Привет, слушай, расскажу, что у нас случилось. Я, Ольга, и мой муж Иван недавно пережили тяжёлую утрату умерла сестра моей мамы. У неё не было мужа, а четырёхлетняя дочка Алёна осталась одна. Мы с Иваном решили взять её под своё крыло. Сразу после того, как девочка узнала, что мама больше не вернётся, она закрылась в себе, почти не выходила из квартиры. Ещё было то, что Алёна категорически отказывалась переезжать, так что мы с Иваном переселились в её старую комнату в квартире на Тверской в Москве, где они жили с мамой. Думали, что после похорон она согласится переехать к нам, а оказалось жить в той же квартире стало невыносимо. По ночам сама то включалась, то гасла вода, свет тоже шалил. Двери скрипели, полы стонали, будто ктото вечно бегает из комнаты в комнату. Я пыталась провести благословение, но ничего не изменилось.
Однажды ночью, когда я не могла уснуть, а Иван уже крепко спал, я услышала шёпот из комнаты Алёны. Страшно стало, но я не стала будить мужа. Тихо включила свет, подкралась к её двери и прислушалась. Слышала только голос своей дочурки.
Я не хочу спать, я хочу играть с Катей (это её кукла). Ещё немного поиграю и лягу, говорила она.
Я открыла дверь, а Алёна сидела в углу за шкафом, обнимая куклу, и испуганно глядела на меня. Выглядела она так, будто я пришла к ней с вражеским пятном.
Алёнка, с кем ты только что разговаривала? спросила я.
С мамой ответила она.
У меня по спине пробежали мурашки, как от леденящего ветра. Я уложила её спать, прижалась к Ивану и тоже задремала. На следующей неделе девочка всё время вела разговоры с кемто, а я списывала всё на стресс ребёнок потерял маму, да ещё, кажется, сам с собой болтает. Квартира же продолжала испытывать наше терпение.
Один день, когда я готовила обед, звалала Алёну к столу, а она в ответ лишь вопила, что не хочет. У неё всегда был скепсис к еде, и мама её человек требовательный, когда девочка отказывалась, тяпала её к столу. И вот, когда я уже в десятый раз звалала её, в квартире раздался ужасный грохот и плач. Я бросилась в комнату и увидела, как огромный шкафкупе упал на ребёнка. К счастью, он её не прижал, лишь зацепился краем за кровать, оставив щель между собой и полом. Алёна вскрикнула от страха, а потом до самого вечера была в истерике.
Ночью того же дня я снова услышала её плач и мольбы о прощении. Подошла к кровати, и она, заплаканная, запрыгнула мне на колени и крепко обняла. Взгляд её был устремлён в один угол, как будто там стоял ктото. Глаза её были полны ужаса.
Алёна, кто там? спросила я.
Мама прошептала она.
Дочурка, скажи маме, что ты её отпускаешь, пусть она уходит, пыталась я её успокоить.
Мама не хочет уходить! ответила она, и в голосе слышалось, как будто ктото действительно держит её за руку.
Когда настал сороковой день после смерти, мы с Алёной пошли к могиле, положили цветы, раздались конфеты детям, чтобы поминали ушедшую. После этого всё как будто успокоилось. Мы продали ту квартиру за три миллиона рублей и забрали девочку к себе, в наш новый дом на проспекте Мира. Теперь Алёна живёт с нами, и, как говорят у нас, «по воле Божьей всё наладится».
