Жду тебя…
Степан быстро оглядел избу — всё выключил, ничего не забыл. Закинул за плечи потрёпанный рюкзак, привычным жестом нахлобучил кепку и вышел. Дверь закрыл на навесной замок. «Краска облезла. Надо бы подкрасить», — мелькнуло в голове. У калитки задержался, взглянул на дом в последний раз и зашагал по улице деревни.
— В магазин, Степан? – У соседнего дома стояла дородная Клавдия, прикрывая глаза от солнца ладонью. Говорила — живот колыхался, будто в нём булькала вода. Степан махнул рукой: мол, некогда.
На краю деревни его догнал грузовик, притормозил.
— В магазин, дядь Стёп? Садись, подброшу, — крикнул из кабины Николка.
Степан, немного подумав, неуклюже влез в высокую кабину.
— Рано ты, магазин только через час откроется, — заметил Николка, пожимая протянутую руку.
— На автобус спешу.
— В город собрался? — оживился Николка. — Я тоже туда. Могу довезти куда надо. Чего в автобусе толкаться?
— Везуха, — усмехнулся Степан, снял кепку, провёл ладонью по поседевшим волосам.
— По делам или в гости? Огород сажать пора, а ты в город.
— Вернусь — посажу. А сам-то зачем едешь? — Голос Степана подпрыгивал вместе с грузовиком на ухабах.
— Ты когда назад? — Николка проигнорировал вопрос.
— Сегодня.
— По делам, значит, — заключил парень.
— Вроде того, — коротко ответил Степан. — Дело есть одно.
Жил он один, отвык от долгих разговоров.
— Дело так дело. Не буду душу трясти. Только ехать час, за беседой быстрее пролетит, — обиженно буркнул Николка.
— Верно, — кивнул Степан.
С одной стороны дороги стеной стоял хвойный лес, с другой — поле, заросшее клевером. Раньше здесь золотилась пшеница, а теперь — раздолье для одуванчиков.
На окраине соседней деревни у остановки толпился народ. Грузовик плавно выкатил на потрескавшийся асфальт.
— Чего не женишься? Тридцать скоро. Одному тяжело. Знаю, о чём говорю, — неожиданно нарушил молчание Степан.
— На ком жениться? Девки чуть крылья отрастят — бегут в город. А городские на нас, деревенских, нос воротят.
— И то правда, — вздохнул Степан. — А ты бы в город перебрался. Шофёры везде нужны. Квартиру бы дали, денег скопил — свой дом построил.
— Ага, ждут там меня с распростёртыми объятиями. Как мать оставлю? Замкнутый круг, — Николка бросил взгляд на Степана.
— Ты парень крепкий. Была бы у меня внучка — за тебя бы отдал.
— А ты что, так и не женился?
— Не сложилось. Детей не было. Один я на всём белом свете. Не смог забыть свою Валюшу.
— Нашу, деревенскую?
— Нашу. Москвичи после смерти её родителей участок купили, дом снесли, хоромы поставили. Когда она замуж вышла и уехала, тебя ещё на свете не было.
Деревни мелькали за окном — то богатые, с кирпичными домами, то полузаброшенные, с покосившимися избами.
— Любил я её, Валюшу мою, — снова заговорил Степан. — Увижу — сердце колотится. Улыбнётся — голова кругом. Мать у неё строгая была, никуда не пускала. Но мы сбегали за огороды, в лес ходили.
Школу окончил, на трактор сел. Думал, год поработаю, денег на свадьбу скоплю — и посватаюсь. А тут повестка в армию. Прощаясь, оба ревели. Два года — не шутка. Обещала ждать. — Степан замолчал. Николка не торопил.
— Писем не писал. Деревня маленькая, мать бы всё равно придумала, как их перехватить. Не нравился я ей. Городского жениха для дочки хотела.
Тогда времИ когда Николка с Валей через год сыграли свадьбу, все в деревне говорили, что старый Степан и там, на небесах, постарался — соединил их сердца так же крепко, как когда-то его с Валюшей.
