Дневник
Антон ухаживал по-княжески: дарил букеты, доставал билеты на «Любэ», устраивал ужины при свечах. Когда он сделал предложение Светлане — красиво, с коленопреклонением, — она сразу согласилась. Ждала этого момента давно, уже начала терять надежду.
Остались позади бесконные свадебные хлопоты, отгремел марш Мендельсона, отзвучали крики «Горько!». Началась обычная жизнь.
Света мчалась с работы домой, по дороге придумывая, чем удивить мужа за ужином. Ей нравилось видеть его восторг, слышать похвалы в адрес её кулинарных талантов. Приятно было гладить его рубашки, вставать пораньше, чтобы собрать ему скромный завтрак: бутерброды и крепкий кофе. Всё это грело душу.
Они мечтали о детях.
— Дети — ладно. У меня два племянника. Шалопаи, конечно, но с мальчишками весело, — говорил Антон.
— А я хочу девочку, — возражала Света.
— Девочка — тоже хорошо. Только придётся в куклы играть, а я не мастер. Давай немного подождём. Нам и вдвоём хорошо, — уговаривал он.
— До кукол ещё далеко. Ты будешь прекрасным отцом. По тому, как ты говоришь о племянниках, видно — любишь их.
Когда Света поняла, что беременна, с радостью сообщила мужу. Антон растерялся, уставившись на её живот.
— Смешной! Срок крошечный, живот начнёт расти только месяца через три, — рассмеялась она.
Теперь она часто замирала, будто прислушиваясь к себе. Выглядела загадочной и ещё прекраснее, и Антон любовался ею. Порой он клал руку на её плоский живот и говорил:
— Эй, ты меня слышишь? Постарайся быть мальчиком. Мне сына хочется.
— Он тебя не слышит, у него даже ушей пока нет, — смеялась Света.
— А я читал, что дети распознают голоса родителей с первых дней. С ними надо разговаривать.
— Правда? Ну ладно, — соглашалась она.
Они заглядывали в детские магазины, разглядывали коляски и распашонки. Как-то Света взяла в ладони крохотные белые пинетки.
— Смотри, какое чудо! Совсем как игрушечные, — прошептала она.
Не удержалась, купила. Дома поставила их на тумбочку у кровати.
Света жевала без остановки. Антон следил за переменами в её теле, восторгался, но в душе рос страх — за неё.
Близились роды. Она собрала сумку в роддом, но когда ночью начались схватки, оба перепугались. Света корчилась от боли, а Антон метался по квартире.
— Что делать-то?!
— Скорую вызывай! — простонала она.
Потом он названивал в роддом каждый час.
— Успокойся, папаша. Всё будет. Отдохни пока — потом не до сна будет.
Только к вечеру Света родила сына.
«Услышал меня, молодец», — подумал Антон. Затем носился по магазинам, скупая кроватку, коляску, ползунки. Продавщицы улыбались: «Какой заботливый отец!»
Вот он уже ехал в роддом с цветами. Акушерка вынесла свёрток с голубой лентой и протянула ему. Антон растерялся — куда деть букет? Медсестра ловко взяла цветы, сунула ему ребёнка. Он неуклюже принял сына, осторожно донёс до машины и с облегчением передал Свете.
— Весь вспотел, боялся уронить, — вытер лоб.
Вёл машину аккуратно, объезжая ямы. Дома Света развернула малыша. Они склонились над ним, наблюдая, как он корчит рожицы.
— Красивый, правда? — спросила она.
— Так себе. В кино младенцы симпатичнее.
— Ну в кино! А у нас — самый лучший! — обиделась Света. — Вылитый ты.
Антон воспринял это как комплимент.
Потом малыш раскрыл рот, как голодный воробышек, и завопил, оповещая весь дом о своём появлении.
А дальше началось…
Света крутилась как белка в колесе. Пока Артёмка спал, она варила суп. Но стоило ему пискнуть — бросалась к нему, качала, а про котлеты вспоминала лишь по запаху гари.
— Антон, возьми ребёнка, я бельё развешу.
— Да я сам развешу!
Он боялся брать сына на руки — вдруг сломает что-нибудь или сожмёт слишком сильно.
— Просто держи его нежно, — учила Света. — Ты же с племянниками возился?
— Да, но они были постарше.
— Понятно, — вздохнула она.
Антон не понял, что именно, но уточнять не стал. Старался помогать: ходил в магазин, но приносил не то.
— Это другое молоко! Ты этикетку не смотрел?
— Какая разница? Молоко как молоко, — пожимал плечами он.
Теперь Света фотографировала упаковки и скидывала ему в телефон.
Помощник из него был так себе.
С прогулками тоже не заладилось. Стоило Антону остаться с сыном один на один, Артёмка чуял это, просыпался и орал. Успокаивался только у Светы на руках.
— Всё, гуляй сама. Он издевается! — жаловался Антон.
— Ты его боишься — он это чувствует. Он к тебе не привыкнет, если не будешь с ним проводить время.
Но Антон всегда находил дела, когда она просила посидеть с ребёнком.
Однажды Света пожаловалась свекрови:
— Он с сыном заниматься отказывается!
— А ты на что? Хотела ребёнка — сама и нянчь.
— Антон тоже хотел!
— Да он детей как огня боится. Муж должен деньги зарабатывать, а жена — домом да детьми, — поставила точку свекровь.
— Но отец должен участвовать в воспитании!
— Девочки с пелёнок в куклы играют — им это природой дано. А мальчики с машинками. Каждому своё.
Подруга посоветовала чаще оставлять мужа с ребёнком:
— Привыкнет. Как плавать учат? Бросают в воду. Вот и ты так же. Давай как-нибудь в кафе сходим, а его с сыном оставь.
И Света решилась:
— Антон, отпустишь на часик? С девчонками посидим. Устала дома сидеть.
— А Артём?
— Ты с ним посидишь. Всего час!
— Может, маму позовём?
— Моя с отцом в санатории, твоя ворчать будет. Пожалуйста!
Она уложила сына и выскользнула. НеНо время шло, и однажды, когда Артёмка упал и разбил коленку, он побежал не к маме, а к отцу — и Антон вдруг понял, что страх ушел, а в сердце осталась только любовь.
