— Не берёт… — Варвара вздохнула и отложила телефон на тумбочку.
В палате пахло лекарствами. Вторая койка была занята пожилой соседкой. За окном хмурился вечер, окрашивая стены в серо-жёлтый цвет.
Телефон молчал. Ни от Ольги, ни от зятя. Хоть бы смайлик…
— Опять дочке звоните? — спросила соседка, поворачивая голову. — Может, случилось что?
— Третий раз за день, — вздохнула Варвара. — Утром ещё ответила. Сказала, занята, с тёщей по магазинам бегает. А сейчас — тишина. Видно, всё ещё там.
— А она знает, где вы?
— Угу.
Варвара замолчала, но долго терпеть не смогла. Хотелось выговориться, хоть перед чужой тёткой.
— Завтра операция. Не страшно, плановая. Но всё равно… хоть бы слово услышать. Родной голос. Хочется, чтобы хоть немного подумали, а не только о новых кастрюлях для чужой кухни.
Соседка промолчала, лишь зашуршала фантиками от мятных конфет.
Варвара отвернулась к стене и вспомнила, как Ольга раньше влетала в дом с улыбкой. Как они вместе пекли блины на кухне, болтали без умолку. Как на даче поливали огурцы, а Ольга смеялась, рассказывая про пацанов, учёбу, подруг.
А теперь…
Три года назад вышла замуж — и будто подменили. Вся жизнь теперь крутилась вокруг семьи мужа. Стоило тёще чихнуть — Ольга уже мчалась в аптеку, поликлинику, магазин. Мать же довольствовалась крохами внимания. Если и заезжала — с телефоном в руке, не слушая, что ей говорят.
На следующий день операция прошла нормально. Только слабость да голова ныла. Во рту пересохло, живот урчал. А телефон так и молчал.
Выписали через три дня. Неожиданно. Врач махнул рукой: «Всё хорошо, езжайте». Варвара позвонила дочери — пусть забирает.
— Мам, ты б предупредила! Я уже пообещала Валентине Ивановне помочь с продуктами. Ей одной тяжело, — Ольга говорила шёпотом, видимо, рядом со свекровью. — Возьми такси. Я оплачу.
— Не надо, — отрезала Варвара. — Сама справлюсь.
Соседка вызвала такси. Брюки давили на швы, сумка тянула плечо, но терпеть можно.
Дома — тишина. Муж был в разъездах.
Она включила чайник, села на табурет и вдруг заплакала. Не от боли — от обиды, которой не хотелось давать имя.
Предательство.
Ольга позвонила через две недели. Бодро так:
— Мам, привет! Слушай, мне ИНН нужен, для вычета. Он случайно не у вас?
— У нас, — ответила Варвара. — Я, кстати, уже почти оклемалась, если тебе интересно.
— Ну я ж не бросила тебя, такси предлагала! Дела скопились. Извини.
— Да ладно, — махнула она рукой. — Всё уже.
Но это «всё» отдавалось в груди чем-то пустым.
Через неделю — день рождения мужа. Варвара испекла торт, поставила селёдку под шубой. В прихожей — запасные тапки. Вдруг приедут?
Ольга приехала. Одна. К шести, с букетом и тортом.
— Я ненадолго. Сергей делами занят, подбросит по пути, — бросила с порога. — Но не смогла не поздравить!
Иван обнял её нерешительно, похлопал по спине.
— Ну… спасибо, что заехала, — выдохнул он.
За столом Ольга уткнулась в телефон. Листала ленту, отвечала на сообщения. Когда мать поставила чай, кивнула, не глядя.
Через полчаса уже копалась в сумке у двери.
— Ну, спасибо! Ещё раз с праздником. Поехала.
— Спасибо, что вспомнила, — сухо сказала Варвара.
Дверь закрылась. Даже холодильник перестал гудеть.
— Ну хоть так заехала, — хрипло произнёс Иван.
Ночью Варвара листала страницу Ольги. Фото с чужой дачи, с собакой свекрови, у камина. Сегодняшние — улыбка натянута, но для кого-то другого.
Для родителей улыбок не осталось.
Она закрыла страницу и удалила соцсеть. Не из злости — просто сдалась.
На скамейке у подъезда Варвара перебирала пакет с продуктами. Врачи запретили тяжести, но есть-то надо. В боку кололо.
Рядом — соседка Нина Петровна.
— Видела твою Ольгу в супермаркете! — фыркнула та. — Сумки тащит, волосы растрёпаны, а сама— Пусть бегает, — Варвара вздохнула, — лишь бы потом не пришлось у могилы плакать, как той племяннице твоей.
