Когда отец нас бросил, мачеха вытащила меня из ада детдома. Навеки буду благодарен судьбе за вторую мать, спасшую мою разбитую жизнь.
В детстве моя жизнь была похожа на добрую сказку в старой избе у берегов Волги, недалеко от деревни Суздаль, жила наша семья: я, мама и папа. Воздух пропитывался ароматом маминых блинов, а вечера наполнялись глубоким голосом отца, рассказывавшего истории о старых временах. Но судьба безжалостный хищник, подстерегающий в тени и нападающий, когда ждёшь этого меньше всего. Однажды мама начала угасать: её улыбка потускнела, руки ослабли, и вскоре больница во Владимире стала её последним пристанищем. Она ушла, оставив после себя пустоту, разорвавшую наши сердца. Отец погрузился во тьму, ища утешение в водке, превратив наш дом в развалины, полные битого стекла и немой тоски.
Холодильник стоял пустым, будто отражение нашего падения. Я тащился в школу в Суздале грязный, голодный, со стыдом в глазах. Учителя спрашивали, почему я не делаю уроки, но как я мог учиться, если думал только о том, как пережить следующий день? Друзья отвернулись, их шёпот ранил сильнее, чем ледяной ветер, а соседи смотрели, как наш дом превращается в руины, с жалостью в глазах. В конце концов кто-то не выдержал и вызвал соцслужбу. Суровые чиновники ворвались к нам, готовые вырвать меня из дрожащих рук отца. Тот упал на колени, рыдал, умолял дать ему шанс исправиться. Ему дали один хрупкий месяц последнюю нить надежды над пропастью.
Эта встреча потрясла отца. Он сбегал в магазин, принёс еду, и мы вместе убрали дом, пока в нём не забрезжило слабым отблеском былого уюта. Он перестал пить, и в его взгляде мелькнула тень прежнего отца. Я начал верить в спасение. Однажды ветреным вечером, когда за окном шумела Волга, он робко сказал, что хочет познакомить меня с одной женщиной. Сердце упало неужели он забыл маму? Он заверил, что её память неприкосновенна, но эта женщина должна была стать нашей защитой от безжалостных чиновников.
Так в моей жизни появилась тётя Галина.
Мы поехали к ней в Ярославль, город среди холмов, где она жила в маленьком доме с видом на Которосль, окружённом дикими яблонями. Галина была как буря тёплая, но несгибаемая, её голос успокаивал, а руки давали убежище. У неё был сын, Сеня, на два года младше меня, худой паренёк с улыбкой, разгоняющей мрак. Мы сразу подружились носились по полям, лазали по деревьям, смеялись до упаду. По дороге домой я сказал отцу, что Галина как луч света в нашей тьме, а он лишь молча кивнул. Вскоре мы покинули дом у Волги, сдали его чужим людям и перебрались в Ярославль отчаянная попытка начать всё заново.
Жизнь стала налаживаться. Галина заботилась обо мне с любовью, залечивающей раны штопала порванные штаны, варила горячие щи, от которых дом пахнул, как раньше, а по вечерам мы собирались вместе, пока Сеня рассказывал анекдоты. Он стал мне братом не по крови, а по связи, сотканной из боли: мы ссорились, мечтали, прощали друг друга в тихой преданности. Но счастье тонкая нить, рвущаяся по воле жестокого рока. Однажды морозным утром отец не вернулся. Телефонный звонок разорвал тишину он погиб, раздавленный грузовиком на обледенелой дороге. Боль поглотила меня, как волна, сдавливая тьмой глубже прежнего. Соцслужба вернулась, холодная и беспощадная. Без законного опекуна меня вырвали из объятий Галины и бросили в детдом в Костроме.
Детдом был адом на земле серые стены, холодные койки, полные вздохов и пустых взглядов. Время тянулось, как вечность, каждый день бил по душе. Я чувствовал себя призраком, брошенным и ненужным, терзаемым кошмарами о бесконечном одиночестве. Но Галина не сдалась. Она приезжала каждую неделю, привозила хлеб, свитера, которые вязала сама, и несгибаемую волю к борьбе. Она сражалась, как львица бегала по кабинетам, заполняла кипы бумаг, плакала перед чиновниками, лишь бы вернуть меня. Месяцы шли, а я терял веру, думая, что сгнию в этом мрачном месте навсегда. Пока однажды пасмурным днём меня не вызвали к директору: «Собирай вещи. За тобой приехала мать.»
Я вышел во двор и увидел Галину и Сеню у ворот их лица горели надеждой и силой. Ноги подкосились, когда я бросился в их объятия, слёзы текли ручьями. «Мам, крикнул я, спасибо, что вытащила меня из этой бездны! Клянусь, ты не пожалеешь!» В тот миг я понял семья не только кровь. Это сердце, которое держит тебя, когда всё рушится.
Я вернулся в Ярославль, в свою комнату, в школу. Жизнь обрела покой окончил учёбу, поступил в Москву, нашёл работу. С Сеней мы остались неразлучны, наша связь стала скалой среди жизненных бурь. Мы выросли, завели свои семьи, но Галину нашу мать никогда не забывали. Каждую неделю мы приезжаем к ней, а она варит нам борщ, её смех сливается с голосами наших жён, ставших ей сёстрами. Иногда, глядя на неё, я не верю в чудо, которое она мне подарила.
Навеки благодарен судьбе за вторую мать. Без Галины я бы пропал скитался по улицам или сломался под грузом отчаяния. Сейчас, сидя за семейным столом, оглядываю лица своих детей, смеющихся над бабушкиными сказками, и знаю в каждом их взгляде живёт её доброта, её стойкость, её любовь. И если когда-нибудь спросят, что спасло меня, отвечу без колебаний: женщина, которая стала мне матерью, не родив мне, но родив меня заново.
