Я отдала тебе лучшие годы, а ты променял меня на молодую, бросила Марина мужу и выдвинула документы о разводе.
Ты хоть понимаешь, что натворил? голос её дрожал, кристаллизуясь в крик. Мы с тобой построили семью, жили вместе двадцать пять лет!
Я стоял у окна, спиной к ней, и молчал. Широкие плечи, когдато её опора, теперь казались чужими и напряжёнными. Я даже не обернулся. Это молчание ранило сильнее любого крика.
Скажи хоть чтонибудь! умоляла она, подходя ближе. Посмотри мне в глаза, скажи, что всё это ложь. Что та женщина, с которой тебя видел Андрей, просто коллега, недоразумение
Я медленно повернулся. На лице отразилась усталость, а в уголках глаз появились морщины, которые она так любила. Взгляд был пуст, без раскаяния, лишь глухая отрешённость.
Марина, я не могу лгать, сказал я тихо. Это правда.
Комната, будто сжалась, воздух стал тяжёлым. Марина отшатнулась, как от удара. Она уперлась в надежду, что всё это ошибка.
Но почему? прошептала она, и её шёпот прозвучал в безмолвной гостиной как крик. Почему, Олег? Что я сделала не так?
Ты ничего не сделала, провел я рукой по волосам. Ты была идеальной женой, мамой. Вина не в тебе, а во мне.
«Вина не в тебе», горько усмехнулась она. Самая избитая фраза. Я отдала тебе лучшие годы! Я бросила карьеру, чтобы поддержать твою. Я создавала уют, растила Лену, ждала тебя из командировок. А ты ты просто променял меня на молодую.
Её зовут Анастасия, уточнил я без особой важности.
Мне всё равно, как её зовут! взорвалась Марина. Ей сколько? Двадцать пять? Тридцать? Она для меня словно дочь! Что она может дать, чего не было у меня?
Молодость, ответил я, хоть и тяжело. Лёгкость, ощущение, что всё ещё впереди. С ней я снова чувствую себя живым. А с нами всё превратилось в рутину: ужин в семь, сериал в девять, отпуск раз в год в том же отеле. Всё надёжно, но предсказуемо.
Она смотрела на меня, не узнавая. Это был не тот Олег, с которым она клеила обои в первой крошечной квартире, радовалась первым шагам Леночки. Это был чужой, холодный человек, произносящий жестокие слова с пугающим спокойствием.
Значит, наша жизнь лишь рутина? спросила она, чувствуя, как внутри всё рушится. Моя любовь, моя забота это скука?
Я молчал, и молчание стало ответом.
Она подошла к серванту, вытащила листок, ручку. Руки дрожали, буквы получались кривыми. На листе оказалось несколько строк, после чего она подошла ко мне и протянула бумагу.
Что это? нахмурился я.
Заявление о разводе. Подпишу завтра. Убирайся.
Марина, давай не будем в порыве
Убирайся, Олег, повторила она, её голос прозвучал, как звон металла. Собери вещи и уйди к своей «лёгкости». Я больше тебя не хочу видеть.
Я посмотрел на неё тяжёлым взглядом, кивнул и вышел. Полчаса спустя я услышал, как в спальне шуршит шкаф, щёлк замка чемодана. Не прозвучало ни прощального слова, лишь тихий хлопок входной двери, отсекающий прошлое.
Марина осталась одна в гостиной, опустилась в своё любимое кресло. Тишина давила, будто стены жили двадцать пять лет её смехом, шагами, телевизором, разговорами на кухне. Теперь всё замёрзло. Квартира превратилась в пустой, гулкий склеп. Слёзы уже не лились; внутри осталась лишь выжженная пустыня.
Утром телефон зазвонил настойчиво. Звонила Лена, наша дочь, живущая уже два года отдельно со своим мужем.
Мам, привет! Вы с папой не забыли, что сегодня ужин? Я испекла твой любимый яблочный пирог.
Марина закрыла глаза. Как ей объяснить, что семьи больше нет?
Леночка, мы не придём, её голос был хриплым, чужим.
Что случилось? Ты заболела? встревожилась дочь.
Мы с папой развод.
Тишина проскользнула по проводу, потом Лена спросила:
Он ушёл?
