Моя дочь перестала отвечать на звонки вот что я узнал
Моя дочь всегда звонила мне раз в неделю, хотя бы на пару минут. Эти звонки были нашим ритуалом обсуждали рецепты борща, её работу в Москве, последнюю книгу, которую она прочла. Иногда она звонила прямо из «Ашана» и спрашивала: «Мама, сколько минут варить гречку?» а я смеялась, потому что она спрашивала это уже сто раз.
Но в марте звонки прекратились.
Сначала я решила, что она просто занята. Может, дедлайн на работе. Или она с мужем уехали в Сочи. Прошла неделя, потом две. Я слала сообщения: «Как ты, родная? Соскучилась. Позвони, когда сможешь». Ни одно не было прочитано. Дни рождения, праздники ни слова.
Это было не на неё похоже, и я знала сердцем чувствовала, что что-то не так.
Моё предчувствие не обмануло.
Сын наконец нарушил молчание. Вечером он позвонил и сказал, что говорил с сестрой. «У неё всё нормально», пробормотал он, но голос выдавал сомнение. Потом добавил, будто невзначай: «Хотя она сказала, что муж не хочет больше, чтобы она работала. Или водила машину. Говорит, так проще».
У меня ёкнуло сердце.
Он отмахнулся: мол, может, её муж просто за традиционные роли, я надумываюсь. Но я её мать. Я знаю свою дочь. Она упрямая, независимая, всего добилась сама ночами сидела за отчётами, шла к своей цели. Она бы не сдалась просто так.
Не спал всю ночь. Смотрел в потолок, перебирая худшие варианты. А если её контролируют? Если она боится сказать? Если ей угрожают?
К утру я понял, что делать.
На следующее утро сел в машину и поехал в её квартиру в Питере шесть часов без остановки. С каждым километром тревога сжимала горло. Воображение рисовало самые страшные картины. У меня не было плана только материнский инстинкт, кричащий, что она в беде.
Когда она открыла дверь, я едва распознал её.
Она похудела, под глазами синяки от недосыпа. Она слабо улыбнулась, но глаза остались пустыми. И всё время оглядывалась, будто ждала, что нас прервут. Или кто-то слышит.
Сердце колотилось. Я шагнул ближе и прошептал: «Собирай вещи. Поехали».
Она покачала головой. «Я не могу. Ещё нет».
Это было неожиданно. В животе сковало холодом. «Почему? Что происходит, Оленька?»
Она промолчала, потом вздохнула: «Заходи, пап».
Когда я переступил порог, у меня отвисла челюсть. Квартира выглядела так, будто тут гулял медведь. Диван без подушек, шторы в клочьях, а на кухне сено. Настоящее сено.
Я остолбенел. «Что за чертовщина?»
Прежде чем она ответила, в углу что-то шевельнулось. Я обернулся и увидел самого счастливого щенка на свете. Он вилял хвостом и грыз игрушку, будто вокруг был рай.
Я моргнул. «Это у тебя в ванной коза?»
Она виновато кивнула. «Две, вообще-то».
Оказалось, они с мужем стали волонтёрами приюта «всего на пару недель». Но недели превратились в двенадцать животных: две козы, четыре котёнка, три щенка и пара кроликов, которые, видимо, обожали шторы на вкус.
Я стоял, оглушённый. Шесть часов паники, мысли о насилии, контроле а всё свелось к тому, что моя дочь стала домохозяйкой для зверей.
Я расхохотался. Сначала тихо, потом так, что слёзы выступили. Она тоже засмеялась, и мы ревели вместе, обнявшись посреди этого безумия.
Столько страха, все эти ужасы а оказалось, в её доме просто поселились любовь, шерсть и хаос.
В тот день я помог убраться, накормить зверей и, конечно, потискать того самого щенка.
А когда садилось солнце, она улыбнулась и сказала: «Ты всегда появляешься вовремя, пап».
Видимо, родительское чутьё не подводит даже если приводит в квартиру, полную коз.
Вывод? Иногда за самыми страшными мыслями скрывается просто сено.
