12 октября, Москва
Сегодня вечером опять прозвенел телефон. Сначала я услышала лишь гудок, потом голос: «Злата, это Тамара Петровна». Холод в её голосе был такой же, как в первый раз, когда она сказала, что мой сын «нам больше не внук». Я сжала трубку в руке, как будто могла удержать её холодные слова.
Злата? спросила она, без приветствия, сразу к делу.
Да, говорите, ответила я, пытаясь не задаться дрожью.
Я попросила Вадима передать тебе, чтобы ты перестала звонить ему с бесконечными просьбами. Видимо, ты этого не поняла. У Вадима начинается новая жизнь, новая семья. Мы больше не будем поддерживать тебя и твои проблемы.
Я услышала, как в груди гаснет тепло. Я думала о сыне, который спал в соседней комнате, в маленькой постели с потрепанным плюшевым зайцем. Его светлые волосы раскинулись по подушке, а я поправляла одеяло и целовала его в щечку. Ради него я готова была бы свернуть горы.
Что касается мальчика Тамара Петровна сделала паузу, выбирая слова, которые могли бы меня поразить. Твой сын нам больше не внук. Забудь этот адрес, забудь номер телефона. Всего хорошего.
Эти короткие слова прозвучали, как выстрел в тишине кухни. Я опустила трубку, но стояла, глядя в пустоту. Не внук. Как будто можно было просто вычеркнуть из жизни маленького человека, который носил их фамилию, у которого были глаза отца и упрямый подбородок деда. Я села на табурет, обхватив голову руками. Это был конец: не просто развод, а полное отлучение от той жизни, где когдато были праздники в загородном доме и надежда на полную семью.
Утром я проснулась с тяжёлой головой, но с ясным пониманием: теперь только я и Митя. Мы вдвоём против всего мира. Я работаю швеей в небольшом ателье на Тверской, получаю небольшие рубли, но хватает, чтобы скромно жить. Пояс надо будет ещё затянуть.
Мамочка, а мы поедем к бабушке Тамаре на выходные? спросил Митя за завтраком, подпрыгивая на стуле. Она обещала показать мне большую машину, которую папа купил.
Сердце сжалось. Как объяснить ему, что бабушка теперь не хочет его видеть? Что у папы теперь другая семья, другой ребёнок?
Митенька, у бабушки сейчас много дел, мягко ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. И у папы тоже. Мы в эти выходные поедем в парк, покатаемся на качелях, возьмём вату.
Он улыбнулся, и я почувствовала, как хоть немного согревается душа. Так началась наша новая жизнь. Я брала любые подработки: укорачивала брюки соседям, вшивала молнии, ночью шила шторы на заказ. Спала четырепять часов, но каждый раз, глядя на радостное лицо сына, усталость отступала. Я купила зимние сапоги на распродаже не модные, но тёплые.
По вечерам, когда Митя уже спал, меня охватывало отчаяние. Я садилась за швейную машинку, и под её ровный стук думала о несправедливости жизни. Вспоминала Вадима инфантильного, но когдато любимого. Как он делал мне предложение, как мы мечтали о детях, а потом его мать, Тамара Петровна, выгоняла меня, считая меня «простой» и «без средств». Маленький скандал вырос в огромный разрыв, и он ушёл.
Год прошёл. Митя пошёл в первый класс в нашей новой квартире на Новом Арбате. Я гордо вела его за руку на линейку, в костюме, который сама сшила, с букетом гладиолусов. Я понимала, что всё делаю правильно, и мы справимся.
В ателье сменилась хозяйка. Новая владелица Ангелина Викторовна, строгая, но справедливая. Она сразу заметила мои умелые руки.
У тебя золотые пальчики, Злата, сказала она, разглядывая шов на шелковом платье. Ты думала о чёмто большем, чем просто подгонка?
Я лишь улыбнулась и отмахнулась, ведь мысли о деньгах и аренде квартиры не оставляли места мечтам. Однако её слова нашли отклик. Однажды, разбирая старую ткань, я нашла яркий кусок ситца. Сшила крошечный комбинезон и панамку для плюшевого зайца Мити. Показала в ателье, и Ангелина Викторовна удивилась.
Завтра принеси всё, что ты ещё шила, сказала она. Я принесла коробку с кукольными платьицами, миникостюмом для медвежонка, вышитой рубкой с ягодами. Ангелина разместила их у входа.
К вечеру всё продалось. Женщины, приходившие за заказами, покупали миниатюрные творения для детей и внуков. Одна клиентка заказала целый гардероб для немецкой куклы своей внучки. Я не поверила своим глазам: то, что казалось хобби, превратилось в прибыльный «Мамино тепло».
Деньги перестали быть проблемой. Я записала Митю в кружок рисования, переехала в большую съёмную квартиру с отдельной комнатой для него. Усталость ушла, в глазах появился блеск. Я всё ещё работала, но теперь работа приносила не только доход, но и удовлетворение.
Митя вырос добрым, спокойным мальчиком, не задавая вопросов о папе. Его мир мама, а мама волшебница, шьёт всё, что только захотит.
Внезапно зазвонил телефон, снова незнакомый номер. Я ответила.
Злата? Это Тамара Петровна.
Голос был тем же холодным, как шесть лет назад. Она сразу перешла к делу.
Моя знакомая порекомендовала вас как талантливого мастера детской одежды. У моего внука скоро день рождения, ему будет пять. Я хотела бы заказать эксклюзивный костюм, готова заплатить вдвойне.
Мои мысли замерли. Пять лет Значит, у Вадима действительно была новая семья. И теперь эта женщина, которая когдато оттолкнула меня, хочет воспользоваться моими руками.
Тамара Петровна, сказала я спокойно, без злобы. Я вынуждена отказать.
Тишина повисла на линии. Я слышала, как её голос дрожит от удивления.
Что значит отказать? Я заплачу любую цену!
Не в цене дело, ответила я. Вы позвонили мне тогда и сказали, что мой сын вам больше не внук. Вы вычеркнули его из своей жизни, не подумав, как это отразится на ребёнке. Я построила свою жизнь с нуля, вкладывая в каждую вещь не только умение, но и любовь к своему сыну. Мой бренд «Мамино тепло» не может шить для тех, кто так безжалостно отрубил от себя ребёнка.
Я сделала паузу, давая ей время осознать слова.
Мой сын, тот самый, которого вы «больше не внук», сейчас сидит в соседней комнате и рисует. Он талантливый, добрый и умный мальчик. Он всё, что у меня есть. Оставьте свои деньги себе; может, они помогут вам купить совесть, хотя я в этом сомневаюсь. Всего хорошего.
Я повесила трубку, не дожидаясь ответа. Руки слегка дрожали, но в душе было спокойно. Это была не месть, а справедливость. Я подошла к двери, заглянула в щель и увидела Митю, погружённого в раскраску. На стене висели его яркие рисунки, полные света.
Улыбка проскользнула по лицу. Да, у нас всё хорошо, и будет ещё лучше. Я закрыла дверь, пошла на кухню ставить чайник. Вечер снова пришёл, тихий, наполненный тем счастьем, которое я создала своими руками. Здесь нет места призракам прошлого.
