**Материнское сердце**
Злата с детства чувствовала: мать её не любит. Нет, не так. Отец любил её больше, чем мама. Папа всегда улыбался, забирая её из садика, не повышал голос, терпеливо объяснял уроки, когда она пошла в школу.
Мать же улыбалась редко. Зато раздражалась на Злату по любому поводу. Называла её обузой, своим проклятием. «Отстань!», «Не мешайся под ногами», «Вечно ты тут крутишься, несчастье моё» — бросала мать, когда дочь подходила с просьбой. Она легко вспыхивала.
— Мам, не понимаю задачу. Помоги, — просила Злата.
Мать бросала взгляд в тетрадь и качала головой.
— В кого ты такая бестолковая? Что тут непонятного? Папа тебе всё на блюдечке преподносит, а я должна разжёвывать? Включи голову и решай сама! Я весь день на работе, потом таскала тяжёлые сумки, пришла — у плиты стою. Устала, а ты с дурацкими вопросами…
Слёзы падали на ровные строчки — буквы расплывались, превращаясь в кляксы. Заметив их, мать кричала ещё злее. Злата вжимала голову в плечи, зажмуривалась. Следовала затрещина или полотенце, хлеставшее по спине. Тетрадь летела на пол. Плакать громко нельзя — рассердит мать ещё больше.
— Бери новую и переписывай! — приказывала она.
И Злата писала снова. Рука дрожала, строчки выходили кривые.
Вечером приходил отец. Заглядывал в комнату, гладил по голове, хвалил. Дочь терпеливо ждала, когда он поужинает и поможет с уроками. Но после еды он засыпал перед телевизором.
А если не успевал уснуть, мать жаловалась:
— Твоя дочь совсем безмозглая! Это ты виноват — разбаловал!
Отец вяло оправдывался, но мать тут же накидывалась с новыми упрёками. Из-за него она бросила институт, теперь копейки зарабатывает. Зачем не дал сделать аборт? Пусть теперь мучается с неудачным ребёнком…
— Прекрати! Злата услышит! — пытался утихомирить её отец.
— Пусть слышит! Пусть знает, что из-за неё я всю жизнь свою в помойку выбросила! И ты тоже…
Злата слышала всё. Без неё матери было бы легче. Она сама так говорила. И девочка мечтала исчезнуть. Улететь прочь, чтобы волшебник из сказки помог всё исправить.
Крики стихали. Мать доставала из холодильника бутылку вина.
— Опять за своё? Ты же обещала бросить, — вздыхал отец.
— Сам виноват. Довёл. Выпью — успокоюсь.
Она пила и становилась разговорчивой, даже смеялась.
В один из таких вечеров отец не выдержал.
— Надоело. Окружающие тоже работают, таскают сумки, но не ноют, как ты. С тобой невозможно жить. Если я тебе так мешаю — лучше уйду.
— Да и вали! Испортил мне жизнь и смылся, — пьяно бросила мать.
Раздался звон разбитой чашки.
Злата хотела выбежать, удержать отца, но побоялась матери. Та ещё долго бубнила на кухне, потом смолкла. Дочь вышла, собрала осколки. Долго смотрела на мать, лежавшую в одежде на кровати. Та внезапно открыла глаза.
— Чего уставилась? Иди к себе.
— Папа придёт? — осторожно спросила Злата.
— Куда он денется? Выключи свет.
Мать отвернулась.
Злата послушно выключила свет, забралась под одеяло, прислушиваясь — не вернулся ли папа. Утром сама собралась, разбудила мать и убежала в школу.
— Папа не вернулся? — спросила она, вернувшись домой.
— Сбежал твой папочка. Надоели мы ему. Иди к нему, ищи новую мамку. Думаешь, она тебя полюбит? Все уходите… — мать заплакала пьяными слезами.
Отец не вернулся. Через пару дней встретил Злату у школы. Она обняла его, расплакалась:
— Пап, возьми меня с собой!
— Не могу, дочка. Сам на съёмной квартире. Не плачь. Мама меня не любит. Ты тут ни при чём.
Сначала они виделись. Отец приходил после уроков, покупал шоколадки, гуляли немного — и он уходил: обеденный перерыв заканчивался.
Потом встречи стали реже. А затем и вовсе прекратились.
К приходу матери Злата варила макароны, чистила картошку. Мать никогда не хвалила её. Разговаривали мало. Только выпив, та становилась болтливой.
Злата подросла, начала огрызаться. Мать пила теперь каждый день. Когда та засыпала, дочь убирала со стола, выбрасывала пустые бутылки, мыла посуду. Потом подолгу смотрела в окно — на луну, плывущую среди облаков. Мечтала сбежать.
Однажды мать привела мужчину. Он пил мало, не давал ей напиваться. Она его слушалась.
— Красивая у тебя дочка, — сказал он, обволакивая Злату липким взглядом.
— Эй, она ещё ребёнок. Тронешь — вылетишь вон, — рявкнула мать.
Злата закрывалась в комнате, без матери домой не возвращалась — отсиживалась у подруги. Так дотянула до выпускного.
— Мам, нужно платье на выпускной, — попросила она как-то.
— Денег нет, — отрезала мать.
— Они у тебя никогда не есть. Меньше бы пила.
— Ого, как заговорила! Проси у отца. Он неплохо устроился. Алименты платит — и ладно? Пусть раскошелится. Сходи в его мастерскую.
— Ты его видела? — удивилась Злата.
— Что? Нет. Алименты оттуда приходят.
Злата не видела отца годами. Узнает ли? В памяти остался добрый крупный мужчина. Почему раньше не додумалась найти его?
— Хочешь, пойдём вместе? — предложила подруга.
— Нет, сама.
Отец работал в мебельной мастерской. Охранник не пустил внутрь, вызвал его по телефону. Ждать пришлось долго. Наконец он вышел — в рабочем комбинезоне, вытирая руки. Поседел, пополнел, но это был он.
Узнал. Не обрадовался. Сказал охраннику, что отлучится на полчаса. Они сели на лавочку во дворе.
— Какая взрослая. В мать молодую. Как она?
— Пьёт. Кричит, когда трезвая.
— В каком ты классе?
— Школу закончилаИ когда её дочь впервые обняла её, шепча “люблю тебя, мама”, Злата поняла — проклятие разорвано.
