– Мам, ну скажи хоть слово! – кричала четырнадцатилетняя Даша, размахивая дневником с очередной двойкой. – Совсем как деревянная! Даже не ругаешься!
– Ирина, дочь к тебе обращается, – пробурчал муж Сергей, не отрываясь от газеты. – Хоть что-то ответь.
Ирина Николаевна сидела у окна с остывшим чаем и молчала. Смотрела во двор, где соседские ребятишки гоняли мяч, орали, смеялись. А в её квартире стояла гнетущая тишина, которую то и дело пытались нарушить домашние.
– Мам, я ж тебя спрашиваю! – не унималась Даша. – Опять двойка по алгебре. Завтра собрание. Пойдёшь или опять отмажешься?
Ирина повернулась к дочери и долго смотрела на неё. Даша замолчала, явно ждала привычных нотаций о важности учёбы. Но мать лишь кивнула и снова отвернулась к окну.
– Ира, ну что за поведение? – завозился Сергей. – Дочь к тебе обращается, а ты как немая. Что с тобой вообще происходит?
“Что происходит”. Ирина усмехнулась про себя. А что это значит – “произошло”? Месяц? Полгода? Или те шестнадцать лет, что она пыталась достучаться до своих, а они её просто не слышали?
– Мам, я пошла к Светке, – бросила Даша, швырнув дневник на стол. – Там хоть не скучно.
Дверь хлопнула. Сергей оторвался от газеты и уставился на жену.
– Ира, я с тобой разговариваю. В чём дело? Почему ты стала такая… отрешённая?
Отрешённая. Интересно, а когда он в последний раз спрашивал, как у неё дела, не потому что что-то случилось? Интересовался работой, мыслями, переживаниями?
– Ир? – Сергей встал и подошёл к ней. – Ну скажи хоть что-то. Может, к врачу сходить?
К врачу. Конечно, раз жена не кричит, не ноет, не учит жизни – значит, больна.
– Я в порядке, – тихо сказала Ирина.
– Тогда в чём дело? Почему молчишь?
Ирина встала и вышла на кухню. Сергей последовал за ней.
– Слушай, может, тебе отдохнуть надо? Съездила бы к тётке в деревню, развеялась.
Отдохнуть. От чего? От семьи, которая её не замечает? От работы, где её считают серой мышью? От жизни, которая превратилась в бесконечный день сурка?
Ирина начала мыть посуду. Сергей стоял рядом и ждал ответа.
– Ир, ну почему молчишь? Я же волнуюсь.
Волнуется. Она помнила времена, когда он действительно волновался. В первые годы брака он мог часами слушать её рассказы о работе, о подругах, о ерунде. А теперь даже не помнит, кто у неё завуч.
– Всё нормально, Серёжа. Не парься.
– Как не париться? Ты же стала другой. Раньше дом без твоего голоса был пустой, а теперь – мёртвый.
Раньше. Ирина вспомнила, как раньше она действительно много говорила. Делилась с мужем и дочкой всем – планами, мечтами, переживаниями. А они слушали вполуха, кивали, думая о своём.
– Может, сегодня ужин вместе? – предложил Сергей. – Давно не собирались.
Всей семьёй. Ирина представила этот ужин. Сергей будет говорить о работе, Даша – жаловаться на школу. А её слова слушали бы только если она спросит – соль подать или нет.
– Даша у подруги. Сказала, ужинать будет там.
– Тогда вдвоём. Как раньше.
Раньше всё было иначе. Раньше Сергей замечал, когда ей было плохо. Спрашивал, в чём дело. Обнимал, когда она уставала.
Ирина вытерла руки и повесила полотенце. Сергей всё ещё стоял рядом, ждал ответа.
– Ладно, – согласилась она. – Приготовлю что-нибудь.
Он обрадовался, будто она согласилась на что-то особое. Хотя она готовила ужин каждый день вот уже шестнадцать лет.
За столом Сергей пытался разговорить её.
– Как в школе? – спросил он, накладывая гречку.
– Нормально.
– Что “нормально”? Дети как? Новый завуч?
Ирина посмотрела на мужа. Он правда хотел знать или просто заполнял паузу?
– Дети как дети. Завуч строгий.
– Понятно. А у меня на работе сегодня… – оживился Сергей и начал рассказывать про проблемы с клиентами.
Ирина слушала и кивала. Как всегда. Он говорил – она слушала. А когда она пыталась рассказать о своём дне, он быстро переводил тему.
– А помнишь, как мы раньше ночами разговаривали? – вдруг сказал Сергей. – Обо всём на свете.
Ирина помнила. Но тогда он действительно интересовался её мнением. А теперь просто скучал без привычного фона её голоса.
– Помню, – ответила она.
– Может, музыку включим? – предложил муж. – А то как-то тихо.
Тихо. Ему не хватало шума. Не её присутствия, не её мыслей – просто звукового сопровождения к своей жизни.
После ужина Сергей уселся перед телевизором, а Ирина осталась у окна с книгой. Но читать не получалось. Она думала о том, когда превратилась в молчаливую тень в собственном доме.
Наверное, постепенно. Сначала муж и дочь перестали слушать её рассказы. Потом начали отвечать односложно. А потом и вовсе перестали замечать, что она говорит.
И Ирина замолчала. Зачем говорить, если тебя не слышат?
На следующий день в школе коллега Никаноровна задержала её на перемене.
– Ирина, ты как-то странно выглядишь. Всё в порядке?
– Всё хорошо.
– Да не похоже. Раньше ты такая общительная была, а теперь молчишь. Дома проблемы?
Проблемы. А есть ли они? Муж работает, дочь учится, дом в порядке. Всё как у людей. Только жена почему-то замолчала.
– Никаких проблем. Просто устала.
– Понятно. А я думала, может, с Сергеем что… У Машки из параллели муж недавно ушёл. Тоже сначала странно себя вёл.
– Нет, с Серёжей всё нормально.
Никаноровна кивнула и отошла. А Ирина подумала, что если бы Сергей ушёл, она бы, наверное, даже не сразу заметила. Он и так давно жил своей жизнью, где она была просто декорацией.
Вечером Даша прибежала с новостями.
– Мам, представляешь, Светка с Машкой поссорились из-за какого-то Витьки! – затараторила дочь. – А завтра контрольная по литературе, я ничего не читала! Поможешь?
Ирина посмотрела на дочь. Четырнадцать лет – возраст, когда особенно нужна мать. А онаИ когда вечером за ужином Ирина вдруг заговорила о своём дне, Сергей и Даша перестали есть и посмотрели на неё с таким вниманием, что она наконец почувствовала – её снова слышат.
