“Ошибка её прошлого”
— Она тебе не мать, неужели не понятно! Я тебя вырастила! Тебя, крошку, из дома малютки забрали, — у порога стояла на коленях женщина, цепляясь за ноги дочери.
— Как я теперь должна жить, а? Отпусти! Отпусти же!
Катя вырвалась из материнских объятий и выбежала из квартиры. А Людмила осталась сидеть у двери, рыдая. Перед глазами встала картина: молодая Людмила сжимает локоть мужа. Они стоят в кабинете, куда только что принесли маленькую девочку. Та крепко спала, но на секунду приоткрыла глазки и снова уснула.
— Отказница. Мать — молоденькая, но здоровая. Родила и сразу подписала отказ, — сухо сказала соцработница. — Ребёнок в норме, но есть… психологические нюансы.
— Дети из роддомов, попадающие к нам, часто имеют особенности, — добавила психолог. — Они корректируются, но со временем. Не все родители к этому готовы.
— Что вы имеете в виду? — спросил Игорь, муж Людмилы.
— Отказники могут быть замкнутыми. Иногда издают странные звуки — так они привыкли успокаиваться. Бывают вспышки агрессии. Адаптация для них — стресс даже в сравнении с детьми постарше.
Людмила слушала, но не боялась. Она знала — справится. И Игорь тоже.
Мысли прервал лязганье ключей. Женщина вскочила, надеясь, что вернулась Катя. Но на пороге стоял Игорь — встревоженный и растерянный.
— Что случилось? Где Катя?
— Ушла… к своей настоящей матери, — Людмила снова опустилась на пол, рыдая.
Игорь сел рядом.
— Значит, настало время. Мы с тобой столько раз это обсуждали. Ты обещала принять любую её реакцию.
— Помню, — прошептала Людмила. — Но я не думала, что будет так больно.
Игорь обнял жену. Шестнадцать лет они скрывали от Кати, что она приёмная. Девочка быстро адаптировалась, но каждый день они боялись, что правда всплывёт.
И вот этот день настал. Катя, пока матери не было, искала старый фотоальбом. Ей всё чаще говорили, что она не похожа на родителей: смуглая, коренастая, тогда как Игорь и Людмила — светловолосые и стройные. Катя в шутку спрашивала, не подменили ли её в роддоме. Людмила бледнела, и однажды Кате даже пришлось вызывать скорую.
Девушка решила выяснить правду. В поисках альбома она наткнулась на свёрток в наволочке. Развернув, достала пожелтевшие бумаги. Первая же строка ударила, как ток:
“Акт о рождении №1342456. Дата 13.02.2004. Пол: жен. Мать — Семёнова Ирина Алексеевна, 02.11.1986 г.р.”
— Мама, что это? — Катя трясла бумагой. Лицо было мокрым от слёз, но голос звучал ровно.
— Катя… Где ты это нашла? — Людмила потянулась за документом.
— Сейчас будем обсуждать? Или тебя теперь тётей Людой звать?
— Не говори так. Я твоя мать!
— По документам — не единственная!
Людмила умоляла, объяснила, что боялись её реакции. Но Катя была непреклонна. Она уже нашла Ирину в соцсетях — та сразу ответила и согласилась встретиться.
Она выбежала, оставив мать рыдать на пороге.
В кафе Ирина ждала её — ухоженная, в идеальном маникюре, с бархатистым голосом.
— Ты на бабушку похожа, — улыбнулась она.
— Хоть на кого-то! — сорвалось у Кати.
Ирина рассказывала о своих детях — Саше и Маше, о муже, который не знает о “прошлой ошибке”.
— Мне было семнадцать. Отец заставил отказаться. Потом я пыталась найти тебя, но… — она махнула рукой. — Теперь у меня другая жизнь. Но если нужны деньги — обращайся.
Катя задохнулась от кома в горле.
— Я — твоя ошибка?
— Ну, ты же умная девочка, — Ирина улыбнулась. — У тебя хорошая семья. У меня — тоже. Зачем что-то менять?
Катя вышла, медленно бредя домой.
Ей было стыдно. Но идти больше некуда.
Дверь открылась — Людмила бросилась к ней, обняла.
— Мама, прости… Пап… — Катя рыдала. — Она назвала меня ошибкой.
Игорь обнял их обеих.
— Мы виноваты. Надо было рассказать раньше.
Катя прижалась к матери.
— Вы — мои родители.
И поняла: ей повезло. Шестнадцать лет назад Ирина отказалась от неё. Но здесь её любили. По-настоящему.
А для кого-то она так и осталась ошибкой прошлого.
