А помнишь…
Лена проснулась рано. Муж сладко посапывал рядом, суббота, можно не торопиться. Полежала ещё немного, надеясь, что сон вернётся, но нет — привычка вставать на рассвете за сорок лет работы не исчезла за год пенсии. Да и Сергея всё равно будила, завтрак готовила…
День пролетел незаметно за уборкой, стиркой, готовкой — дел, как водится, невпроворот. К вечеру устала так, будто вагоны разгружала, а муж, вернувшись с работы, только вздыхал: «Тебе-то хорошо, дома сидишь». До его пенсии ещё два года.
«Нечего разлёживаться», — подумала Лена и поднялась. Сергей даже не шелохнулся, только чмокнул губами и отвернулся к стене. Когда он, наконец, явился на кухню, на столе уже дымились румяные оладьи.
— Умывайся да садись, пока горячие, — бросила Лена, окидывая взглядом его мятый вид: майка, трусы, сонное лицо.
— Ага… — буркнул он и поплёлся в ванную.
Пока муж брился, Лена заправила кровать. «Сервировка, как для барина. У него выходной, а я с утра у плиты. На пенсии отдыха не видать», — ворчала про себя.
Вернувшись на кухню, застала Сергея, уплетающего оладьи за обе щёки.
— Ты бы помедленнее, никто не отберёт, — упрекнула она беззлобно.
— Да у тебя они самые вкусные! — проглотил он кусок и запил чаем с громким причмокиванием.
— А у кого ещё пробовал? Ну-ка, сознавайся! — Лена насторожилась.
— Да ни у кого… Слово не так сказал. — Сергей закашлялся, смущённо отпил из чашки.
Лена молча наблюдала, как он ест. Тридцать лет вместе, дочь выросла, внук уже подрастает — а он всё так же чавёт, словно в деревне. С трудом сдержала колкость.
— Сереж, погода классная, может, на дачу рванём? — предложила она.
— Зачем? — с набитым ртом пробурчал он.
— Дом проверить, на зиму закрыть. Воздухом подышим, огурцов пару банок прихватим. А то дожди начнутся…
— Да неделю назад были! Всё закрыли. А если что — Трофимовна присмотрит.
— Грибов соберём, картошечку пожарим. Поедем, а? — Лена с надеждой на него посмотрела.
— Хочешь — сама езжай. Тебе пенсия, а я вкалываю, устаю. Мне бы отлежаться. Вечно ты меня куда-то тащишь! — резко отставил пустую чашку, вытер рот ладонью и вышел, даже не взглянув на неё.
Лена проводила его взглядом, покачала головой.
«Аппетит я ему испортила, да? Весь поднос оладий умял, даже „спасибо“ не сказал». Громко поставила посуду в раковину, хлопнула шкафчиком. «Пусть знает — я тоже обижена. Это он мне настроение испортил. Встала ни свет ни заря, а могла бы спать!»
Зайдя в зал, увидела Сергея, развалившегося перед телевизором.
— И весь день так проваляешься?
В ответ — невнятное мычание.
«Я не крепостная! — кипела она, собирая сумку. — Уеду, пусть один сидит. Надоел, бестолочь. Телевизор ему дороже жены… Пузо отрастил, лежешька!»
Прихватила еды — на даче крупа, консервы есть. Хотела уйти молча, но на пороге всё же бросила:
— Еду на дачу. Вернусь завтра.
— Угу, — даже не повернулся.
На улице было тёпло, хоть и сентябрь. «Не замёрзну — там куртки старые есть. А он… Холодильник полный, не помрёт».
Автобус полупустой. Дачники спешили успеть до закрытия сезона. За окном мелькали уставшие от лета улицы, а Лена представляла, как завтра пойдёт в лес, как вскипятит чай на веранде…
Дачу ей оставил дед. Отец отремонтировал, обшил — домик будто игрушечный. А через полгода его не стало. Мама ненадолго пережила его. Сергей в молодости любил там копаться, но потом заленился: «Продавай, машину купим!»
— А куда ты на ней ездить будешь? — спрашивала Лена.
Сама она не фанатка грядок, но в голодные годы дача спасала. Дочь туда не затащишь, хоть соленья её — объедение.
За посёлком лес — золотой, сентябрьский. На остановке поздоровалась с соседями. Дом встретил её тёплым запахом — не сыростью, как весной. Переоделась, поставила чайник, вышла во двор.
— Одна приехала? — окликнула из-за забора Трофимовна.
Старушке под восемьдесят, живёт тут круглый год. Сын в Питере, зовёт к себе, но она отказалась: «Молодым мешать не буду».
— Заходите, чайку попьём! Я батон привезла, конфеты, — позвала Лена.
— Зайду, раз зовёшь, — обрадовалась та.
Трофимовна любила слушать. Лена вдруг выложила всё: как Сергей раньше и полы мыл, и за ребёнком забирал, а теперь только на диване лежит…
— А магазин-то завтра приедет? — спохватилась Лена.
— Приедет. Тут ещё народу много. Ты надолго?
— На недельку. Надоело прислуживать. Пусть один поживёт!
— А как звать-то тебя? — вдруг спросила Лена.
— Анна Ивановна.
— А почему Трофимовна?
— Мужа Трофимом звали. Все его так звали — мастер был, всем помогал. А как умер, так и ко мне прозвище прилипло. Не против я… — вздохнула.
Наутро Лена ушла в лес. Вернулась — телефон сел. Только подключила зарядку, как посыпались сообщения: Сергей с дочкой её искали.
— Мам, ты где?! Мы по больницам обзвонили! — закричала дочь.
— Да я на даче! Отцу сказала…
— Вы поссорились?
— Да нет. Грибов набрала, сейчас жарить буду.
Вскоре позвонил Сергей, закричал: «Я с ума сходил!»
— Я тебя звала с собой! Телевизор важнее?
— Ладно… Когда вернёшься?
— Никогда! — вырвалось у Лены. — На неделю останусь. Соскучишься — приезжай.
Вечером на дачу прикатили Сергей с зятем. Привезли два пакета продуктов.
— Мен”Спасибо, что вернулся,” — прошептала Лена, обнимая мужа, и поняла, что эти мелкие ссоры — просто часть их общей, такой родной и тёплой жизни.