Да.
Я сейчас приеду.
Через час Лена сидела напротив Марии на кухне, сжимая её руку.
Я знала, мам. Он стал другим, весь в телефоне, «совещания» по вечерам. Я не хотела верить
Не надо, сказала Марина, качая головой. Это ничего не изменит. Он выбрал «лёгкость».
Они сидели молча, потом Лена встала, открыла холодильник, начала готовить.
Мы не будем сидеть и страдать. Я приготовлю чтонибудь вкусное, а завтра купим тебе новое платье, запишем в салон, сделаем стрижку.
Зачем? спросила Марина безучастно.
Жизнь не заканчивается, мама, твёрдо сказала Лена. Она только начинается заново.
Последние дни прошли как туман. Марина механически ходила по магазинам, сидела в парикмахерском кресле, позволила себе лёгкий макияж. В зеркале она видела ухоженную женщину пятидесяти лет, но радости не чувствовала. Платье сидело идеально, но было лишь маской.
Олег позвонил один раз, чтобы договориться о возврате оставшихся вещей. Разговор был деловым, без намёков на сожаления. В будний день он пришёл, собрал книги, диски, зимнюю одежду. Остановился у стеллажа с семейными фотографиями, взял снимок, где они втроём молодые, счастливые, с Леной на руках на фоне моря и аккуратно вернул на место.
Оставлю, тихо сказал он. Это и твоя память.
Марина молчала. Когда он уходил, она заметила на тумбочке свой старый шарф, который она вязанула лет десять назад. Взяла его, вдохнула аромат его парфюма, мороза и табака, и впервые за дни заплакала, горько, навзрыд, уткнувшись в шерсть.
Одиночество тяжело село на плечи. Вечера стали оглушающей тишиной. Телевизор, книги всё казалось пустым. Она бродила по пустой квартире, сталкиваясь с призраками прошлого: кресло, чашка, вмятина в кровати.
Разбирая шкаф, она нашла коробку со старыми эскизами. До брака училась на дизайнера, получала премию за дипломный проект, но потом Олег стал главным в её жизни, работа превратилась в хобби, покрытое пылью.
Села на пол, листала пожелтевшие листы: легкие силуэты, смелые сочетания цветов, необычные фасоны. На одном эскизе увидела платье, в котором была в их первое свидание. Вспомнила, как Олег сказал, что она похожа на фею. Боль накалывала грудь.
Позвонила подруга Света, которой они не виделись месяцами.
Мариш, привет! Как ты? спросила она.
Держусь, сухо ответила Марина.
Давай встретимся, выпьем кофе, поговорим. Не могу сидеть одной.
Марина согласилась. В маленькой уютной кофейне Света, энергичная риелторша, сразу бросилась в разговор:
Ты же знаешь, что он тебя предал, двадцать пять лет твоей жизни. Мужики!
Света заказала огромные чашки капучино и пирожные, заставляя Марину есть.
Как живёшь? Квартира твоя? спросила она.
Родители подарили, он ничего не претендует.
А алименты?
Я найду работу, ответила Марина, неуверенно.
Света упрекала, но в её словах была правда: сбережения не спасут вечно.
Ты помнишь, как шила? спросила она. Твои платья были золотом.
Марина отмахнулась:
Это было давно, никто сейчас не нуждается в таком.
Попробуй! настояла Света. Сшить для себя, не для продажи.
Эти слова разожгли в ней искру. Она вынула старую швейную машинку, отряхнула пыль, нашла отрез ткани. Руки вспомнили привычный ритм, иголка проскользнула, унося её в мир творчества.
Шила несколько дней, создав простое летнее платье из лёгкой ткани небесного цвета. Когда работа была готова, посмотрела в зеркало: платье сидело, делая её моложе, стройнее. На губах впервые появилась слабая улыбка.
Однажды, выходя из магазина, она столкнулась с Олегом, идущим рядом с молодой девушкойАнастасией. Она была стройна, светлые волосы, короткая джинсовая юбка, выглядела как дочь. Олег заметил Марину, замер. В его глазах проблеснуло удивление, может, даже восхищение.
Марина начал он. Ты хорошо выглядишь.
