Разговор в маршрутке
Тамара Семёновна едва успела вскочить в маршрутку у остановки возле больницы. Водитель уже начал движение, когда она протиснулась между пассажирами к свободному месту у окна. Пакет с лекарствами тяжко давил на плечо, а в ушах всё ещё звучали слова доктора: «Нужна операция, Тамара Семёновна. Медлить нельзя».
– Передайте за проезд, – попросила женщина, протягивая деньги через весь салон.
– А сколько сейчас? – поинтересовался пожилой мужчина в ушанке.
– Сорок рублей, – буркнул водитель.
– Жить стало дорого, – вздохнул мужчина, доставая мелочь из кармана поношенного пальто.
Тамара Семёновна кивнула про себя. Действительно, дорого. Раньше за двадцать доезжали, а теперь за сорок — и всё равно трясёт, как на телеге.
– Дедуля, вы не подскажете, где тут областная больница? – обратилась к мужчине девушка с младенцем на руках.
– Знаю, – ответил он. – Как раз мимо поедем. С ребёнком к врачу?
– Да, к педиатру. Кашель не проходит, – девушка поправила плед, укутывая малыша.
Тамара Семёновна рассмотрела ребёнка. Совсем кроха, месяца три. А мать — сама ребёнок, лет восемнадцати.
– А отец где? – влезла в разговор полная женщина в пёстром платке. – Что ж, одну с грудничком по больницам таскаешь?
Девушка покраснела и опустила глаза.
– Он… на работе. Не может отлучиться.
– На работе, – фыркнула женщина. – Я таких работников знаю. Пиво да карты – вот их работа.
– Анна Петровна, ну зачем так, – вступилась пожилая женщина с вязанием. – Может, и правда занят.
– Лидия Игнатьевна, да вы просто добрыя душа, – покачала головой Анна Петровна. – Я тридцать лет замужем была – покойничек хоть из шахты вылезал, если я заболею. А нынешние мужики – только права качают.
Тамара Семёновна слушала и вспоминала своего Владимира. Он тоже всегда рядом был. Даже с ночной смены сбегал, если что. Теперь вот на Митинском кладбище лежит, а ей одной на операцию идти.
– А вы, девочка, больше рожать собираетесь? – не унималась Анна Петровна.
– Не знаю, – смутилась девушка. – Мы не планировали…
– Не планировали! – всплеснула руками Анна Петровна. – А голову на плечах иметь не пробовали?
– Анна Петровна, ну что вы, – одёрнула её Лидия Игнатьевна. – Ребёнок – это благословение.
– Благословение, – проворчала та. – А кормить-то чем? Посмотрите на неё – сама ещё дитя.
Девушка прижала ребёнка и отвернулась к окну. Тамара Семёновна заметила, как у неё дрожат губы.
– Девочка, как тебя зовут? – спросила она тихо.
– Олеся, – ответила та, не оборачиваясь.
– Олесенька, не слушай её, – кивнула Тамара Семёновна в сторону Анны Петровны. – У всех своя жизнь. Главное – ребёнок здоров.
– Какой здоровый, если кашляет, – вставила Анна Петровна. – Небось, продули где-то.
– Откуда вы знаете? – возмутилась Тамара Семёновна. – Может, просто колики.
– Я четверых вырастила, – гордо заявила Анна Петровна.
В салоне повисло молчание. Маршрутка остановилась на светофоре, и водитель включил радио. Зазвучала песня Людмилы Зыкиной.
– Вот это музыка, – сказал мужчина в ушанке. – Не то что нынешний шум.
– Верно, – согласилась Лидия Игнатьевна. – Раньше и песни были, и люди добрее.
– Люди те же, – заметила Тамара Семёновна. – Просто время другое. Все бегут, некогда оглянуться.
– Раньше в коммуналках жили – все друг друга знали, – вздохнул мужчина. – Теперь и соседей в лицо не помнишь.
– И слава Богу, – фыркнула Анна Петровна. – В коммуналке жить – хуже тюрьмы.
– Зато и помощь рядом была, – возразила Лидия Игнатьевна.
– А сейчас разве не помогают? – спросила Олеся.
– Редко, – вздохнула Лидия Игнатьевна. – Я в своём доме десять лет живу – половину соседей не знаю.
Тамара Семёновна вспомнила свой подъезд. Только баба Катя с пятого этажа да молодые снизу, которые иногда кивают.
– А вы где живёте? – спросила она у Олеси.
– В общежитии на окраине, – тихо ответила та.
– С ребёнком в общаге? – ахнула Лидия Игнатьевна.
– Ничего, – попыталась улыбнуться Олеся. – Соседи хорошие.
– А родители где? – не унималась Анна Петровна.
– Мама в селе, далеко. Отца нет.
– Понятно, – хмыкнула Анна Петровна. – Муж-то хоть работает?
– На стройке. Зарплата маленькая.
Тамара Семёновна вспомнила свою молодость. Тоже в съёмной комнатенке жили, денег не хватало. Но были вместе.
– Всё наладится, – сказала она. – Главное – не сдаваться.
– Легко говорить, – буркнула Анна Петровна. – Когда есть нечего, не до оптимизма.
– Дети болеют у всех, – заметил мужчина. – Богатых и бедных болезни не различают.
– Вот только лечат их по-разному, – парировала Анна Петровна.
Тамара Семёновна подумала о своей очереди в поликлинику. Три часа ждала, чтобы услышать: “Операция, запись через месяц”.
– А сколько сейчас операция стоит? – спросила Лидия Игнатьевна.
– По-разному, – ответила Тамара Семёновна. – Мне сказали – от ста двадцати тысяч.
В салоне замолчали.
– Где ж такие деньги взять? – ахнула Лидия Игнатьевна.
– Не знаю, – пожала плечами Тамара Семёновна.
Маршрутка подъехала к больнице.
– Нам здесь, – сказала Олеся.
– Выздоравливайте, – пожелала Лидия Игнатьевна.
– Спасибо, – улыбнулась Олеся.
Она вышла, и маршрутка поехала дальше.
– Хорошая девочка, – заметила Лидия Игнатьевна.
– Сама виновата, – буркнула Анна Петровна.
– Мы все ошибаемся, – сказала Тамара Семёновна.Она посмотрела в окно на проезжающие мимо дома и подумала, что, несмотря на все трудности, жизнь всё-таки стоит того, чтобы её прожить.
