Последний рассвет
Темная ночь медленно отступала, будто нехотя уступая дорогу бледному утру. Близилась минута прощания, и от этой мысли сердце сжималось. Агафья не сомкнула глаз всю ночь, сидя у гроба своего мужа, Ивана. Воспоминания о прожитых вместе годах, словно старые страницы из книги, перелистывались в ее голове любовь, горе, тихое счастье. Оба они уже давно перешагнули порог старости.
Ваня мой дожил до семидесяти шести, мог бы еще, кабы не хворь проклятая, шептала Агафья, моложе его на три года.
Хороший ты был, Ваня, муж и отец примерный, уже громко проговорила она, глядя на его лицо, которое в предрассветном свете стало еще яснее, чем при тусклом мерцании свечи. Сколько раз мог сопляк какой подвернуться, а ты ни разу не споткнулся Эх, как быстро все пролетело.
Всю ночь воспоминания терзали ее, будто листала она летопись их жизни страницу за страницей, пятьдесят три года вместе: и радости, и горести.
Когда Иван понял, что дни его сочтены, он твердил жене:
Агаш, это мне за грехи. Видно, не так жил, не так думал.
Но Агафья, смахивая слезы, успокаивала:
Не терзай себя, Ваня. Жизнь прожил честную. Не пил, не гулял, нас с дочкой любил. Какие грехи? Да ты себя не помнишь, что ли?
Он замолкал, будто веря её словам.
За окном светало. На кухне хлопотала их дочь, Люба, приехавшая из Красноярска одна. Мужа у неё не было развелась давно, а её дочь, внучка Агафьи, недавно родила второго, потому не приехала. Не увидит деда в последний раз. Хотя в детстве каждое лето проводила у них в деревне под Иркутском.
Люба, единственная выжившая дочь, была для них сокровищем. Двое их детей умерли малыми: один не прожил и дня, другой неделю. Как берегла Агафья свою Любу, как молилась за нее! Но перед выпуском дочь ошеломила:
Мам, пап, я в город уезжаю после школы. В деревне не останусь. Знаю, я у вас одна, должна бы в старости рядом быть но в городе жизнь другая, настоящая.
Ладно, Любка, поезжай, тут же согласился Иван.
Агафья прижала платок к глазам:
Ох, дочка, как же мы без тебя?
Но Иван строго посмотрел на жену:
Не держи её, Агаш. Пусть дорогу свою ищет. Не её дело в деревне коров доить. В люди пусть выходит.
В глубине души Агафья понимала, но отпускать дочь было страшно. Люба уехала, выучилась на бухгалтера. Замуж вышла, но назад так и не вернулась.
Агафья с Иваном прожили почти всю жизнь вдвоем, работали в колхозе, жили душа в душу. Когда состарились, брали внучку летом. Но она выросла, и визиты её стали редкими. Скучали старики, но не навязывались.
Помнишь, как внучка с нами на сенокос ходила? Агафья чуть улыбнулась. Визжала, когда Ваня её в речку нес, плавать учил. И ведь научил
Мам, ты о чем? тихо спросила подошедшая Люба.
Да так, вспомнилось. Посиди со мной, дочка, попрощаемся с отцом, пока люди не пришли. Село его уважало никому зла не делал, всем помогал. Все придут.
Люба села рядом, обняла мать.
Как хорошо, что ты на отца похожа, грустно сказала Агафья. Лицо его со временем забудется, а ты словно он передо мной.
Мам, расскажи, как вы познакомились? Никогда толком не рассказывали.
Ох, Любонька, история у нас странная вышла. Увидел он меня и будто прикипел.
Как так? Где ты была?
Работала я в колхозе, на ферме. Всегда в передовиках ходила. Вот и отправили меня в Иркутск на слёт передовиков. Дали грамоту, часы ручные маленькие, аккуратные. В деревне таких ни у кого не было! Радости моей не было конца. Водили нас по городу, показывали. Со всей округи люди съехались, но мужчин мало.
После экскурсии повели в столовую. Там и встретила твоего отца. Сели за соседние столы, а он глаз с меня не сводит. Высокий, ладный, но одет неряшливо рубаха поношенная, мятая. Видно, без женской руки. Мне и любопытно стало. А у нас в деревне парней почти не осталось кто в армии, кто в город подался.
Агафья вздохнула, будто снова переживая тот день. Выходя из столовой, она вдруг услышала за спиной:
Возьми меня с собой. Иваном звать. А тебя как?
Агафья, ответила она строго. Ты же не знаешь, в какой глуши я живу. Городской небось, променяешь город на деревню? усмехнулась.
Променяю, Агаш. Мне, холостяку, что терять? Поеду за тобой, и с тех пор звал её только Агашей.
И ведь поехал. Иван ей сразу приглянулся. Приехали в деревню, и он не медля к её родителям:
Прошу руки вашей дочери. Простите, что так сразу, но ничего у меня нет ни дома, ни хозяйства. Только сердце. Агаша мне дорога, обещаю быть ей верным мужем.
Родители опешили. Отец хмыкнул:
Тебя, Агафья, на слёт отправили, а ты жениха привезла?
Так вышло, потупилась она. Но я согласна.
Родители благословили. Свадьбу сыграли скромную, по-деревенски. Пели, плясали. А потом началась их жизнь простая, но счастливая.
Счастлива была Агафья. Идут с мужем по деревне, а старухи шепчутся:
Вот Агашка какого мужика урвала! Видала? Красавец, высокий. Такие обычно гуляют.
Погодите, недолго им быть вместе. Заскучает Ванька, качала головой соседка Дарья.
Сплетни доходили до Агафьи, но Иван не давал повода. Любил только её. Вот только с детьми не везло: двое умерли малыми. Но Люба родилась здоровой, и это было чудом.
Агаш, как я люблю нашу Любку, как тебя люблю. Если б не встретил тебя, не знаю, как бы жил. Ты моя единственная, говорил Иван.
Агафья верила. Но порой ревность подступала. На покосНо время шло, и однажды Агафья, проснувшись на рассвете, почувствовала странное тепло в груди, словно Иван снова обнял её, шептаОна тихо улыбнулась, закрыла глаза и больше не проснулась, встретившись с ним там, где нет ни разлук, ни печали.