Спасибо, ответила она ровно, не уделяя взгляда спутнице. И тебе здоровья.
Он кивнул и прошёл, оставив за собой лёгкий взгляд. Она ощутила, что боль уже не режет, лишь лёгкая грусть о прошлом и уязвлённый самолюбие. Он увидел её не разбитой, а спокойной и красивой маленькую победу.
Воодушевлённая, она сшила ещё одно платье, потом юбку, блузку. Лена, увидев работы, восторженно воскликнула:
Мама, это потрясающе! Тебе надо продавать!
Кому они нужны? смутилась Марина.
Всем! уверенно сказала Лена. Давай сделаем соцсеть, я сфотографирую, напишем текст.
Марина колебалась, но Лена настояла. Появилась страничка «Платья от Марины», фотографии на фоне старинных дверей в центре города. Пару дней ничего не происходило, затем пришёл первый заказ: женщина её возраста захотела платье того же стиля, но другого цвета. Марина нервно снимала мерки, шила ночами, боясь подвести клиента. Платье пришёлся в душу, клиентка написала восторженный отзыв, и «сарафанное радио» запустилось. Заказы стали приходить один за другим.
Хобби превратилось в дело. Она переоборудовала одну комнату под мастерскую, купила профессиональную швейную машинку, оверлок, манекены, училась онлайн, читала о новых тканях. Время на грусть почти исчезло, жизнь наполнилась смыслом, заботами, радостями. К клиенткам в основном были женщины её возраста, уставшие от безликой массмаркета, желающие элегантной, женственной одежды, подчеркивающей достоинства. Марина понимала их, как никто другой, даря уверенность.
Однажды вечером, когда она завершала заказ, в дверь постучал Олег. Он выглядел худым, потерянным.
Можно войти? спросил тихо.
Она отодвинулась, пропустив его. Он вошёл, озадаченно огляделся: гостиная превратилась в минишоурум, на вешалках висели готовые платья, на диване лежали эскизы.
Ничего себе, пробормотал он. Лена говорила, что ты шьёшь, но я не думал, что всё так серьёзно.
А ты как думал? Что я буду сидеть у окна и плакать? иронично спросила Марина.
Нет, я я не знаю, что думал, он сел, уставившись в пол. С Анастасией у нас не сложилось.
Как неожиданно, не удержалась она.
Не язви, пожалуйста, он устало потёр лоб. Она хорошая, но мы из разных миров. Её интересуют клубы, соцсети, я не понимаю её язык. Лёгкость не всегда счастье, иногда пустота. Я скучаю по нашим вечерам, по твоим супам, по твоим смехам над комедиями. Я всё испортил, был идиотом.
Он поднял глаза, в которых блеснули слёзы.
Хочу вернуться, если позволишь.
Марина молча смотрела на него, на мужчину, которого любила почти всю жизнь. Часть её души вспоминала двадцать пять лет счастья, готова была броситься к нему, простить, забыть всё как страшный сон. Другая, новая, закалённая болью часть, говорила «нет».
Знаешь, Олег, начала она медленно, подбирая слова. Когда ты ушёл, я думала, что жизнь кончилась. Я была лишь твоей женой, тенью. Когда ты исчез, я чуть не исчезла. Но потом нашла себя, ту девушку, которую погребла под грузом быта. Я помню, что я не «жена Олега», а Марина, человек со своими желаниями, талантами, мечтами.
Она подошла к окну, откуда он стоял в тот роковой вечер.
Я не держу на тебя зла, даже благодарна: ты разбудил меня. Но я не могу принять тебя назад, не потому что не простила, а потому что я уже не та женщина, от которой ты ушёл. Эта квартира теперь мой дом, моя жизнь, и в ней нет места для тебя.
Она повернулась к нему, он сидел, опустив голову, молчал.
Прощай, Олег, прошептала она.
Он встал, не глядя, и ушёл. Дверь за ним закрылась, но теперь Марина не чувствовала пустоты, лишь лёгкую грусть и огромную свободу. Она подошла к своему столу, включила лампу, взяла ткань и карандаш. Впереди новая коллекция, новые идеи и жизнь, которую она теперь строит сама, и она ей действительно нравится.
