимаем тебя, живём прошлым, не видим настоящего.
Агафья медленно села напротив меня.
Мама, дело не в сервизе. Это символ того, что вы совсем не знаете, кто я, чем живу, что люблю, сказала она.
Это правда, тихо согласилась я. Мы застряли в прошлом, видим тебя всё той девочкой, что когдато жила с нами.
Агафья вздохнула:
Вы даже не пытаетесь узнать меня. За все эти годы вы ни разу не спросили, какую музыку я слушаю, какие книги читаю, какие фильмы люблю. Вы уверены, что знаете меня лучше, чем я сама.
Ты права, почувствовал я, как сжимается горло. Родители часто считают детей продолжением себя, а не отдельными личностями.
Вот именно! воскликнула она. Я тоже виновата: не спрашивала, чем вы живёте, что вас волнует. Приезжаю раз в месяц, привожу продукты и уезжаю, как будто исполняю обязанность.
Мы все виноваты, сказал я, улыбаясь сквозь слёзы. Но ещё не поздно всё исправить.
Не поздно, кивнула она.
Тогда расскажи, какую музыку сейчас слушаешь? Что читаешь? спросил я.
Джаз, особенно старый, пятидесятники. Профессиональная литература, а для души детективы. Учусь испанскому, мечтаю в Барселону, ответила Агафья.
А как с личной жизнью? осторожно спросил я. Три года после развода
Есть ктото. Он младше меня на семь лет, преподаватель истории, милый. Кирюше нравится, смущённо улыбнулась она.
Приходи к нам на ужин, предложил я. Познакомимся. И без сервизов в подарок!
Мы обе рассмеялись.
Знаешь, сказала Агафья, я всётаки подумала о том сервизе. Он действительно красивый, в стиле прованс, винтаж сейчас в цене.
Не оправдывай меня, качнула я головой. Это был ужасный подарок.
Нет, правда! воскликнула она. Подумала, может, поставить его в дачном домике. Мы ведь купили участок в прошлом году, ты слышал?
Нет, ощутил я укол стыда. Мы так мало друг о друге знаем.
Давай наверстывать, предложила она, глядя на часы. Мне пора готовиться к конференции, но приезжай на выходных, привези папу, покажу фотографии дачи.
Мы обнялись, и я почувствовал, как в мою жизнь возвращается важное: способность слушать.
По пути домой я зашёл в магазин, купил бутылку хорошего вина и коробку конфет. Надежда встретила меня в дверях с обеспокоенным лицом:
Как? Помирились?
Помирились, кивнул я, протягивая пакет с покупками. Агафья теперь любит тот сервиз, хочет поставить его на даче.
Видишь! торжественно воскликнула она. Я же говорил, что подарок хороший!
Я лишь улыбнулся. Пусть думает, что победил. Главное, что мир в семье важнее любого сервиза и обиды.
Степан, сказал я, проходя на кухню, ты знал, что Агафья учит испанский и планирует Барселону?
Не может быть! удивилась Надежда. Зачем ей испанский в её возрасте?
Потому что жизнь не заканчивается в шестьдесят, ответил я, доставая бокалы. И у нас с тобой тоже нет конца. Может, тоже чемунибудь новому научимся?
Она посмотрела на меня скептически:
Например?
Например, слушать и слышать друг друга, разлил вино. И выбирать подарки с душой, а не из старого серванта.
Договорились, подняла она бокал. За новый этап в нашей жизни!
Корзина с фруктами всё ещё стояла на столе, но теперь я смотрел на неё иначе. Иногда даже самый неудачный подарок может стать началом чегото важного и настоящего.
**Урок:** Не стоит держаться за старые привычки и забывать слушать тех, кто рядом. Нужно открываться новому и давать шанс понять друг друга, иначе жизнь превратится в бесконечный набор несчастных подарков.
