— Пап, а в выходные в лес поедем? — Артём оторвался от учебников и с надеждой посмотрел на Виктора.
Мужчина отложил телефон, улыбнулся сыну и кивнул.
— Конечно, поедем. Только маму позови, а то опять скажет, что мы её забыли.
Светлана стояла у плиты, помешивая борщ. Услышав их разговор, замерла. В груди тепло ёкнуло.
Артём назвал его «папой». Не Витькой, не дядей Витей. Просто папой. Случайно, но так искренне. Внутри будто растаял лёд. Но радость смешивалась с тревогой.
Когда-то она думала, что после смерти первого мужа уже не сможет полюбить. Останутся только сын и обязанности. Но в её жизни появился Виктор. Он был как первый снег — лёгкий, чистый, обещающий что-то новое.
Он не дарил букетов, но всегда приносил Артёму «Алёнку». Не клялся в вечной любви, но однажды собрал шкаф в детскую, даже не спросив. Именно это её и покорило.
Долго не пускала его ближе — сын был важнее. Сразу предупредила: если не готов принять Артёма, даже не начинай. Виктор не испугался. Напротив, попросил познакомиться с мальчиком как можно скорее.
И тут Светлану ждал сюрприз. Виктор понимал детей. Играл, но не заигрывался. Интересовался школой, а не просто хлопал по плечу. Делал замечания не как строгий начальник, а как друг. Артём раскрылся, и Светлана расслабилась. Впервые почувствовала, что груз ответственности можно разделить…
Они жили вместе уже год. Виктор вёл себя как отец: ходил на собрания, помогал с уроками, учил Артёма играть в хоккей. Порой Светлане казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но она отгоняла эти мысли.
Артёму нужен папа. И, кажется, он у него есть.
Однажды вечером Виктор, вытирая тарелки, обернулся и как бы между делом сказал:
— Света, а как насчёт второго?
Она застыла. Поняла, о чём речь. Но не могла сразу осознать. У неё была подруга в такой же ситуации — один ребёнок родной, второй общий. Всё кончилось плохо.
— Боюсь, — призналась она. — Не за себя. За Артёма. Что будет, когда появится наш? Он к тебе привязался. Вдруг почувствует себя лишним?
Виктор удивился.
— Свет, о чём ты? Сердце — не картошка, его хватит на всех. Я полюбил вас обоих. Если будет ещё один — никто не станет ненужным. Артём — мой сын. Точка.
Она хотела верить. И поверила.
Через два месяца Светлана показала мужу тест с двумя полосками. Он крепко обнял её.
— Ура! Я буду старшим братом! — закричал Артём, узнав новость.
Все смеялись. Счастье разлилось по дому, как солнечный свет. Но ничто не вечно.
— Пап, пойдём в футбол? Я уроки сделал. Сам, — Артём стоял в дверях, мяч под мышкой, переминаясь с ноги на ногу.
Виктор качал малыша в кресле. Даже не взглянул.
— Не сейчас. Брат спит. Не мешай.
Артём кивнул, тихо закрыл дверь. Пошёл в комнату, положил мяч под кровать. До лучших времён. Если они наступят.
Так бывало всё чаще. Раньше Виктор сам звал его играть. Теперь — молчание. А Артём всё ещё называл его папой. Как будто это слово могло вернуть всё, как было.
На следующий день Светлана услышала то, что перевернуло всё.
— Скажи своему сыну, чтобы не чавкал за столом! Всё в крошках!
Она будто споткнулась. «Своему». Не «нашему», не «Артёму». Видимо, кто-то уже стал здесь лишним.
— Артём, убери, пожалуйста, — крикнула она из спальни, затем зашла в ванную, включила воду.
Слёзы хлынули сразу. Беззвучно. Только губы дрожали. Тот, кто клялся быть отцом, теперь отталкивал старшего, как старый чемодан.
Светлана умылась. Нужно держаться. Ради Артёма. Он должен чувствовать себя любимым, даже если мир рушится.
Артём всё понимал. Сам собирался в школу, сам делал бутерброды. Вечерами тихо сидел в комнате, чтобы «не мешать». Не капризничал, не жаловался.
Старался быть удобным. Как будто надеялся: чем тише — тем больше шансов, что его заметят. Хотя бы не прогонят.
Однажды Светлана застала его за мытьём посуды. Девятилетний мальчик тер тарелку, сосредоточенно нахмурившись. Увидев мать, вздрогнул.
— Мам, я просто… хотел помочь. Ты устала. И Виктор тоже. Ему тяжело с Лёшкой.
Она кивнула, вынужденно улыбнулась. Затем ушла в спальню — больше не могла сдерживать горечь.
Той ночью, когда младший заснул, Светлана подошла к мужу. Он листал телефон на диване.
— Ты понимаешь, как ведёшь себя с Артёмом?
Даже не взглянул.
— О чём ты?
— Ты его игнорируешь. Был отцом. Теперь — просто чужой.
Виктор отложил телефон, медленно сел.
— Я не игнорирую. Просто Лёша маленький. Не хочу пропустить, как он растёт.
— А Артём тебе кто? Перестал быть сыном?
— Свет, я не воспитывал его с пелёнок. Ты же понимаешь… Своя кровь — другое.
Она не верила своим ушам. Руки сжались в кулаки.
— Это не «другое». Это жестоко. Он тебя папой зовёт. Любит.
— Ну и пусть. Я же не говорю, что терпеть не могу. Просто не могу притворяться, что он мой.
Виктор встал и вышел. Светлана долго сидела, глядя в стену. Потом зашла к сыну. Он лежал, отвернувшись.
— Ты не спишь?
Вздрогнул, но не ответил. Притворился спящим. Она села рядом, погладила его по спине.
— Прости, зайка.
Артём не шевелился, но уголок его губ дёрнулся. Ему тоже было больно. Но он молчал. Как взрослый.
Пока её маленький сын терпел, взрослый мужчина отгородился стеной.
На следующий день Светлана встретилась с Катей. Подруга прошла через то же самое и развелась.
— Я тоже думала: как уйти? Ребёнок привык, помощь хоть какая-то…— И всё-таки я поняла: лучше без отца, чем с тем, кто делает его ненужным, — Светлана допила чай, твёрдо решив, что завтра они с Артёмом начнут новую жизнь.
