**Дневник.**
От лёгкого прикосновения кошки Алёна вздрогнула. Тот самый рыжий кот, что несколько дней подряд наблюдал за ней из-под кустов, теперь крутился у её ног, настойчиво тычась мордой в ладонь. Она попыталась улыбнуться — вышло криво, будто через силу. Но даже это было прогрессом.
В этот санаторий под Питером её привезли сестра с мужем. Катя и Виктор знали про её дар и проклятие. С детства Алёна чувствовала чужие эмоции, впитывала их, как губка, и пыталась помочь — но чаще всего это заканчивалось болью для неё самой. Со временем она научилась молчать, запирать чувства внутри.
Волонтёрство казалось выходом. Так она познакомилась с Артёмом. Он часто появлялся на громких акциях, но только когда приезжали журналисты. Уверенный в себе, с хищной ухмылкой, он сразу выделил тихую девушку, всегда готовую помочь. Роман завязался сам собой. Позже Артём понял: Алёна — идеальный инструмент. Красивая, умная, влюблённая.
«Скажу — сделает. Главное, правильно подать», — мелькнуло у него в голове.
Алёна, по привычке, не рассказывала о своём даре. Боялась реакции. Но Артём быстро раскусил её:
— Ничего сложного. Просто почувствуй, что за человек передо мной завтра…
— Тёма, я же не сканер…
— Лена, у тебя дар. Ты чувствуешь. Поможешь? Отказывать любимым нельзя.
Ей стало стыдно за свои сомнения. На встрече Артём представил её как помощницу. Алёна сразу поняла — партнёр нервничает, паникует, но маскирует это холодной вежливостью. Она предупредила Артёма. Тот ликовал: теперь он знал, что сделка — ловушка.
«Такую находку нельзя упускать», — решил он и сделал предложение.
После свадьбы они переехали в его квартиру. Алёнина же досталась Кате с Виктором. Катя одна знала о даре сестры и никогда им не пользовалась. Виктор, психолог по профессии, догадался сам, но боялся навредить — сочувствие могло раздавить её ещё сильнее.
А Артём тем временем рос в делах, благодаря «интуиции» жены. Но чем выше он поднимался, тем тяжелее становилось Алёне. В конце концов, даже он заметил её состояние.
— Перерыв нужен, — неохотно признал он. Но просто так отпускать выгоду не привык. Тогда и родилась «гениальная» идея: приставить жену к матери, восстанавливающейся после инсульта.
— Тёма, твоя мама меня терпеть не может…
— Пустяки! Подашь таблетки, накормишь — и всё. Врачи сказали, память восстанавливать надо. Ты же можешь напомнить.
Он не сказал главного — мать переезжает к ним. Когда Алёна увидела свекровь на пороге, её охватил ужас.
Марина Петровна ненавидела невестку с первого дня. А теперь, после болезни, её властность обострилась. Через неделю она устроила скандал:
— Ты меня травишь! Врач такого не прописывал! На квартиру мою зарясь, да? Моего сына обвела вокруг пальца, думаешь, всё твоё будет? Да я тебя…
Спасли только соседи. Артём, примчавшийся на звонок, выслушал их версию и… встал на сторону матери.
— У неё постинсультный психоз. Приступы агрессии — это нормально.
— Почёл ты мне не сказал?!
— Зачем? Сумасшедших в нашем роду не было. Никто не должен знать.
— Но ей нужно лечение!
— Не будет никакого лечения. Вызову невролога, но при мне. Чтобы лишнего не наговорила.
Марина Петровна и раньше жила ради сына, а теперь её ревность к невестке стала болезненной. Артём отмахивался:
— Не придумывай. Она просто одна. Примет тебя… когда-нибудь.
Но «когда-нибудь» не наступило. Свекровь шипела, что не позволит «этой серой мышке» оставаться с её гениальным сыном. И однажды, когда Алёна попыталась дать ей лекарство, та набросилась с кулаками. Артём, заставший сцену, холодно сказал:
— Мама у меня одна. Жену найду получше. Ты же вся трясёшься. Тебе бы к психиатру. Но огласки мне не надо. Поедешь на дачу. Жди, пока «выздоровеешь».
— А лечение?
— Обойдёшься. Не хватало, чтобы журналисты узнали, что у моей жены крыша поехала. Жена нужна здоровая. Двоих лечить не стану.
После этих слов Алёна сломалась. Замкнулась, плакала днями. Артём отвёз её на дачу и бросил на прощание:
— Сиди тут. Узнаю, что слила кому-то — пожалеешь.
Как Катя узнала — загадка. Но она с Виктором примчались сразу. Увидев сестру, Катя едва сдержала слёзы: Алёна была пустой, будто погасший фонарь. Даже предложение санатория встретила равнодушно:
— Да, таких, как я, надо изолировать.
Родные купили путёвку и привезли её.
Там Алёна стала «сложным пациентом». Выполняла предписания, но жила будто во сне.
Пока однажды полудикий кот, месяц наблюдавший за ней, не ткнулся головой в её колено.
Алёна вздрогнула. И вдруг — поток. Чужие эмоции. Но не людей. Кошачьи. Боль, голод, разочарование в людях…
Она медленно провела рукой по шерсти. Кот прижался к ней и замурлыкал.
— Смотри-ка, выбрал тебя, — улыбнулась санитарка. — Он у нас недоверчивый. Другие ластятся к кому попало, а этот ждал. Видно, знал, что ты его поймёшь.
И Алёна поняла: её тюрьма рухнула. Она нужна. Пусть не человеку — но тому, кто сам пришёл за помощью. И подвести его она не имеет права.
