Жду тебя…
Иван быстрым взглядом окинул избу — всё проверил, ничего не забыл. Закинул за плечи потрёпанный временем рюкзак, привычным жестом нахлобучил кепку и вышел на крыльцо. Дверь закрыл на висячий замок. «Краска облезла… Надо бы подновить», — мелькнуло в голове. У калитки задержался, обернулся, разглядывая родные стены, затем твёрдо зашагал по деревенской улице.
— В лавку, Иван Петрович? — У соседского дома, прикрывая глаза ладонью, стояла дородная Матрёна.
Солнце только поднялось, слепило. Когда она говорила, живот её колыхался, будто внутри плескалась вода. Иван лишь махнул рукой — мол, некогда.
На выезде из деревни его догнал грузовик, притормозил.
— В город, дядь Ваня? Садись, подкину! — крикнул из кабины Сергей.
Иван немного поколебался, потом неуклюже вскарабкался в высокую кабину.
— Что-то ты рановато, лавка-то только через час откроется, — заметил Сергей, пожимая протянутую руку.
— На автобус спешу.
— В областной? — оживился словоохотливый шофёр. — Да я как раз туда же! Чего в автобусе толкаться? Довезу куда надо.
— Повезло, — пробормотал Иван, снял кепку, провёл ладонью по поредевшим седым волосам.
— По делам или в гости? Огороды сажать пора, а ты в город…
— Вернусь — посажу. А ты сам зачем в город? — Грузовик подпрыгивал на колдобинах, голос Ивана дребезжал.
— А ты когда назад? — Сергей проигнорировал вопрос.
— К вечеру.
— Дела, значит, — заключил тот.
— Есть одно, — коротко ответил Иван. Жил один, отвык от долгих разговоров.
— Дело так дело. Не лезу. Только ехать час, разговором время коротать веселей, — обиделся Сергей.
— Верно, — кивнул Иван.
По одну сторону дороги стеной стоял тёмный ельник, по другую — заброшенное поле. Раньше тут уже колосилась бы рожь, а теперь буйствовал клевер.
На окраине соседней деревни у остановки толпился народ. Двигатель заработал ровнее, грузовик покатил по потрёскавшемуся асфальту.
— Чего не женишься? Тридцать скоро. Одному тяжко, — неожиданно нарушил молчание Иван.
— Да кто замуж-то пойдёт? Молодёжь в города сваливает, а городские нас, деревенских, за людей не считают.
— Бывает, — вздохнул Иван. — Мог бы и сам в город перебраться. Шофёры везде нужны. Квартиру бы дали, денег скопил — свой дом построил.
— Ага, ждут там меня с хлебом-солью. Да и мать одну не бросишь. Замкнутый круг. — Сергей взглянул на Ивана.
— Ты парень крепкий. Будь у меня внучка — за тебя бы отдал.
— А ты сам-то не был женат?
— Не довелось. Детей Бог не дал. Один я на белом свете. Так и не забыл свою Анютку.
— Нашу, деревенскую?
— Нашу. После смерти её родителей землю москвичи скупили, старые избы снесли, коттеджи понастроили. Когда она замуж вышла, тебя и на свете не было.
Мимо мелькали деревни — с крепкими домами за заборами и покосившимися избами.
— Любил я её, Анютку-то, — заговорил Иван. — Зайдёт в лавку — у меня сердце в пятки. А улыбнётся — голова кружится. Мать у неё строгая была, никуда не отпускала. Но мы с ней за огородами встречались, в лес бегали.
Школу окончил, на тракторе работать стал, отец научил. Думал, год отработаю — на свадьбу скоплю, посватаюсь. А тут повестка. Провожались — оба ревели. Два года — не шутка. Обещала ждать. — Иван замолчал. Сергей не перебивал.
— Писем не писал. Мать бы её всё равно не дала их получить. Не нравился я ей. Для дочки принца хотела.
Время другое было — ни телефонов, ни этой вашей связи. Через три месяца мать написала — Анютка замуж вышла. Учитель в школу приехал, вот за него и вышла. А я в казарме с ума сходил. Не помню, как службу отмотал.
Вернулся — сразу к ней. А мать её как зашипит, палкой гонит. Мол, муж у неё, квартира в городе, ребёнок…
Подруга адрес дала. Моя мать плачет — брось, говорит, не терзай душу. Но через две недели я сорвался, поехал. Во дворе её дома за деревом прятался, хотел наедине поговорить.
Вижу — идёт моя Анютка, малыша на руках несёт. Похорошела, городская стала. Только шаг хотел сделать — а муж её опередил. Важный такой, в очках. Поцеловал её, вместе домой пошли. А я так и остался за деревом.
Потом на стройку уехал. С буфетчицей Лидкой сошёлся. Озорная была, красивая. Да не сложилось — не смог полюбить. Родители один за другим ушли. На похороны матери приехал — да и остался. Дом подлатал, а душа болит. Кому всё это? Нет у меня никого.
— И больше не пытался её увидеть?
— Нет. Семья у неё, ребёнок. Чего лезть? А недавно приснилась мне… — Иван повернулся к Сергею.
— Стоит передо мной, будто живая. Всё такая же молодая, улыбается: «Что же не приехал? А я жду тебя…» Как током ударило — проснулся, сердце колотится, пот ручьём. Решил — поеду.
— Да ты что, дядь Ваня… Выходит, всю жизнь одну её и любил? Думал, такое только в кино бывает. — Сергей покачал головой.
— Любовь она или есть, или нет. Эта ваша «как бы любовь» — не любовь, а так…
Впереди замаячили многоэтажки.
— Приехали. Куда тебя?
— Едь помедленней, я вспомню. Адрес потерял, но дом узнаю.
— Ладно.
С последнего приезда Ивана прошло лет пять, всё изменилось. Лишь у вокзала он сориентировался, указал улицу. Грузовик остановился у пятиэтажки.
— Спасибо, Серёга. Выручил.
— Назад когда? — спросил Сергей.
— Как получится…
— Ладно. У меня дела часа на три. К пяти вернусь. Если будешь тут стоять — вместе поедОни долго стояли у подъезда, молча глядя на закат, и было в этом молчании что-то большее, чем просто прощание.
