**Золотые чашки**
Сколько себя помнила Лидия, они жили только вдвоём с матерью. Мать, конечно, любила её. Но приходилось работать, и девочка часто оставалась одна. Мама трудилась в магазине, приносила домой продукты в смятых, а то и порванных упаковках.
— Ну и что, что помятая, зато почти даром. Внутри-то всё целое. Ешь, дорогая, — говорила мать, ссыпая печенье в вазочку и выбрасывая изорванный пакет.
Иногда к ним приходили незнакомые люди. Мать передавала им маленькие свёртки или пакетики.
— Это тебе на новое пальто, — поясняла она, когда очередная посетительница уходила, а сама с довольной улыбкой прятала деньги в шкаф.
Отца у Лиды не было. Он ушёл, когда узнал, что мать беременна. Даже расписаться не успели. Не было и дедушки с бабушкой: дед умер давно, а бабка не захотела признавать внучку, рождённую «неизвестно от кого».
Квартира у них была однокомнатная, но своя. Мать любила всё пёстрое: на окнах — занавески с крупными цветами, на комоде — искусственные розы в пузатой вазе. Сама она красила волосы в рыжий, густо подводила глаза и носила броскую одежду. Лиде казалось, что нет на свете женщины прекраснее.
А сама Лида была самой обычной девочкой. В пятом классе девчонки начали шептаться о мальчишках, пересматриваться на переменах. Лишь один Артём почему-то оставался в стороне — возможно, потому что не дрался и не хулиганил, учился на отлично и говорил чётко, без слов-паразитов. Учителя ставили его в пример.
Именно он стал предметом Лидиных мыслей. Однажды, когда Артём отвечал у доски, она пристально его разглядывала, не находя ничего особенного. Их взгляды встретились — и он запнулся, что с ним случалось крайне редко.
Потом она часто ловила на себе его взгляд. Так и переглядывались до старших классов.
А в десятом он подвернул ногу и несколько дней не появлялся в школе.
— Морозова, подойди, — позвала её классная руководительница. — Отнеси Артёму задания, объясни новую тему, а то отстанет. Ты живёшь ближе всех.
Оказалось, он жил в соседнем дворе. Дверь открыла бабушка — хрупкая женщина с седыми волосами, в белой блузке с кружевным воротничком и тёмном сарафане. Лида подумала, что она либо только пришла, либо собирается выйти — так обычно одевались для работы или визитов. Но бабушка, представившаяся Антониной Сергеевной, просто всегда выглядела так, словно ждала гостей.
А мать Лиды дома щеголяла в коротком халате с глубоким вырезом и даже не смущалась, когда в таком виде открывала дверь.
— Ты к Артёму? Раздевайся, надень тапочки, пойдём.
По пути Лида разглядывала старинную мебель, белоснежные шторы, массивную люстру. Особенно её поразил застеклённый шкаф с фарфором — бабушка называла его сервантом. Всё здесь было непохоже на убогий уют её дома.
У Артёма была своя комната! Лида могла только мечтать о таком. Он сидел на диване с забинтованной ногой, окружённый книгами — полки ломились от них.
— Ты всё это прочитал? — спросила она.
— Не всё, но большую часть, — ответил он.
Лида взяла с полки «Войну и мир».
— Моя любимая книга. Читала? — спросил Артём, не отрывая от неё глаз.
— Нет, только фильмы смотрела.
— Фильм — не книга. Хочешь — возьми.
— Хочу.
Потом бабушка позвала их пить чай. Артём ковылял, опираясь на трость.
— Больно? — спросила Лида.
— Только если наступать.
Стол был накрыт так, как у них с матерью не накрывали даже по праздникам. Лиду поразили чашки с золотой каймой — настолько тонкие, что сквозь фарфор проглядывал тёмный чай. А у них дома пили из толстых стаканов, все разных цветов. Чай тоже был необыкновенно вкусным.
— Не стесняйся, угощайся, — сказала Антонина Сергеевна, ставя на стол вазочку с конфетами в фантиках. У Лиды дома конфеты всегда были без обёрток.
После чая они снова сидели в его комнате.
— Ты с бабушкой живёшь? А родители где?
— Они врачи. Часто в командировках. Сейчас в Африке.
Вот почему он не такой, как все. У него — просторная квартира с сервантом, золотыми чашками. У него есть родители, бабушка, которая печёт пироги сама, а не покупает в магазине. Своя комната, полная книг…
После визита к Артёму их квартира показалась Лиде убогой и безвкусной. Она проглотила книгу за два дня, чтобы снова прийти к нему, снова пить чай из тех самых чашек.
С тех пор она стала бывать у него часто, даже когда он выздоровел. Брала книги, читала ночами, забывая про уроки. К счастью, мать не интересовалась, чем занята дочь — самой её всё реже видели дома. У неё появился ухажёр, и она часто ночевала у него.
С Артёмом они пару раз сходили в кино, но чаще просто гуляли. Он мечтал стать врачом, как родители, как бабушка — в прошлом известный терапевт. На вопрос, кем хочет быть Лида, она лишь пожимала плечами.
— Зачем тебе университет? Женщине главное — удачно замуж выйти. Иди в колледж на бухгалтера — работа чистая, деньги хорошие, — говорила мать.
Какой ужас — быть бухгалтером! Лида отвечала, что ещё не решила.
Артём не говорил о любви, даже когда они целовались. После школы он просто уехал в Питер. Лида с матерью в это время гостили у какой-то её подруги в Сочи. Она даже не попрощалась, а к Антонине Сергеевне идти за новым адресом постеснялась. Но ждала. Он же вернётся.
А пока училась в колледже и постигала скучные премудрости бухгалтерии.
Устроиться на работу помог Сергей, очередной мамин поклонник. Лида видела его всего раз, когда мать позвала его «на чай» познакомиться.
— Ты теперь взрослая, сама зарабатываешь. Могу спокойно переехать к Сергею. У тебя теперь приданое — квартира. Не наделай глупостей, как я. Выбирай мужа с умом, не нищего, — наставляла мать.
Она действительно ушла, а Лида осталась одна.
Вскоре за ней стал ухаживать водитель директора — Игорь. Он напоминал Артёма, и Лида ответила на его ухаживания.
Однажды, проходя через двор АртёОна остановилась у знакомого подъезда и вдруг увидела катафалк, а среди скорбных лиц — его, Артёма, стоящего с опущенной головой возле гроба, и сердце её сжалось от боли, ведь теперь она понимала, что золотые чашки и прекрасные мечты ничего не значили без настоящей любви.
