— Людмила! Людмила, открой! — кулаком бил в дверь Игорь, прислушиваясь к шорохам за тонкой перегородкой. — Я знаю, ты дома! Сапоги в коридоре стоят!
— Убирайся! — донеслось изнутри. — Хватит! Надоел!
— Да что случилось-то?! — Игорь понизил голос, озираясь на соседские двери. — Люда, давай нормально поговорим! Что соседи подумают?
— А соседи уже всё знают! — голос жены прерывался от ярости. — Особенно твоя драгоценная Танька! Она мне такое про тебя рассказала!
Игорь прижался лбом к холодной поверхности, пытаясь вспомнить, что могла наговорить шестнадцатилетняя дочь. Таня в последнее время стала колючей, как дикобраз, огрызалась на каждое слово, а к мачехе относилась с открытой ненавистью.
— Люда, ну скажи хоть, что именно она сказала? Может, это какая-то ерунда…
— Ерунда! — фыркнула Людмила. — Двадцать лет ерунды! Живи теперь где хочешь, хоть у своей бывшей!
Дверь напротив приоткрылась, показалась бабушка Клава, соседка с третьего этажа, с которой они здоровались еще с советских времен.
— Игорь Николаевич, что у вас тут за переполох? — прошептала она, высовываясь в коридор в стоптанных тапках и клетчатом халате.
— Да вот, Клавдия Семёновна, жена на замок дом закрыла. Даже объяснить не хочет, — развел руками Игорь.
— Ой, беда-беда… — покачала головой старушка. — А вы, часом, не приняли? Не пахнет вроде…
— Да что вы! С завода только пришел — а тут вот такая встреча.
Клавдия Семёновна прищурилась, осматривая Игоря с ног до головы, будто искала следы преступления.
— А может, бабенка другая? У мужиков это часто бывает. Чужими духами завонял…
— Да ну вас! — вспылил Игорь. — Я двадцать лет с Людмилой! Какие бабенки?!
— Людмила! — постучала костяшками соседка. — Людмила, детка, выйди! Давайте по-хорошему разберёмся!
— Не выйду! — рявкнула жена из-за двери. — И не уговаривайте! Все мужики — сволочи! Думают, жена слепая и ничего не видит!
Игорь тяжело вздохнул и плюхнулся на ступеньки, доставая телефон.
— Кому звоните? — любопытствовала бабушка Клава.
— Да Таньке. Может, прояснит, чего там наговорила.
Дочь ответила не сразу — в трубке гремела музыка и смех.
— Пап? Я у Ленки, уроки делаем…
— Таня, честно — что ты Людмиле сказала? Она меня в дом не пускает, твердит, что ты ей чего-то наговорила.
— А-а… — замялась дочь. — Ну я же не знала, что она так среагирует! Просто сказала, что видела тебя в кафе с какой-то тёткой. Вы же просто кофе пили!
— С какой тёткой?! — вскрикнул Игорь, а бабушка Клава сочувственно закачала головой.
— Ну, с той, рыжей. В красной кофте. Вы там сидели, она тебе руку на плечо положила…
— Танька! Да это же Наталья Сергеевна, наш бухгалтер! Мы премию обсуждали! У неё муж-боксёр, двое детей!
— Откуда мне знать! — огрызнулась дочь. — А мачехе я так и сказала — видела папу с рыжей в кафе, у них там тёплые посиделки. А она как взбесится!
— Таня, сию секунду домой! — приказал Игорь.
— Пап, да у нас завтра тест по алгебре…
— Домой! И объяснишь Людмиле, что за бред несешь!
— Да не хочу я в эти ваши разборки! — ныла Таня. — Она меня всё равно ненавидит, что я ни скажи!
Игорь бросил трубку и снова забарабанил в дверь.
— Люда, я всё выяснил! Это дурацкое недоразумение! Таня видела меня с Натальей Сергеевной, мы работу обсуждали!
— Работа! — не поверила жена. — А она тебе зачем руку клала? Тоже по работе?
— Да Господи! Она же эмоциональная! Рада была, что мне премию выбили!
— Уже Наташа! — взвизгнула Людмила. — Значит, на короткой ноге!
Бабушка Клава вздохнула и поплелась к себе.
— Самовар поставлю. Если что — стучите.
Игорь остался один в полутьме подъезда. Из квартиры доносился грохот посуды — видимо, жена вымещала злость на кухонной утвари.
— Люда, ну давай впусти, поговорим! Соседи же слышат, позор на весь дом!
— А мне не стыдно! — орала жена. — Пусть все знают, какой ты подлец! Двадцать лет я тебе борщ варю, носки стираю, а ты…
— Да никуда я не смотрю! — Игорь начал терять терпение. — Люда, ты же умная! Неужели не понимаешь, что Танька специально тебя дразнит?
— Почему специально? — в голосе жены дрогнули нотки сомнения.
— Потому что ты ей не мать! Она это не переваривает! Видишь же, как себя ведёт — хамит, дерзит, лишь бы нас поссорить!
— Но она же твоя кровь! — возразила Людмила.
— Она моя и покойной Ирины. А тебя считает чужой, хотя ты её с пелёнок растила!
Тишина. Игорь прислушался, потом осторожно постучал.
— Люда, ты меня слышишь?
— Слышу… — голос жены стал тише.
— Открой, ну пожалуйста. Мне что, на лестнице ночевать?
— А может, и ночевать! Подумаешь о своём поведении!
— О каком поведении?! — взмолился Игорь. — Я целый день у станка вкалываю, вечером домой — и сразу под подозрение? Когда мне по бабам бегать-то?
— А мало ли! Может, в обеденный перерыв! Может, в эти ваши командировки!
Игорь вспомнил прошлую поездку в Тулу. Три дня в гостинице «Металлург», переговоры, отчёты, вечерние звонки жене. Людмила тогда смеялась, что он без неё, как без рук.
— Люда, помнишь, я в Тулу ездил? Ты мне каждый вечер звонила, спрашивала, что поел. Разве изменник бы так отчитывался?
— Может, это всё для отвода глаз! — но в голосе жены уже не было прежней уверенности.
— Людмила, — мягко сказалОни вошли в квартиру, где пахло свежими пирожками, и Игорь вдруг осознал, как сильно ему не хватало этого простого тепла — родного дома, ждущей жены и даже взбалмошной дочери, которая, хоть и сварливая, но всё-таки его кровь.
