Он женился на тебе, но любит меня прозвучало в тишине кухни, будто скрип старого паркета. Слова повисли в воздухе, тяжелые и липкие, как варенье, выпавшее из ложки.
Алевтина, кофе будешь? спросила Тамара, щелкая выключателем электрочайника.
Давай. Покрепче, голова гудит, Алевтина прикрыла веки пальцами, будто пытаясь стереть с них усталость.
Тамара молча насыпала в чашки ароматный порошок. Они дружили со студенческих лет, когда делили одну комнату в общаге и мечтали о будущем. Теперь будущее наступило, но почему-то больше походило на старую пластинку, заевшую на грустном моменте.
Опять ночью работала? спросила Тамара, разглядывая темные тени под глазами подруги.
Алевтина кивнула, проводя пальцем по трещинке на столешнице.
До трёх утра сидела с отчётами. Завтра сдавать, а цифры как лебедь, рак да щука. Прихожу Артём уже спит. Утром встаю его уже нет. Так весь месяц.
Тамара поставила перед ней дымящуюся чашку. В её глазах мелькнуло что-то, но Алевтина не успела разглядеть.
Ну как вообще ваши дела? После свадьбы? спросила Тамара, размешивая сахар.
Нормально, Алевтина пожала плечами. Притираемся. Бабушка говорила, первый год как тесто: то ли поднимется, то ли осядет.
Притираетесь, повторила Тамара, и в её голосе зазвенело что-то острое, будто нож о край бокала.
Алевтина подняла глаза.
Ты сегодня будто не здесь. Что-то случилось?
Да нет, Тамара махнула рукой, но пальцы дрожали. Просто дела. На работе цейтнот, дома потолок протекает. Голова идёт кругом.
Алевтина нахмурилась. Они знали друг друга слишком хорошо. Такие же тени под глазами были у Тамары в тот год, когда она влюбилась в женатого преподавателя.
Говори, приказала Алевтина. Мы же сёстры, а не просто подруги.
Тамара встала, подошла к окну. За стеклом кружились снежинки, будто кто-то вытряхивал подушку за окнами хрущёвки.
Ладно, сказала она резко. Только не знаю, как ты это переваришь.
Говори.
Это про Артёма.
Сердце Алевтины стукнуло так, что стало больно.
Мы встречаемся. Уже полгода.
Слова будто провалились в вату. Алевтина слышала их, но смысл не долетал.
Как… встречаетесь?
После работы. По выходным, когда ты уезжаешь к родителям. Алевтина, я не хотела… Это как ветром надуло.
Ветром? голос Алевтины стал тише, но в нём зазвенели осколки. Измена мужа это теперь природное явление?
Не называй это так. Мы просто… понимаем друг друга. Ходим в кино, говорим…
А в постель ложитесь для философских бесед?
Тамара покраснела, и этого было достаточно.
Алевтина встала. Ноги дрожали, но она не позволила себе упасть.
Сколько?
Полгода. Началось до свадьбы. Потом решили завязать, но… он сам нашёл меня после.
В медовый месяц он звонил тебе?
Да.
Алевтина закрыла глаза. Теперь всё складывалось: его рассеянность, вечные задержки, холодные ночи.
Зачем ты сказала? прошептала она.
Не могу больше врать. Он хотел сам тебе сказать, но я… Мы же сестры.
Сестры, Алевтина засмеялась, и звук вышел рваным, как старый свитер. Сестры не спят с мужьями друг друга.
Я не выбирала это! Любовь как грипп: не спросит, готов ли ты.
А мои чувства тебя не волнуют?
Волнуют! Но я ничего не могу поделать! Он любит меня, а не тебя!
Тишина. В кухне гудел холодильник, за стеной плакал ребёнок. Алевтина стояла, а Тамара смотрела в пол.
Где вы… были?
У меня. Иногда в кафе возле вокзала.
В этой кухне? За этим столом?
Молчание.
Алевтина взяла сумку.
Куда ты? Тамара схватила её за руку.
Домой. К мужу.
Подожди! Мы можем…
Что? Жить втроём? Или ты хочешь, чтобы я благословила ваш грех?
Я не хочу терять тебя!
Ты уже потеряла.
Автобус вёз её домой, но Алевтина не видела улиц. В голове крутилось, как заезженная пластинка: *Он женился на тебе, но любит меня*.
Квартира встретила тишиной. Артём появился через два часа, пахнущий морозом и чужими духами.
Алёна, ты дома?
Дома.
Он вошёл, поцеловал в щёку, как всегда. Обычный мужчина, не герой с обложки. Но её муж.
За ужином он говорил о работе. Она слушала и думала: *актёр*.
Артём.
М?
Тамара сегодня кое-что рассказала.
Он замер. Потом медленно положил вилку.
Я хотел сам сказать.
Полгода.
Да.
С самого начала.
Ещё до свадьбы. Потом пытались прекратить, но…
Но любовь сильнее, да?
Он встал, подошёл к окну.
Я не хотел тебя ранить.
Тогда зачем женился?
Ты так хотела. Все говорили хорошая пара.
Хорошая пара, повторила Алевтина. Как сапоги и зонт.
Я думал, полюблю.
Но полюбил её.
Да.
Ночь они провели в одной кровати, как два чужих пса на морозе каждый в своём углу.
Утром он ушёл, не прощаясь. Алевтина позвонила на работу, сказала, что больна.
Телефон зазвонил в полдень.
Алевтина, давай поговорим? голос Тамары дрожал.
О чём?
Я не планировала… Мы просто заговорились тогда, на твоём дне рождения. Он сказал, что сомневается перед свадьбой…
И ты решила помочь?
Я влюбилась!
И разрушила мою жизнь.
Алевтина…
Всё, Тамара. Ты мне больше не сестра.
Вечером она собрала его вещи.
Подаю на развод.
Он кивнул, взял чемодан.
Где буду жить?
У Тамары. Или сними квартиру.
Прости.
Уходи.
Когда дверь закрылась, она заплакала. Впервые за все эти дни. А когда слезы кончились, почувствовала странное облегчение будто сбросила старую шубу в летний зной.
Развод прошёл тихо. Артём не претендовал на её квартиру, она не требовала алиментов.
Через месяц она узнала, что они живут вместе. Больно не было. Было пусто.
А потом, в парке, мужчина с рыжим псом помог ей поднять рассыпавшиеся яблоки.
Может, выпьем кофе? спросил он, и в его глазах не было лжи.
Может, ответила Алевтина и поняла, что зима кончилась.
