А помнишь…
Лидия проснулась рано. Муж сладко посапывал рядом, суббота, будильник можно не заводить. Она полежала, надеясь, что сон вернётся, но нет — десятилетиями вбитая привычка вставать в шесть не отпускала. На пенсии всего год, а уже кажется, будто всю жизнь крутилась, как белка в колесе: завтраки, проводы, ужины…
День пролетел в бесконечных хлопотах. Дом — он как прорва: чем больше делаешь, тем больше остаётся. А вечером Сергей, вернувшись с завода, только и сказал: «Ну что, отдыхала?» Ему до пенсии ещё два года — не понимает он, что порой дома устаёшь сильнее, чем на смене.
Скрипнула пружина дивана. Лидия встала. Сергей даже не шевельнулся, лишь чмокнул во сне. На кухне уже пахло румяными сырниками, когда в дверях возник её муж, потягивая носом аппетитный аромат.
— Умывайся да садись, пока горячие, — бросила Лидия, окидывая взглядом его мятые трусы и вытянутую майку.
— Щас, — буркнул он и зашаркал в ванную.
Пока он брызгался у раковины, она застелила кровать. «Барин, не иначе. Выходной — лежи, кайфуй, а я опять у плиты. На пенсии что, выходных не положено?» — закипела она про себя.
Вернувшись на кухню, застала мужа, уже уплетающего сырники.
— Жуёшь, как трактор, — усмехнулась Лидия.
— Да вкусно же! У других таких не бывает! — пробурчал он с набитым ртом.
— У каких «других»? — насторожилась жена.
— Да ни у каких… просто сказал, — Сергей закашлялся, глотнул чаю так, что аж захлебнулся.
Лидия смотрела, как он ест. Тридцать лет вместе, дочь взрослая, внук уже в школу ходит, а он всё тот же — деревенские замашки не выветрить. Сдержалась, не стала пилить — не тот день.
Сергей заглотил ещё один сырник, шумно прихлёбывая чай.
— Сереж, давай на дачу махнём? Погода-то какая!
— Зачем? — жуя, процедил он.
— Дом проветрить, огурцов привезти… А то скоро дожди…
— Да были же на прошлых выходных! Соседка присмотрит, если что.
— В лес сходим, белых наберём. Пожарим с лучком… Ну давай! — Лидия посмотрела на него с надеждой.
— Езжай, коли охота. Ты ж на пенсии, время девать некуда. А я вкалываю, устаю. Хоть в выходной отлежусь! Вечно ты меня куда-то тащишь! — он шлёпнул чашку об стол, вытер рот ладонью и вышел, даже не взглянув на неё.
«Аппетит испортила… — Лидия проводила его взглядом. — А кто все сырники умял? Спасибо даже не сказал». Она швырнула грязную посуду в раковину, хлопнула шкафчиком. «Пусть знает — я тоже не сахар. Вставала ни свет ни заря, старалась, а могла бы спать!»
В гостиной Сергей развалился перед телевизором. Лидия намеренно шумно вздохнула.
— Весь день так и проваляешься?
В ответ — невнятное мычание.
«Не拴на я ему. Сейчас возьму — и уеду! Пусть один поскучает. — Лидия зло натягивала куртку. — Новости ему дороже жены… Пузо отлежал, лентяй!»
Собрала еды в дорогу — на даче запасётся. Хотела уйти молча, но всё же бросила:
— Еду на дачу. Вернусь завтра.
— Угу, — даже не повернул головы.
На улице — золотая осень. «Не умрёт без меня. Еды в холодильнике хватит. Сам разогреет, если захочет», — твердила она, шагая к автобусу.
В салоне — пусто. Лишь пара дачников дремала на задних сиденьях. За окном проплывал серый город, уставший от лета. Лидия закрыла глаза — вот она, дача… Чай из самовара, грибы в корзинке…
Дачу оставил дед. Отец перед смертью обшил её вагонкой, баньку пристроил — теперь как картинка. Сергей в молодости ковырялся в огороде, а потом заленился: «Продавай, на машину денег хватит!»
— А куда ты на ней поедешь без дачи? — спрашивала тогда Лидия.
Она и не любительница грядок, но в лихие 90-е эта земля их спасла. Дочь туда не затащишь — хоть варенье её и манит.
Автобус вырулил на трассу. Леса, поля… Вот и посёлок. Знакомые встречные кивали: «Лидия Степановна, здравствуйте!»
Дом встретил её затхлым теплом. Весной здесь пахнет сыростью, а сейчас — уютом. Переоделась, воды из колодца принесла, самовар поставила.
— Одна приехала? — из-за забора окликнула соседка, Марфа Тихоновна.
Ей за восемьдесят. Живёт здесь круглый год. Муж умер, сын в Питере осел. Внука вырастила — тот женился, занял её квартиру. «Чтобы молодым не мешать» — так она объясняла переезд на дачу.
— Заходите, чайку попьём! — Лидия махнула рукой.
Марфа Тихоновна любила слушать. Сегодня Лидия не сдержалась — выплеснула обиды:
— Раньше и полы мыл, и картошку чистил… А теперь — телевизор да диван. Три дня без меня — может, одумается?
— А лавка завтра приедет? — спросила старушка.
— Приедет. Я тут на недельку останусь.
Ночью Лидия спала как убитая. Утром сходила за грибами. Телефон разрядился — только подключила зарядку, как посыпались звонки. Дочь кричала в трубку:
— Мам, ты где?! Мы тебя по всему городу ищем!
— Да я же Сереже сказала — на дачу!
— Вы что, поссорились?!
— Да нет… Грибов набрала, сейчас жарить буду.
Через минуту — звонок мужа. Орёт, перепугался.
— Я ж тебе говорила! Ты даже не слушал!
— Ладно… Когда вернёшься?
— Да хоть никогда! — вырвалось у неё. — Соскучишься — приезжай.
— Я же работаю…
— А в молодости? Помнишь, как на велосипеде ко мне летал, когда я беременная была?
— Лидка, давай домой…
— Поживу тут. Тишина, покой… Лавка подъехала, побежала! — она бросила трубку.
Перед сномА утром, глянув в окно, увидела его — Сергей стоял у калитки с букетом ромашек и виновато улыбался, как тридцать лет назад.
